Некромант на страже человечества. Том 1 - Никита Клеванский
Держись, братишка! Пожалуйста, продержись! Я обязательно тебя найду!
По другую сторону портала ситуация обстояла ненамного лучше. Мы очутились на береговой линии, где по левую руку блестело солнечными бликами бескрайнее море, а по правую тянулась вереница вкопанных в песок кольев. На некоторых из них медленно вялились чешуйчатые головы каких-то рогатых ящериц.
Видимо, местных обитателей уже успели перебить. Чтобы не путались под ногами.
И опять не сбежать…
Многие из пленников замерли, раскрыв рты, завороженные величием Большой Воды, но им с помощью тумаков и зуботычин быстро объяснили, что задерживаться не стоит, и мы, волоча ноги по местами залитому кровью пляжу, побрели дальше.
Не знаю, какого размера была эта Трещина, но, спустя минут двадцать, мы достигли еще одного дрожащего в воздухе марева. Что весьма меня удивило, ведь, в отличие от уже посещенной мной складки реальности, портал, через который мы сюда попали, был двусторонним. А значит…
Значит Дальнему Крутолугу не повезло вдвойне. Да какое вдвойне — не повезло, прямо скажем, критически! Мало того, что на его территории возникла очередная Трещина, так она еще и оказалась сквозной, ведущей на другую часть Терры. Кроме того, никто из наших ее вовремя не заметил, а вот нелюди на нее наткнулись и успели организовать целую операцию по вторжению.
Слишком круто даже для совпадения. Тут уже впору задуматься о чьем-то злом умысле!
Очередной переход, и на меня будто рухнула раскаленная бетонная плита. Именно такую ассоциацию вызвало окружившее нас пространство. Яркое, ничем не прикрытое солнце прогрело воздух до состояния, когда плевок испаряется, не успев упасть на землю, пышущий жаром песок не верит, что где-то в мире существует влага, считая россказни ветра враньем, а дыхание обжигает легкие при каждом вдохе.
Дикие Земли!
Именно так их описывал отец. Правда, слушая его, я всегда представлял себе обычную пустыню, а не этот филиал ада. Теперь же моя и без того опаленная магией кожа очень быстро объяснила мне насколько я был неправ.
Едва покинувших Трещину нелюдей встретил высокий эльф, перед которым убийца Александэла преклонил колено. Он коротко отчитался (видимо о ходе операции, потерях и добыче), получил от главного указания и принялся раздавать приказы подчиненным.
Так же нелюдям выдали тряпки, похожие на одежды караванщиков, с помощью которых те тут же защитились от беспощадных лучей горячего солнца. Прикрыли и девушек, отправив их всей стайкой под простенький навес. А вот пленникам-мужчинам такой привилегии не полагалось.
— Укройте хотя бы детей! — крикнул и без того избитый мужчина с множеством гематом и кровоподтеков. — Твари! Они же не выдержат!
Единственное, чего он добился, так это удара кнутом промеж лопаток, бросившего его лицом в песок, да порции грубой брани на незнакомом языке. Сразу стало понятно, что ценность наша в глазах захватчиков значительно ниже, чем у девушек. Что бы там не говорил при Инделлан руководивший вторжением эльф.
Нелюди сворачивали лагерь и грузили вещи в ящики, привязанные к спинам пяти здоровенных ящериц. Каждая из них лишь не много уступала размерами Суверенному Трицебыку Необузданного Алаума и, кроме длинного шипованного хвоста и зубастой пасти, обладала тремя парами покрытых роговыми пластинами лап. Возможно я бы и вспомнил их название, но от жары мне стало настолько плохо, что я едва стоял на ногах и оставался в сознании лишь благодаря поддерживавшей меня ненависти. Она горела даже ярче пытавшегося испепелить меня солнца.
На пленников внимания особо не обращали. Только следили, чтобы мы не пытались рвануть к спасительному мареву Трещины, отделявшему нас от покинутого дома. Шансов на возвращение не было никаких. Некоторые мужчины пожертвовали частью своей одежды, чтобы соорудить для детей и подростков отдаленное подобие тюрбанов, и встали в круг, создав для нас тень. Стало немного легче.
А когда с приготовлениями было покончено, эльфы забрались на ящериц и двинулись в путь. Остальным же пришлось топать пешком, скрываясь от небесного светила в тени животных. Первое время за нами все так же приглядывали орки, но, спустя несколько часов, перестали. Можно было даже попытаться сбежать и вполне иметь шансы на успех, вот только в итоге «счастливчика» ждало только одно — смерть.
Жуткая смерть от жары и жажды. Или, возможно, чуть более милосердная в когтях диких зверей.
Куда ни глянь — всюду одно: бесконечное море раскаленного желто-оранжевого песка, застывшие волны дюн и барханов, и редкие островки камней, отесанных ветром. Тем самым, который не приносил прохлады, а лишь обжигал и так и норовил бросить в лицо горсть пыли. И он же заметал следы, превращая пройденный путь в точную копию пути предстоявшего, а вероятность найти иголку в стоге сена выглядела беспроигрышной лотереей по сравнению с попыткой вернуться назад.
Мы это понимали, и потому брели вперед, ведомые безжалостными погонщиками и робкой, умирающей после всех остальных чувств надеждой. На что? Наверное, большинство из нас и сами не до конца осознавали. Слишком быстро все произошло. Слишком быстро счастливая, беззаботная, стабильная, как доход депутата, жизнь обернулась полнейшим крахом, объять мыслью который не так-то просто.
Шок, боль, отрицание, попытки убедить себя, что все это лишь страшный сон — скорей всего именно так чувствовали себя остальные пленники. Меня же поддерживала жажда мести и все та же неистребимая надежда спасти родителей и Фила — семью, дарованную мне провидением и отнятую проклятыми нелюдями. Отнятую Инделлан. И она за этот ответит!
Глава 21
Несколько дней ушли у меня на то, чтобы вынырнуть из мира внутреннего и начать воспринимать мир внешний. За это время мои ожоги успели немного зажить, ну или хотя бы перестали поминутно колоть раскаленными иглами. А может я просто настолько привык к этому чувству, что стал обращать на него не больше внимания, чем на песок во рту.
И, в любом случае, душевная боль жалила куда сильнее!
Более или менее устаканив взболтанные миксером потрясений мысли, я принялся всерьез наблюдать за своими пленителями. И увидел много интересного.
Эльфов было всего четверо и, насколько я понял, ни один из них не погиб во время набега на Дальний Крутолуг. Ушастые вели себя надменно и не разрешали никому забираться на ящериц, заставив всех
