В поисках ушедших богов - 2 - Тампио
К сожалению, это были не бандиты, а молодые дворяне, посчитавшие одиноко едущего всадника в цветастом халате удивительным зрелищем. Будь они поумнее и менее заносчивыми, то проехали бы мимо, обсуждая на ближайшем постоялом дворе увиденное.
— Кто ты такой? Почему на тебе дворянская одежда, но при этом едешь в одиночку на муле? — раздался надменный голос.
Это были те самые вполне логичные вопросы, которыми ранее задавались многие путники, увидевшие одинокого всадника, но они были или умнее, или боязливее молодых спесивых дворян.
— Я дворянин Лег Игу, еду из столицы по своим делам.
— В какое отвратительное время мы живём! — патетично произнёс тот же человек. — Теперь каждый жалкий якхан, не нашедший на своей родине хлев для проживания, гордо называет себя дворянином, топча дороги моей родины.
Всадники загоготали, услышав эти насмешливые слова. Олег уже знал, что презрительным словом якхан аборигены между собой называют отличающихся внешним видом иностранцев. Это похоже на то, как китайцы использовали слово лаовай в значении «тупица».
Дворян было трое, и с ними ещё шестеро вооружённых слуг. Понятно, что такому отряду какой-то одинокий путник не страшен. Сразу вспомнилась поговорка, вычитанная на просторах интернета: «взрослый мужчина — это случайно выживший мальчик». Не желая вступать в словесную перепалку и следуя ранее данному наставлению ничего не предпринимать в любой непонятной ситуации, Олег свернул с дороги и поехал по полю.
Конечно же, это действие было расценено как трусость, и в течении ближайших десяти минут дворяне ехали почти вровень с попаданцем и в открытую глумились над его довольно дешёвым халатом, и мулом, на котором ещё как-то позволительно ездить высоко в горах, но не по широкой столичной дороге. Олег, не желая слушать эти гнилые речи, тихо напевал свои любимые песни, от всей души надеясь, чтобы эта группа устала бы смеяться и, развернувшись, ускакала по своим делам.
Но есть такая категория людей, которые только распаляются, если видят, что их подначки не приводят к нужному результату. Так и эти юнцы, привыкшие прикрываться именами своих родителей и названием клана, всё больше накручивали себя, искренне посчитав, что молчание одинокого путника хуже отборной ругани. Да и как могло быть иначе? Если бы этот иностранец лишь что-то ответил, то это можно расценить как оскорбление, но якхан не огрызался и лишь напевал себе что-то под нос.
— Да ты нас оскорбляешь на своём собачьем языке! — взвизгнул самый дерзкий и начал доставать меч.
Его примеру последовали и другие, а слуги лишь перехватили увесистые палки. Как ни хотел Олег разойтись мирно, но судьба распорядилась иначе. Пришлось приказать одной из душ, заключённой в хранилище оружия тёмного мага, обездвижить всех, едущих за ним. Из кристалла сразу же начала источаться дымка, невидимая для обычных людей, и магическая сеть накрыла отряд. Лошади дёрнулись, подогнули ноги и всадники, вылетев из сёдел, повалились кто на что.
Молодой маг осмотрелся. Сияло солнце, кузнечики всё так же стрекотали в высокой траве, птицы ловили насекомых в небе. Пристальный взгляд не заприметил никого, кто бы смог заметить произошедшее. Дальнейшее действо было уже привычным, — небольшие порезы на ладонях, и души вот только что ещё живых, спесивых дворян медленно перетекают из их неостывших тел в кристалл. По кому-то зарыдает мать, до боли сожмёт руки отец. Жалко ли тех пожилых людей Олегу? Нет. Они плохо воспитали своих детей, которые не побоялись толпой насмехаться над одиноким путником, даже не смотрящего в их сторону.
Как ни сильно было желание обзавестись хорошим оружием, попаданец с трудом отказался. Оно было слишком приметным, чтобы кто-то из посланных вдогонку, не смог его опознать. На лошадях имелись клейма какого-то клан, и брать их тоже неразумно. Так что кроме ювелирки и монет, ничего с трупов не взято. Ну не будут же дознаватели (или кого там пошлют расследовать дело) рыться в кошелях всех проезжающих по дороге дворян!
Лошади, освобождённые магом от паралича, вскочили и разбежались по полю в поисках наиболее вкусной травы. Если кто и найдёт человеческие тела, то подумает, что юноши упали с коней и… да какая разница, кто там что подумает? Надо быстрее валить отсюда!
Переложив к себе вытащенную из чужих седельных сумок провизию и немногочисленные трофеи, Олег взгромоздился на мула и направился к дороге, молясь всем богам, чтобы его на этом участке пути не заметил какой-нибудь крестьянин, зачем-то проходящий поблизости.
Обошлось. Несмотря на то, что дорога шла из столицы, на этом участке имелось немало деревьев, растущих на обочинах. Так что когда люди, шедшие в город, увидели одинокого дворянина, едущего на муле, то и подумать не могли, что он совсем недавно делал что-то незаконное далеко в поле.
Всё-таки, тёмная магия — ну не называть же её некромантией! — вещь более полезная для выживания, чем даже стихийные виды магии. Олег хорошо помнил истории о своём далёком предке Евпле Альберусе, который поначалу использовал файерболы и прочие ледяные копья, но часто шёл по краю из-за слабо развитого хранилища. И лишь научившись приказывать душам умерших людей, обрёл то могущество, благодаря которому его потомки смогли размножиться на нескольких континентах.
Правда, это умение стало одной из причин начала той ужасной войны, в ходе которой погибло шестьдесят процентов магов, а количество умерших обычных людей никто и не думал подсчитывать. Впрочем, обычный кухонный нож поубивал не меньше людей, чем любое другое военное оружие. Виноват ли кузнец в том, что его клинком можно лишать жизни? Риторический вопрос…
Вскоре попаданец и думать позабыл о недавней неприятности. Зачем? Он остался жив, и это самое важное.
