Курсант: назад в СССР 9 - Рафаэль Дамиров
Я вспомнил, как много думал об этом, едва попав сюда, в тело щупленького мальчишки. Добраться до самого верха и оттуда исправлять ошибки прошлого. Союз мне, конечно, не спасти, мир изменить нельзя, но кое-что полезное я бы мог сделать. Пускай в пределах одного ведомства, но все же.
Я огляделся, накатила легкая грусть. Посмотрел на своих товарищей. Катков уже освоился и вовсю рассказывал усатому дядьке с увесистым диктофоном о тонкостях криминалистики. Федя хорохорился перед молоденькой грудастой журналисткой и, кажется, даже взял ее домашний телефон, для приватного интервью. История с Верой, милой девушкой и кровавым маньяком, конечно, ранила его, да и за моё объяснение перед Гороховым он мне потом выговаривал, но теперь мой друг, кажется, совсем пришёл в себя.
Никита Егорович так и позировал перед камерами с шашкой, нагонял на лицо вид бравый и решительный, но добрая улыбка все же проскальзывала на его сияющем лице. Света догадалась, о чем со мной беседует заместитель министра, и хмурилась, искоса на меня поглядывая.
Как же мне будет их всех не хватать. Они почти моя семья. С другой стороны, я смогу, наконец, жениться на Свете. Работа в одном коллективе больше не помеха, мы будем числиться в разных органах. Но…
Если она будет колесить по стране в поисках серийных убийц, а я буду сидеть в Москве в кабинете, то видеться мы будем даже реже, чем сейчас, пока не женаты. Тогда какой же смысл жениться? Ну и задачку мне задал товарищ генерал-полковник.
— Ну так что, Андрей Григорьевич? Мы договорились?
— Разрешите подумать, товарищ генерал?
— Конечно, — тот удовлетворённо кивнул, будучи уверенным, что я соглашусь. — От таких предложений, капитан, не отказываются. Сами понимаете.
— Так точно, понимаю… Родина скажет — значит, надо. Но у меня с завтрашнего дня отпуск. Разрешите отложить этот вопрос до конца отпуска.
— Разрешаю, Андрей Григорьевич, тогда жду вас после отпуска.
— Спасибо за оказанное доверие, товарищ генерал.
Высокий гость со свитой удалился, оставив нас с наедине с журналистами.
— Скажите, Андрей Григорьевич, — Федина журналистка подпорхнула ко мне, напирая наливной грудью. Белая блузка с не по-советски глубоким вырезом невольно притянула мой взгляд. — Лидия Снегирева, журнал «Советская милиция», Андрей Григорьевич, на вашем счету уже не один пойманный серийный убийца. При этом вы работаете в милиции всего семь лет, как вам удалось за такой короткий срок стать одним из лучших специалистов по раскрытию особо тяжких преступлений?
— Вы знаете… Э-э…
— Лида.
— Вы знаете, Лидочка, — зря я ее так назвал, спиной почувствовал, как Света фыркнула, а журналиста еще ближе подошла, коснувшись меня роскошными кудрями. — У меня просто есть прекрасный наставник в лице Никиты Егоровича, и дружная команда, на которую всегда можно положиться. Каждый вносит свой неоценимый влад в дело борьбы с преступностью.
— Как долго вы планируете работать в таком составе? Извините, но мне кажется, вы давно переросли свою нынешнюю должность и созрели для руководящей работы.
— Если все будут руководить, — улыбнулся я, — кто же тогда будет ловить преступников?
— Расскажите, пожалуйста, о себе, ваше хобби, у вас есть семья?
— Официально я не женат, но…
Девица заметно оживилась и как бы невзначай ткнула меня грудью, не дав мне договорить:
— Наверное, семейная жизнь не складывается по причине постоянных разъездов, вся ваша жизнь — это одна сплошная череда командировок, так что насчет любимого занятия в свободное время?
— В свободное время я ловлю маньяков,…
— Скажите, Андрей Григорьевич…
Но журналистка не договорила. Между нами втиснулась Света, она обняла меня и небрежно бросила Лиде:
— А можете нас сфотографировать? У нас с Андрюшей нет ни одной общей фотографии. Если получимся хорошо, может, и в журнале опубликуете.
Я улыбнулся широко улыбнулся. Журналистка немного сникла, но, надо отдать ей должное, невозмутимо продолжила свой «допрос».
— Как вы считаете, что нужно сделать в органах милиции, чтобы эффективно вести агитационно-просветительскую работу с гражданами в целях профилактики правонарушений? Вы теперь личность известная, вы могли бы участвовать в такой работе. Личным примером мотивировать граждан и молодежь поступать на службу в органы внутренних дел.
— Для начала бы я создал ведомственную газету.
— Газету? — задумалась журналистка и черкнула заметку в блокноте.
— Да… У МВД до сих пор нет своей газеты. Такое периодическое издание могло бы освещать деятельность органов внутренних дел, обобщать опыт передовых подразделений и выдающихся сотрудников, освещать проблемные моменты, публиковать очерки о людях, несущих нелегкую службу по охране правопорядка. Воспитывать, понимаете, читателей в духе соблюдения законности, морали и нравственности.
— Интересная мысль! — Лида грызла кончик авторучки. — Я обязательно передам редакционной коллегии ваше пожелание. Думаю, они выйдут с инициативой к руководству МВД СССР. А какое название вы бы дали этой газете?
— «Служить и защищать», ну, или «Закон и порядок», можно еще «На страже закона» или если поменьше пафоса, то «Откройте, милиция». «Щит и меч», в конце концов… Была бы газета, а название найдется.
— Хм… «Щит и Меч», — прищурилась журналистка. — Отличное название… Так и запишу.
* * *
Отпуск — дело хорошее, неделю я погостил в Новоульяновске у родителей. Отец, наконец, успокоился со своими журналистскими расследованиями. Перестал метаться по стране и стал «домашним». Его даже сделали главным редактором в местной газете. Мать по-прежнему работала в сберкассе и радовалась обретённому тихому семейному счастью.
И, конечно же, я встретился со старыми друзьями. С Трошкиным, Быковым и Гошей Индия. Такие разные, все мои товарищи очень тепло меня встретили. Трошкин уже давно стал начальником кадров на Новоульяновском заводе музыкальных инструментов. Недавно женился на женщине старше его на пять лет — не изменял своим вкусам. С упоением рассказывал мне о прелестях семейной жизни. Быкову от завода дали квартиру, а его жена ждала девочку. Сам Антоха выучился заочно на инженера и двигался по карьерной лестнице на производстве.
Бизнес у Гоши по-прежнему процветал. Подпольный катран все-таки кому-то из конторы был до сих пор нужен. В первый вечер нашей встречи мы просидели в «его ресторане» в гостинице «Октябрь» до самого закрытия. Это единственное заведение в городе, которое работало до четырех утра, но мы разошлись в пять.
Гоша ничуть не изменился, лишь добавилось немного седины, и свои элегантные усики он сбрил. Сказал, что тоже поседели, а он никак не хотел стареть. Как всегда, зазывал меня к себе, говорил, что уже не за горами те времена, когда свое дело не нужно будет вести подпольно, что грядут перемены, мол, Горбачев — мужик прогрессивный и смотрит на Европу. Поспорить с ним было сложно, да я этого и не делал. Времена действительно грядут новые, но пока в СССР еще старая добрая советская эпоха. Буквально через пяток лет все в корне изменится. Разве что насчет прогрессивности Горбачева мнения наши расходились, но высказываться было ни к чему. Встречи старых друзей — они вовсе не для этого.
Хотел повидать Олега, но мой друг и мой убийца из прошлой жизни в этом году закончил школу и уехал поступать в медицинский институт. Его приемные родители хвастались его достижениями в учебе и спорте, рассказывая за чаем, какой Олежка умница и что впереди его ждет блестящее будущее.
Когда я вернулся в Москву, Света окончательно переехала ко мне в «наградную» двушку, которую я получил после поимки Зеленоярского Холодильщика.
Мы частенько гуляли в парке Горького, вечерами смотрели фильмы на видеокассетах с Чаком Норисом и прочими Коммандос, слонялись по квартире и пару раз даже поругались. Хорошее дело — отпуск…
Вечером в дверь позвонили, когда мы со Светой, развалившись на диване, смотрели, как Кобра покрошил злодея со словами: «Ты болезнь — а я лекарство».
— Кто там может быть? — удивилась Света, взглянув на настенные часы.
— Может, с работы? — оживился я.
— С работы бы позвонили.
— Ну да, — вздохнул я и пошел открывать дверь.
На площадке никого. Странно… Ребятишки, наверное, балуются. Был раньше такой прикол, позвонить в дверь и убежать — живучий вид веселья у мелкотни. Что уж там, сам
