Новая жизнь темного властелина. Часть 2 - Андрей Анатольевич Федин
Узнал, что служанки богини позавчера покинули свой полевой лагерь возле Бригдата и перебрались в боярские квадраты города. Общую часть города они пока не грабили, да и не особенно часто там появлялись. Через неё сновали только обозы змеих: в Оргону вереницы телег уходили, заваленные собранным в домах боярынь добром — обратно возвращались гружённые продуктами.
На основании того, что служанки богини вывозили из боярских квадратов даже дорогую мебель, жительницы столицы Кординии сделали вывод, что захватчицы не собираются оставаться на острове. В ином случае, рассудили они, те вряд ли бы опустошали захваченные дома. А потому зажиточные горожанки — они же слуги почти исчезнувших боярских родов — ждали, когда начнут грабить и их предприятия и жилища.
Попытались откупиться — вчера городской совет направил к змеихам делегацию переговорщиц. Служанки богини тех долго не хотели пускать на территорию квадратов. Возникла сложность с тем, чтобы донести до захватчиц причину, побудившую жительниц к ним явиться: змеихи не владели староимперским, а среди жительниц Бригдата не нашлось никого, кто понимал бы речь пришелиц с Западного континента.
— В Бригдате есть городской совет? — спросил я.
Услышал об этом органе местной власти впервые. Удивился. Раньше считал, что на острове всем заправлял Совет боярских родов.
Заметил, что Барелла смутилась.
— Ну… это не совсем… совет, — сказала она. — Сейчас, когда боярынь нет… почти нет… кто-то же должен поддерживать порядок в городе. Самые… уважаемые жительницы города — верные слуги боярских родов! — решили взять эту ответственность на себя… Разумеется, это временно, госпожа Силаева. Пока вы… заняты. Я уверенна, что никто не хотел поставить под сомнение права боярских родов на власть. Но нам же нужно как-то жить… сейчас, когда непонятно, уцелел ли кто-то… кроме вас госпожа Силаева…
— Господин, — сказал я. — Меня зовут Кир Силаев. Я мужчина. Это во-первых.
Замолчал, дожидаясь, пока разносчица расставит передо мной тарелки. Даже не подозревал, что успел настолько проголодаться. Живот отреагировал на запахи пищи восторженным стоном.
— А во-вторых, — продолжил я, — считаю, что пока служанки богини хозяйничают на острове, мне и горожанкам нет необходимости затевать споры и ссоры.
Не стал говорить, что меня совершенно не волновало, как островитяне собираются жить дальше. Не считал Кординию своим домом, не видел причины здесь задерживаться. Влезать в местные разборки тоже не имел желания. И без того навесил на себя совершенно не касавшиеся меня проблемы. Придумывай теперь, куда девать сотню чужих детей. Хотя, идеи на этот счёт у меня уже были — потому и пришел в бордель.
Барелла рассказала, что жительницы всё же сумели объясниться со змеихам — на это у них ушло много времени и сил. Проблемы горожанок не вызвали у служанок богини сочувствия: тех не волновали проблемы местных. Змеихи проводили горожанок к той, кто могла ответить на их вопросы. Оказалось, что предводительница захватчиц понимала язык островитянок и могла на нём неплохо говорить.
Главная змеиха сообщила: её «миссия» вовсе не в том, чтобы завоевать Кординию. Схватка с местными отрядами была вынужденной, утверждала она, и произошла по вине местных. Сказала, что «Гадюки богини» (так она обозвала свои отряды) никогда не нападают первыми. Заверила, что если ей и её «сёстрам» не будут мешать, то все жительницы столицы останутся живы.
Не потребовала денег, хотя горожанки и готовы были откупиться. Даже извинилась за доставленные островитянкам неудобства. Назвала имущество боярских родов «военными трофеями». Сказала, что вырученные за них средства пойдут на благое дело: «помогут спасти мир от вымирания». На вопрос о похищенных боярышнях ответила, что тех ждёт великое будущее — они станут её сёстрами, вольются в ряды «ордена гадюк».
— Моя подруга… была там вчера, — сказала Барелла. — Она сама слышала, как главная змеиха пообещала не грабить горожанок, если те «выполнят свои обязательства перед богиней». Змеиха что-то твердила о нашем будущем; о каких-то особенных детях, что скоро родятся на острове… — непонятно. Наверное, по-нашему говорила плохо. Потому что толком не объяснила, чего от нас хочет. Госпожа Силаева…
— Господин.
— … господин Силаев, ведь вы же… получается… теперь здесь самая главная. Других боярынь, как я слышала, на острове… больше нет. Вы… одна у нас остались. Может, подскажете… как мы будем жить дальше?
— Может и подскажу, — сказал я.
Забросил в рот кусок мяса. Прожевал. Посмотрел на Бареллу.
Ведь и правда, подумал я, если все боярыни погибли… из их наследников я самый старший. И единственный взрослый, способный принимать решения. Хоть бери и объявляй себя Советом боярских родов… в одном лице. Или королём. Не основать ли мне династию Силаевых?
Прислушался к своим желаниям — не обнаружил стремления взвалить на себя заботы и хлопоты Кординии. Пожалуй, «во власть» я вдоволь наигрался в прошлых жизнях, больше на трон не рвался. Не видел ничего нового и интересного в том, чтобы командовать толпой женщин.
Сделал глоток вина.
— Прежде чем рассказывать о будущем, мне нужно разобраться с настоящим, — сказал я. — Сейчас хочу закончить другие дела. Не менее важные, чем делёжка власти на острове — уж можете мне поверить. Столько всего вдруг навалилось. Больше сотни… маленьких делишек. Вот разберусь с ними…
Я не договорил, замер — сделал вид, что вспомнил нечто важное.
— И кстати, госпожа Барелла, — сказал я. — Предлагаю и вам в них поучаствовать.
— Поучаствовать в чём, господин Силаев? — спросила хозяйка борделя. — Ведь вы же знаете: я не воительница. Я и рада бы, но мало в чём могу вам помочь…
— Я разве просил у вас помощи, уважаемая?
Соорудил удивлённую мину.
Сказал:
— Это я вам хочу помочь.
Замолчал, перенёс внимание на еду.
Барелла наблюдала за тем, как я с нескрываемым наслаждением подъедаю с тарелки последние крошки. Ждала продолжения разговора. Когда я отодвинул опустевшую посудину и принялся за следующее блюдо, не сумела сдержать любопытство.
— Вы сказали… хотите помочь мне, господин Силаев, — напомнила она.
— Конечно, хочу, — сказал я. — Ведь мы с вами… хорошо знакомы. Мне больно наблюдать за тем, как ваше предприятие терпит убытки.
Я демонстративно пробежался взглядом по пустующим столам. С показным сочувствием на лице покачал головой, вздохнул.
Сказал:
