Мужская работа (СИ) - Казаков Дмитрий Львович

Эх я придурок!

С места мы снялись перед закатом, когда джунгли затопила волна фиолетовых сумерек. К этому времени я разобрался со своей маскировочной сеткой, и даже опробовал ее в деле, так что Макс удивленно захлопал глазами и сообщил мне, что «Клево, вапще и мы им покажем».

Но в остальном все обстояло паршиво — соратники от меня шарахались, как от зачумленного, даже Крыска и Дю-Жхе, и мне постоянно приходилось бороться с собой, чтобы не полезть в карман за расслабоном, меня колотило, как в лихорадке, суставы просто выворачивало. Попытки снова активировать систему связи тиззгха, чтобы поговорить с Юлей и узнать, как там дела, ни к чему не приводили, только все сильнее болела голова.

Котик сгинул неведомо куда, и я надеялся, что он не погиб в зубах лесных тварей, а вернулся на линкор.

Я шел одним из последних, и усталость, вроде бы отступившая на привале, возвращалась с каждым шагом. Стволы и ветки сливались, джунгли казались непроницаемой лилово-серой стеной, за которой некто кричит и возится, порыкивает и чавкает, жужжит и стрекочет.

Изредка все это перекрывали далекие взрывы.

Опустилась тьма, и я перестал видеть хоть что-то, остались только звуки — шаги идущего впереди Йухиро, мое собственное тяжелое дыхание, жужжание кровососов. Потом мы неожиданно остановились — я не мог знать, что творится впереди, и поэтому нервничал все сильнее.

А потом началась стрельба — вспышки разорвали мрак, пули защелкали по листьям.

— Залегли! — приказал десятник.

К этому времени глаза привыкли, и я различал очертания предметов, хотя бы крупных.

Шлепнулся наземь за гнилым пнем со стол размером, выставил автомат, хотя не понимал, где враг и есть ли он вообще. Стрельба прекратилась, но тут же началась вновь, еще круче чем раньше, к ней добавились крики.

— Уходим! Быстро! — это озвучила уже Лиргана, и судя по ее голосу, дело обстояли поганей поганого.

Я вскочил на ноги и помчался во тьму, будто слепой носорог, не видя ничего, кроме мечущихся теней. Врезался лбом в низко свисающую ветку, шлем захрустел, из глаз полетели искры, но светлее почему-то не стало.

А потом мы бежали, бежали и бежали, и стрельба позади то затухала, то возникала снова. Бриан, на которых мы наткнулись, очевидно не понимали, что против них жалкие остатки единственной центурии, думали, что это массированная атака с тыла, и лупили по площадям из всех стволов.

Тратили на это время, давая нам оторваться.

Взошла луна, бледная и маленькая по сравнению с земной, но какой-никакой источник света. Я обнаружил, что мы несемся по редколесью, а впереди стена из очень высоких деревьев.

Когда она зашевелилась, я решил, что схожу с ума.

— Грррр, — сказал ночной мрак, и нечто огромное, высотой метров в десять двинулось нам навстречу, во тьме вспыхнули огромные синие глаза.

Кто-то завизжал, колыхнулась вторая огромная тварь, третья, хвост размером с добрую сосну тяжело ударил оземь. Пахнуло навозом, свалявшейся шерстью, хруст и оборвавшийся вскрик возвестили, что кто-то из наших расстался с жизнью.

Мы сослепу налетели на стадо местных «слонов», а они решили, что их атакуют!

— Не стрелять! Назад! Назад! — истошно вопила Лиргана.

Я торопливо снял палец со спускового крючка, принялся отступать, не разворачиваясь.

— Куда прешь! Сказали же — назад! — а это уже Равуда, пользуется только что полученной властью, и счастье, что не я попался ему под руку — уложил бы на месте, и сказал, что так и было.

— Гррр! — донеслось уже слабее, тише, мелькнула еще пара синих глаз, но гораздо дальше, и я облегченно вздохнул.

Когда мы собрались вокруг центуриона и она устроила перекличку, выяснилось, что в перестрелке с бриан и в столкновении с огромными тварями мы потеряли еще троих. Остался шанс, что они просто отстали или заблудились, или попадали в черные лужи с убийственными червями… но какая разница?

Я поймал себя на том, что извлек таблетку расслабона и практически сунул в рот. Удержался в последний момент и с отвращением бросил в сторону, но вот избавиться от всего запаса рука не поднялась.

На кой хрен мы вообще сражаемся на земле?

Если Гегемонии помешали бриан, то почему не уничтожить их крупнейшие города с орбиты? Оставить там, где они были, дымящиеся воронки, не влезать в кровопролитную и бессмысленную возню?

Дело швах…

Пока Лиргана совещалась с десятниками, удалось пятнадцать минут отдохнуть лежа — плевать, что на сырой и холодной земле, я бы вообще уснул, если бы мне дали хоть час. Затем нас подняли, и удача моя кончилась — меня вместе с Максом назначили в передовой дозор.

— Если обделаешься и сейчас, то я тебя просто расстреляю, — пообещала центурион. — Вперед!

И мы пошли, куда сказано, совершенно не соображая, куда и зачем движемся. Пересекли болото, к счастью мелкое, и пошли через заросли «глазастых елочек», где царил сильный запах кислого молока, а под ногами шуршала опавшая хвоя.

Радужные плоды мигали нам из сумерек, и я все пытался вспомнить, в каком фильме герой приперся в лабораторию, где выращивали искусственные человеческие глаза… Каждые полчаса я отключался, и какое-то расстояние проходил фактически в бессознательном состоянии.

Бриан в такие моменты могли отобрать у меня автомат, я бы ничего не сделал.

— Стой! — неожиданно воскликнул Макс, и я остановился.

Сообразил, что большая часть ночи прошла, что впереди, за горизонтом, обозначил себя рассвет. Но от земли заструился туман, противная белая дымка, которая прячет все в джунглях лучше, чем ночная тьма.

— Что? — спросил я, и тут же понял, что чуть правее в кустах видно нечто округлое, полусферическое.

Купол? Мы напоролись на поселок бриан?

— Давай назад, — прошептал Макс.

Я кивнул, но шаг сделал вперед, и тут же нога моя ухнула в пустоту, вторая поехала. Я взмахнул руками, пытаясь хоть за что-то уцепиться, цапнул ладонью что-то податливое, осыпающееся, и обрушился вниз, во мрак.

Ударило меня в копчик с такой силой, что дыхание вылетело из груди, а кишки подскочили едва не до горла.

— Твою мать… — прошипел я. — Ой, твою мать…

— Егор, ты жив? — донеслось сверху.

— Нет, это мой труп матерится, — пробормотал я.

Я лежал на груде земли в подземелье, размеров которого определить не мог. Воняло сыростью, кровью и гарью, но самое главное — никто не спешил меня прикончить или взять в плен.

— Сейчас приведу помощь! — пообещал Макс, и затопал прочь.

Я ухитрился сесть, а потом и встал, аккуратно ощупал темноту вокруг — ага, вот стена, гладкая, явно не земляная, нечто похожее на оструганные и покрашенные доски. Попытка шагнуть окончилась тем, что я коленкой врезался во что-то угловатое, замычал от боли и решил не двигаться.

Но никто не спешил на помощь, и в какой-то момент накатил страх, что меня просто оставят тут…

Я дернулся, и принялся шарить вокруг — если что, придется вылезать самому. Угловатым предметом оказалось чем-то вроде ящика, внутри которого обнаружились грушевидные тяжелые штуковины. Когда я сжал одну из них, она вспыхнула белым светом и я мгновенно ослеп, заслонил глаза свободной ладонью.

Когда из-под век исчезли багровые пятна, я осторожно рассмотрел находку: металлический набалдашник, деревянный черенок, и если нажать на него, то металл начинает светиться. Ничего себе, взял да и обнаружил целый ящик брианских фонариков!

— Что у тебя там? — донесся сверху голос Йухиро, и я невольно вздрогнул.

Глянув вверх, я обнаружил на краю ямы голову десятника — наверху вовсю светало, и тьма сохраняла власть только внизу, под землей, в округлой комнате, где я находился.

— Вот! — я поднял фонарик и показал, как работает находка.

— Там он? Живой? — второй голос, куда менее дружелюбный, принадлежал Лиргане. — Пусть сидит пока. Потом вытащим.

— Большой поселок, — сообщил Йухиро. — Но он давно заброшен, неясно почему.

И не успел я произнести хотя бы слово, как десятник исчез.