Шайя (СИ) - Меллер Юлия Викторовна

— Ну, жизнь здесь далека от рая…

— Шайя, не трать силы на спор. Я всё понимаю, но люди не поймут и пойдут за теми, кто их науськивает. Нас сейчас защищают, но не стоит лезть на рожон. Я тебе обещаю, что как только будет возможность, я сразу подниму вопрос о документах. Они вам нужны, но не ценой потери места жительства.

— Я понимаю, — кивнула Шайя, — просто грустно. Когда я ещё увижу Цера?

— Малышка, я поражаюсь тебе! Ты сама сможешь навестить его! Тебе никто не запрещает покидать заповедник!

Девочка моргнула, хлопнула себя по лбу и бросилась обниматься с профессором и Цером.

— А если я ещё научусь пилотировать!

— Ты обязательно научишься, но полетишь только тогда, когда получишь права.

— Да, да, конечно, — Шайя улыбалась и готова была согласиться со всем, что сейчас скажет профессор.

Но сама она уже посмотрела необходимую информацию в сети и знала, что права можно получить до совершеннолетия, и дело встанет только за наличием транспорта.

Выходные пролетели как единый миг, и расставаться в этот раз было тяжело. Но хуже всего было утром следующего дня, когда Шайя завтракала одна. Ей даже дышать было тяжело, настолько остро она почувствовала одиночество, но потом пришла Денэра и вроде бы отпустило.

Работы было много, и надо было заниматься сбором урожая, консервацией и не забывать о съёмках. Теперь, если она готовила материал, где темой было прядение или ткачество, то надевала национальный костюм, делала старинную причёску и украшала себя красивыми заколками.

Денэре очень нравилось, когда девочка наряжалась, и она с большим удовольствием помогала ей в этом.

— Туфельки не забудь надеть, — вздыхала женщина, жалея, что преображение происходит на короткий срок и, отходя чуть в сторону, чтобы не попасть в кадр или не дай звезды попортить дронов из-за собственной усиливающейся энергетики.

Шайя некоторое время собирала хлопок, делая вид, что это очень легко и приносит моральное удовлетворение. Правда, без сноровки она постоянно натыкалась на острые грани высохшей коробочки, пытаясь начисто вытянуть из неё белую вату, но всё же пальчики девочки были ловкими и вскоре дело пошло на лад.

Однако вскоре она переоделась в более удобную и плотную одежду, надела перчатки и вернулась к хлопку, чтобы погрузиться в длительный и утомительный многочасовой процесс сбора.

Шайя засадила хлопком совсем небольшой кусочек земли, но пока из каждой коробочки вытащишь ценное сырьё, проходят секунды, а они складываются в минуты — и вот уже счёт идёт на часы. А ещё в процессе сбора приходится поглядывать, какую коробочку стоит оставить для следующего сбора, а не пытаться вытащить из неё уже проклюнувшуюся вату.

Созревание хлопка идёт неравномерно, и следующий сбор следовало бы провести через недельку, и так, наверное, будет до самых заморозков, так как на растениях есть ещё бутоны, но девочка заставляет себя вспомнить о том, что ей не обязательно всё собирать. Её цели состоят не в обеспечении себя тканью, а всего лишь в демонстрации процесса создания натуральной ткани.

Все эти мысли крутятся у неё в голове, а руки продолжают сбор и невольно размышления переходят в другую область.

Ей становится интересно, как со сбором хлопка справляется техника, что ещё получают из хлопка, не уступают ли натуральные ткани синтетическим, и вообще какую роль физический труд играет в жизни человека.

Движения становятся всё более медлительными, а тело давно уже просит отдыха или разминки, но Шайя заставляет себя закончить сбор, так как завтра её уже ждут новые дела.

Во время этой работы она хорошо продумала, как смонтирует фильм о хлопковых тканях и тем самым ответила сама себе на вопрос о роли физического труда.

Как только она перестала уделять внимание сбору и начала действовать практически автоматически, то впала в удивительно комфортное состояние для размышлений. Кто-то выходит на прогулку, чтобы подумать о чём-либо, кто-то бегает для этих целей, а она выполняла утомительную монотонную работу и тоже достигла того же эффекта.

На следующий день Шайя принарядилась точно так же, как в предыдущий, и выйдя во двор, разложила собранный в корзины хлопок на просушку, чтобы потом с ним легче было работать.

Несмотря на то, что она собирала аккуратно, в пуху спрятались семена, зацепились частички засохших листьев… и всё это потребуется удалить! На всю эту работу и ушёл остаток недели. А на следующей началось непосредственно прядение.

Наверное, у девочки не хватило бы терпения, если бы ей не помогала Денэра. Той нравилось перебирать, чесать хлопок, скручивать нить и красить её. Она могла часами этим заниматься, наслаждаясь процессом и забывая обо всем.

В отличие от неё Шайя не увлеклась процессом, но ей нравилось понимать, как всё происходит и насколько это сложно.

Ей казалось важным набраться нового опыта, оценить его со всех сторон, попробовать вписать свои впечатления в новую жизнь, сделать для себя какие-то выводы.

Она понимала, что в цифровом мире всё это устаревшие знания и умения, но прожитая ранее жизнь сделала её внимательнее, осторожнее, мудрее, и она не сомневалась, что полученный ею опыт не пропадёт.

Она совсем не завидовала богатым алайянцам, превратившим свою память в аналог компьютерной: бездонной и чёткой. Более того, раздумывая о самых дорогих модификациях, Шайя пришла к выводу, что способность мгновенно перебирать тысячи предложенных сетью готовых вариантов для решения какой-либо проблемы всё же слишком просто.

Да даже не упрощение, а откровенный регресс! Не всё можно и нужно решать, используя опыт прошлых лет.

Вот Кацу недавно спрашивал, как она поняла, что он военный, а Рико — технарь?

Шайя пыталась ответить, но получилось неубедительно, потому что мозг человека — сложнейшее устройство, и иногда сам не понимаешь, откуда что берётся. И ей кажется, что здешние учёные влезли в его работу, всё же толком не разобравшись в нём, иначе бы не рисковали так.

На вопрос Кацу она пыталась рассуждать логически, но как быть с проходящей мимо кошкой, на мордочку которой посмотришь — и уже понятно, что это финтифлюшка с ближайшей помойки!

А бывает, идёт кот — и уступишь ему дорогу, потому что сразу видно — это вожак, и взгляд у него властный и умный.

Откуда приходит это понимание вместе с симпатией или антипатией? И способен ли на такой же мгновенный анализ искусственный мозг?

Шайя всё время возвращалась мыслями к своему будущему вне поселения. Как ей конкурировать с теми, кто совершенствует себя технически?

Пока она решила, что её козырь — жизненный опыт, и его необходимо наращивать. В её ситуации пока всё складывается как нельзя лучше! Знакомство с разным трудом ей интересно, а освоение новых навыков намного лучше развивает её мозг, чем постепенно усложняющиеся задачки профессора. Они важны, но Ниярди вскоре придётся признать, что у неё нет математического таланта.

В следующие выходные Шайя передала через профессора целый короб разных фруктов для Цера в надежде на то, что это поможет смягчить сердце его нового учителя.

И вот казалось бы, с момента отъезда её друга прошло всего две недели, но последний летний день сдал свои позиции осени, и настала пора передать подготовленные саженцы сотрудникам заповедника.

Раньше она думала, что достаточно будет помочь посадить деревца где-нибудь вблизи от центрального здания, но теперь, когда проектом озеленения занимаются официальные власти, самовольничать было нельзя.

Шайя не знала, как поступить, и решила связаться с господином Тиба. Она нашла в сети адрес и обратилась к его секретарю, объяснив, кто она и по какому поводу.

При общении с секретарём с Шайи сошло семь потов! Помощницей господина Тиба оказалась очень яркая молодая женщина, которая на взгляд девочки выглядела очень уж неординарно, и смотреть на неё было неловко.

В первый миг Шайя приняла секретаршу за очеловеченного робота, настолько гладкой, даже глянцевой, была у неё кожа и нереальным богатством выглядели спадающие на плечи, сверкающие золотом волосы. Но на это можно было не обращать внимания, а попросту не пялиться, если смотреть только в глаза, однако, подвох крылся и в глазах. Они были огромными, чуть вытянутыми к вискам, ярко жёлтыми с золотыми искрами, и один из них всё время явно считывал какую-то информацию, а второй с интересом разглядывал обомлевшую Шайю.