Гай Орловский - Все женщины – химеры

Так по лесу двигались с полчаса, потом наткнулись на звериную тропу, передвигаться стало немного легче.

Фицрой все чаще поглядывал на Рундельштотта, наконец сказал решительно:

– Вы как хотите, а я устал и хочу есть!.. Небольшой привал. И кони малость отдохнут.

Рундельштотт смолчал, а я ответил за обоих умных:

– Тебе виднее, Фицрой. Привал так привал. У меня тоже, кстати, желудок квакает как-то обиженно.

– Странный он у тебя, – ответил Фицрой с неодобрением. – Наверное, каждый день жрать приучен?

– Дикий еще, – согласился я.

– Ничего, – сказал он с намеком, – все еще впереди.

Не слушая моих жалких оправданий, быстро отыскал место под раскидистым деревом, и в то же время в низине, так что заметить нас издали невозможно, соскочил с коня и молниеносно спутал ему передние ноги.

Я в свою очередь помог Рундельштотту покинуть седло, старик все-таки здорово устал, не забыть дать еще таблетку алертина. Сейчас это важно, а отоспится и восстановит силы потом, все потом, хотя это «потом» у всех у нас часто так и не наступает.

Рундельштотт позволил усадить себя у подножия толстого дерева, лицо посерело от усталости, а под глазами повисли темные мешки.

Я кивнул в сторону бодрого Фицроя.

– Он все сделает, не беспокойтесь.

Он ответил слабым голосом:

– Да-да, вижу… Спасибо, что спас.

Я ответил с неловкостью:

– Разве это был не мой долг?

Он коротко взглянул на меня из-под нависающих кустистых бровей.

– Я жил долго, в самом деле долго… и повидал людей. Ты из тех, кого ведет не долг…

– Мастер, – сказал я шокированно, – а что еще? Мужчин ведет долг! Мы люди долга.

– Тебя ведет не долг, – повторил он. – И меня постарался вырвать из рук людей Антриаса совсем не потому, что жаждал спасти именно меня.

– А… что?

– Ты спасал государство, – ответил он тихо. – Король Антриас почему-то решил, что могу как-то помешать ему вторгнуться в королевство Нижних Долин. И потому он постарался меня выкрасть, чтобы Нижние Долины ослабить, а свое могущество укрепить…

Я пробормотал:

– Понимаю ход ваших мыслей.

– Вот-вот, – шепнул он. – И хотя я для обороны королевства пустое место, но Антриас этого не знает. И теперь он даже если и начнет вторжение, то намного осторожнее…

Фицрой быстро-быстро собрал сухих веток и начал разжигать костер.

Я поглядывал в его сторону и, опасаясь, что услышит, сказал еще тише:

– Мастер… наверное, правильнее было бы поступать именно так, как вы сказали… это мудро, но я пока еще молод и достаточно глуп, потому иногда по-дурацки следую и велениям чувств… да-да, недостойных мыслящего человека, потому что чувства от животных, а мы, люди, должны руководствоваться умом… Я это уже понимаю, дорос, но в этот раз, похоже, мне в самом деле было насрать на королевство, я бросился спасать именно вас, мастер Рундельштотт.

Он посмотрел искоса и с недоверием, подумал, буркнул:

– Ну, если так, то спасибо… Хотя больше так не делай, живи только умом, иначе чародеем не станешь.

Я ответил невесело:

– Знаю королевство, где живут умом, но как-то тоскливо живут… Хотя все есть. Если жить умом, то быстро получаешь все, но радость, она не от ума, верно?

Он тяжело вздохнул:

– У меня нет ответа. Но раз уж нельзя идти по двум дорогам, то все же лучше выбрать ту, что ведет в сторону ума и знаний.

Фицрой крикнул весело:

– Готово!.. Мясо подогрел, прошу к столу. Хлеб тоже подогрел и даже слегка поджарил, так что мы короли!

Рундельштотт поднялся, поморщился, разгибая спину.

– Да, это вот простые человеческие радости. А простыми называются потому, что любое животное их поймет… Поесть всласть, полежать…

Фицрой услышал, крикнул:

– А вот полежать не обещаю! Перекусим, потом в седла.

Хлеб он в самом деле не просто подогрел, но весьма искусно поджарил, так что с обеих сторон корочка, а внутри горячая мягкость.

Рундельштотт потер ладони, я с почтением подал ему ломоть обжигающего ладони хлеба с куском разогретого мяса, сам сглотнул голодную слюну, оказывается, что бы и какое бы ни случалось, а желудку плевать на высокие государственные интересы, он все равно жрать хочет.

Глава 4

Рундельштотт не ел, а именно кушал, медленно и степенно, мудрые люди не могут позволить себе суеты, поглядывал с доброжелательной улыбкой на Фицроя, в то время как на меня бросал взгляды, которые я назвал бы обеспокоенными.

– Догадываюсь, – произнес он наконец подчеркнуто нейтрально, – что держит тебя здесь. В Санпринге.

– Что? – спросил я.

– Если столичные удовольствия, – сказал он тихо, – значат для тебя немного… хотя, конечно, значат, ты же молод, но уже умеешь их обуздывать, то тогда…

Он умолк, подбирая слова. Мое сердце застучало чаще, я спросил тоже тихонько:

– Тогда что?

– Зеркало Древних, – произнес он.

Фицрой услышал, но эти разговоры неинтересны, собрал крохи хлеба со скатерки и отправил в рот, а потом поднялся и пошел к лошадям.

– Почему, – пробормотал я, – именно Зеркало?

– Ты молод, – ответил он. – А по молодости жаждешь ухватить сразу все. Зеркало… это почти все. Все остальное – мелочь… Не совсем, конечно, однако Зеркало Древних… это да. Но как только увидишь, что недостижимо…

– Недостижимо? – спросил я. – Но получилось же! Правда, теперь бриллианты королевы недоступны, однако, возможно… возможно, есть и другие варианты?

Он покачал головой.

– Даже для такой малости нужны были те бриллианты.

Фицрой заинтересовался было, услышав слово «бриллианты», но по нам видно, что мы за ними вовсе не охотимся, сразу же потерял интерес.

Я проговорил в недоумении:

– А что тогда не малость?

Рундельштотт сказал устало:

– Когда-то великие чародеи могли создавать Зеркала, через которые проходили в любое место королевства. Хоть своего, хоть чужого. Но Великие Войны и общее истощение магии привели к тому, что…

Я спросил шепотом:

– К чему?

– Мнения толкователей, – сообщил он, – о тех древних событиях расходятся. Одни говорят, что и сами маги погибли или вымерли, унеся секрет в могилу, другие утверждают, что такие секреты не уносят, а обязательно оставляют в записях. Правда, эти записи прячут, а еще и зашифровывают так, что если даже положить их перед глазами мудрого чародея нынешних времен, тот даже не поймет, о чем там речь.

– Ну да, – сказал я, – какие они все жадные!..

– Нынешнее Зеркало Древних, – сказал он невесело, – не Зеркало Древних! Я имею в виду не Зеркало тех настоящих древних, хотя оно, конечно, очень древнее, но не настолько, чтобы.

– А в чем разница?

Он покосился на Фицроя, но тот слишком занят затягиванием подпруги, а то хитрый конь надувает пузо, чтобы потом ремни ослабли, но Фицрой тоже хитрый: ткнул в конское брюхо кулаком, и конь с разочарованием выпустил воздух, дескать, ну и ладно, не слишком уж и старался.

– Древние чародеи, – сказал он все-таки шепотом, – могли создавать такое Зеркало одним словом! На самом деле возникало вовсе не Зеркало, а простая дверь в другое место. Или не простая… Это уже через сотни или тысячи лет после той эпохи действительно Великих Магов, что сгинула бесследно… или почти бесследно, удалось сотворить нечто подобное, чудовищно грубое, нелепое и жрущее огромное количество магии… То, что мы сейчас называем Зеркалом Древних. Хотя ты прав, я все еще уверен, что его можно заставить работать!

Я сказал осторожно:

– А древние чародеи, значит, создавали такие порталы, почти не тратя магию?

Он кивнул.

– Они знали другие принципы. Чтобы создать такую дверь в другой мир, они расходовали магии не больше, чем ты, когда создаешь свои странные вещи…

– Вот то была жизнь, – сказал я мечтательно. – А вы не пытались отыскать те записи?

Он отмахнулся:

– Кто их только не искал. И великие маги, и авантюристы, и жулики…

Фицрой вернулся от своего коня с бурдюком вина в обеих руках.

– Вот теперь и скажи, – обратился он ко мне, – кто с большей пользой провел время у лорда Нельтона?

– Материалист, – сказал я с осуждением. – Ладно, по глотку да по коням. Не нравится мне, что у Антриаса и на этом берегу столько войск!..

Фицрой сказал с усмешкой:

– Мы это видели, еще когда пересекли пограничную речку. Антриас накапливает армию для нападения. Даже не знаю, остановит ли его наш великий подвиг?

Рундельштотт посмотрел на него в недоумении.

– Какой?.. Ах да… Но я при чем?

– Антриас вас побаивается, – сообщил Фицрой. – А может, даже боится? Потому и решил ослабить оборону Нижних Долин. А еще тем самым укрепив свою Уламрию. Если, конечно, сумел бы убедить вас работать в новом месте.

Рундельштотт поежился.

– Боюсь, средств убеждения у него хватит. Но вряд ли это помогло бы ему.