Артем Каменистый - Тайны ордена
Зерд присел рядом, протянул своему попугаю аналогичное лакомство. Тот робко осмотрел подношение, осторожно попробовал, затем чуть оживился, заработал клювом по-настоящему.
– Он всегда любил фрукты, – произнес Зерд.
– Очень плохо выглядит.
– Пройдет немного времени – и станет прежним. Жрецы ему не давали покоя днем, а ночами оставляли рядом тварь. Знают, что он от такого соседства нервничает. У себя его держать опасались – там слишком много тварей, птица долго не выдержит такого соседства. Даже одна на него плохо влияла.
– Чего они хотели? Чего добивались от птицы?
– Это часть тайны стражей. Наблюдали, пытались изучать.
– Спасибо, что вскрытие не устроили. Отчего такая честь именно твоему попугаю? Не могли других наловить?
– А ты когда-нибудь видел этих птиц на свободе?
– Нет. Но я в основном на севере живу, а тропические птицы холода не любят.
– Мороз они переносят легко. И поймать их жрецы не могли нигде, потому что не знают, где такие водятся. Это одна из тех загадок, ответ на которую их очень интересует.
– Эти птицы – сплошной клубок загадок.
– Кстати, раз речь зашла о птицах: где запропастилась твоя? Зеленый так и не вернулся, а ведь он умеет находить хозяина где угодно.
– Его выпустят, когда корабли войдут в устье Гваи.
– Я не совсем тебя понимаю…
– Зерд, ты ведь в свое время не последним пиратом был, чего тут может быть непонятного? У нас не хватило сил для захвата Шрадра, но зря, что ли, я сюда такой флот притащил? Тем более что там не только мои воины, а чужим нужно вознаграждение. Не буду же я из своей казны оплачивать их потерянное время.
– То есть пока мы искали путь в крепость…
– Ага, кое-кто внес изменение в планы. Зеленый передал донесение, в котором я приказываю выдвигаться к реке. Очень удачно: ведь консул со всей провинции стягивал людей для защиты Шрадра, так что гарнизоны других городов и поселений ослаблены. А уж после переполоха, что мы устроили, он скорее всего всех живых к себе сгонит, опасаясь, что это было лишь начало. Консул – очень осторожный человек. Я предлагал ему хитроумный план, по сути повторение той ловушки, в которую когда-то угодили твои корабли. Но он не соблазнился возможностью схватить стража, все корабли остались в гавани. Их подготовили к отплытию, но и только. У нас, в моем мире, есть поговорка: лучше маленькая птица в руках, чем большая в небесах. Вот он и ухватился обеими руками за маленькую птицу, пытаясь сохранить Шрадр. Так что моим ребятам будет проще щипать другие цели, куда более доступные и к тому же сейчас ослабленные.
– И ты вот так, легко, отправил свой флот грабить речные города?
– Что не так?
– То, что тебя там нет.
– Уж поверь, моими кораблями командуют люди, которые в морском грабеже иногда разбираются получше меня. Справятся.
– Странные времена наступают… Давненько демов не грабили, а ты, как я понял, делаешь это уже второй раз.
– Второй налет на побережье. Острова мы атаковали много раз, о нападениях на корабли даже не буду говорить. Я понятия не имею, сколько мы отправили на дно. Сбился со счета.
– После меня кто-то нападал на побережье? Я имею в виду не тебя.
– Около десяти лет назад союз государств за проливами посылал сильный флот. Что-то он даже пограбить успел, но потом его сильно потрепали демы и шторма, домой вернулось чуть больше половины кораблей. С тех пор ничего больше не было. Непрерывно ходят слухи, что где-то неизвестно где кто-то что-то готовит, но дальше слов дело не заходит. До меня у южан вообще бардак с береговой охраной был, расслабились. Да и сейчас она не так уж хороша. В этом вопросе они больше полагаются на своих шпионов у северян. Те должны заранее доносить об угрозе нападения. О нас они сообщили оперативно.
– Ты сам и сообщил.
– Просто повезло перехватить того гонца.
– Но сообщил именно ты.
– Да я не спорю, сам и сказал.
– Но это им скорее во вред пошло.
– Просто очень удачно использовали сильные стороны противника против него же. И, кстати, еще ничего неизвестно, как там на реке обернется.
– Если ты уверен в своих людях, то все пройдет хорошо.
– Уверен. А далеко еще до этого острова?
– Если ветер не изменится, мы будем возле него завтра.
– Так близко? На моей карте там нет ни клочка суши.
– Моряки избегают этих мест. Или ближе к проливам держатся, или ходят западнее, где можно по пути устроить безопасную стоянку.
– Даже демы там стоять опасаются.
– Да, слава у островов дурная, но иногда ничего другого не остается, как бросать якоря.
– Есть что-то, о чем я должен знать? Опасные течения, рифы?
– Течение есть, но ничего опасного в нем не вижу. Рифы только у восточной оконечности острова, их хорошо видно, с остальных сторон подходы чистые.
– Зерд, я все хотел спросить. Что тогда случилось? Как ты потерял корабли? Как получилось, что твой попугай попал к жрецам?
– Дан, может, когда-нибудь я и расскажу все. Сейчас не готов. Не хочу вспоминать. Я тогда был излишне самоуверен. И за это поплатились дорогие мне люди. Спасая меня, Чедар Нарус выдал себя за стража. Надел мои доспехи, при нем остался попугай. Почему птица не смогла потом улететь, я не знаю. Меня без чувств отнесли на быстроходный корабль. Кто-то из стрелков понял, что я не из простых воинов, хотел взять живым, пустил тупой болт в голову. Будь я в сознании – вряд ли бы выжил. И уж доспехов у меня никто бы не забрал, не говоря о птице. Я потерял всех, осознание этого дурно на меня повлияло. Сам не свой был. В ином случае церковники не смогли бы взять меня так легко.
– И церковники не распознали подмены?
– Чедар Нарус очень похож на меня. Мы ведь братья. Точнее, это тело принадлежало его брату.
– И он дружил с тобой после того, как ты оставил его без брата?!
– Их отдали жрецам. Братом те занялись в первую очередь. Превратили его в живую куклу, а потом почему-то забраковали, чужим он не достался. Такое нередко случается. Из таких забракованных обычно и получаются стражи. Только не спрашивай почему, ответа у меня нет. Идеальное вместилище для чужого разума, их будто специально создают для наших нужд. Я пришел в себя, лежа на куче разлагающихся тел. Сумел выбраться из ямы, потом освободил несколько таких же бедолаг. Некоторые боялись убегать, некоторые уже не могли. Чедар остался со мной. Нас могли различать только самые близкие люди, среди церковников таких не оказалось.
– С церковью и у меня были проблемы…
– Какие?
– Да так… пустяки. Их милые палачи сломали мне ноги, не говоря уже о прочих радостях. Очень хотели узнать тайны стражей, а я, сам понимаешь, ну никак не мог им отвечать, потому как ни о каких тайнах знать не знал.
– Эти палачи потом сильно сожалели?
– К несчастью, злодейка судьба нас разлучила. Временно. Одного из них я, впрочем, не забываю. Стараюсь каждый год порадовать чем-нибудь, чтобы не сильно скучал в ожидании неминуемой встречи. Вот недавно его повысили, а новая должность подразумевает безбрачие и строгое поведение. Один мой человек, который там как раз выполнял щекотливое поручение, в честь этого события устроил счастливчику подарок. Нанял всех городских женщин нестрогого поведения и хорошо заплатил за то, чтобы они людным днем толпой заявились к резиденции церковников и начали стучать в двери и стены, требуя выдать им величайшего любовника всех времен и народов.
– Того самого, которого вы до сих пор забыть не можете?
– Да. Цавус. Хорек редкостный.
– Шутка безобидная.
– Такие шутки не дают ему забыть о том неизбежном моменте, когда мы опять свидимся. Уж поверьте, об этой встрече он боится думать, так что я всегда рад напомнить.
– Да, есть и у меня знакомые церковники. И тоже мечтаю увидеться с некоторыми.
В небесах захлопали крылья, на планшир ловко плюхнулся Зеленый, с интересом покосился на серого сородича, поинтересовался:
– Откуда вы это пугало взяли, кретины?
– И тебе привет, Зеленый, – ответил я на это и задал встречный вопрос: – Ты опять вырвался из клетки или тебя отпустили вовремя? Корабли зашли в устье?
– Ножичком между ребер – и порядок, – очень мутно ответил птиц и прозрачно намекнул: – Так язык пересох, что вот-вот вспыхнет.
Никогда еще не видел, чтобы Зеленый просил воду, но давать ему алкоголь по первому намеку – значит баловать и вообще потакать его постыдной слабости. Пусть для начала все доложит, а там видно будет.
– Вон море, пей сколько влезет, для тебя ничего не жалко.
– Да ты бы еще в уборную со своей кружкой сунулся!
– Если хочешь чего-то, кроме воды, для начала давай рассказывай. Не верю, что просто так улетел, без послания.
Попугай покосился с недоверием, справедливо подозревая, что, выпотрошив его на предмет информации, я тут же позабуду про всякие намеки на поощрение. Но мы с ним не первый год знакомы, знает, что все равно своего добьюсь. Вздохнул так печально, будто только что осознал всю греховную сущность мироздания, и, пытаясь копировать манеру разговора Арисата, пробубнил:
