Клинковых деревьев край - Артемис Мантикор
Вересковый отблеск.
Я активировал навык, и пространство вокруг меня расплылось. Дыхание перехватило, я почувствовал боль от удара о что-то тяжелое и твёрдое. Замороженная тварь не смогла увернуться, вот только я сам не знал, каким будет результат, а потому не сумел как следует им воспользоваться.
Инген сместился к краю провала, а снежинка, означавшая заморозку, начала опасно мигать, сообщая о том, что очень скоро монстр придёт в себя. А ведь мы за это время сумели снять лишь треть его запаса здоровья!
Я поднялся на ноги, готовясь нанести следующий удар. Голова сильно кружилась. По рукам стекала вересковая кровь. Сила столкновения с монстром была такой, что я едва не погиб на месте. Но возможно, это единственный шанс для нас одолеть чудовище.
Столкновение не сняло ни единицы здоровья ингена, но зато опасно приблизило тварь к темнеющему провалу, находившемуся теперь как раз у него за спиной.
— Его нужно сбросить вниз! — крикнул я.
Друид сумела убрать заслон и первой бросилась к чудовищу. Неожиданная прыть после того, как парой минут ранее она валялась на земле в припадке.
Следом побежала Рин, а тогда уже и незнакомец с бардом. Лишь Некуш не стал никуда идти, подняв перед собой руки и начав формировать магию.
Снежинка мигнула в последний раз и исчезла. Глаза ингена ожили и встретились со мной. Монстр отмер и начал медленно вставать. Острый серп молниеносно отхватил ногу барда по колено, и тот с криком упал на землю.
— В стороны! — закричал Некуш.
Синхронно отскочили мы все, а Рин ухватила за руку раненого барда и принялась оттаскивать от поднимавшейся бестии.
В этот момент сработали чары темпестанта, и в тварь ударил воздушный кулак, заставляя её ещё немного отступить назад. Но липкий взгляд врага ни на секунду не выпускал меня из поля зрения. Я понял, что ещё секунда промедления, и он уйдёт в рывок. Тогда наши попытки станут тщетны — ещё раз загнать тварь к обрыву не выйдет.
Я оказался быстрее. Призвав рейлин, я выставил его перед собой на манер щита, чтобы усилить толчок и повторил: Вересковый отблеск.
Близкое расстояние и китаровый диск сделали дело. Двойник расплылся пятном, врезаясь в подобное монолитному камню серое тело, и вокруг ингена возникло вересковое облачко, в то время как сама тварь сверзилась вниз, не издав ни звука.
За этим я наблюдал уже глазами камеевой копии, застывшей у Рены по ту сторону их с Рин барьера.
— Ты… кто ты? — глядя за падением врага я не сразу обратил внимания, с каким выражением спасённая Рена смотрит в мою сторону.
— Это не важно, — я попытался добавить немного тепла в голос и отходя от края обрыва в сторону трёх зависших над землёй шариков пылающего Цвета.
Протянув руку, я впитал обратно васильковые небеса, и шагнул к кармину. Тот и сам, испугавшись что я о нём позабуду, юркнул ко мне порывом пещерного ветра. Друид при этом неотрывно смотрела в мою сторону, глядя за каждым движением. Но она же не может видеть Цвет, верно?
— Ты не понимаешь. Это очень важно… Что ты со мной сделал?
— Просто дал твоей магии испить из моего источника силы, — пожал плечами я, поднимая руку над застывшим у темнеющего колодца шариком вереска.
— В каком ты отряде? Ты ведь из нашего рейда? — настаивала друид. — Что значит «серолап»?
Незнакомец Гиф тоже навострил уши, да и Мерил выглядел заинтересованным. Он-то знает меня лишь в форме зверя, так что я для него сейчас такой же незнакомец, как и для Гифа с Реной.
Слишком много вопросов. Наверное, мне стоит просто побыстрее отсюда уйти.
— П-пожалуйста. Я должна знать, что это за сила! — в голосе девушки я неожиданно заметил… даже не знаю… Страх?
— Забудь об этом. У тебя такой всё равно не будет, Рена Красный Сад.
В глазах девушки была такая мольба и надежда, что мне стало ещё больше не по себе. Кажется, я понимаю, откуда взялось это странное отношение к ней в её группе. Нет, они вовсе не боялись её, как я изначально подумал. Им просто… было стыдно.
— Мерил ранен, — заметил я, глядя в глаза друиду. — Ты ведь хилл, верно? Рин, отойди от него.
— Ты чего?
— У друидов и у магов крови регенерация — одно из первых заклинаний целительства, верно? Так что Рена справится лучше.
Архонке мои слова явно не понравились, но друид не раздумывая шагнула к раненому, и всё так же не сводя с меня взгляда, приложила руки к обрубку. Пальцы девушки покраснели и стали словно врастать в плоть барда, а из кровоточащего обрубка принялась расти кость. Подобно тому, как растут деревья, она сперва восстановила её, а затем, словно листва, на новых костях листьями начала распускаться плоть. Рена продолжала смотреть только на меня, но я увидел, как от боли напряглись её мышцы, как дрогнули веки и вздулись вены.
Камеевое насыщение.
Девушке сразу же стало намного легче, а я увидел подтверждение своим мыслям.
Теперь я понимал чувства её соратников. Сложно смотреть в лицо тому, кто каждый раз в бою страдает ради тебя, терпя невыносимую боль. И при этом знать, что ты ничего не можешь с этим поделать и никак не сможешь помочь. Если в каждом бою, начиная от бойни со скрытнями, когда прежний лидер их группы погиб, она вела себя так же, валяясь будто оголённый комок нервов под пыткой, могу себе представить их чувства. Единственный известный мне способ остановить это — прекратить использовать магию, что в Подземье означало верную гибель для всего её отряда.
Почувствовав облегчение, она на мгновение расфокусировала взгляд. Я догадывался, что она попытается заглянуть в инфо и увидеть подробности о полученном ею эффекте. Этим моментом я и воспользовался, чтобы уйти не прощаясь мерцанием.
7. Смертельный путь ¾. Раскол
Я слышал десятки испуганных голосов. Слышал мольбы, сдавленные рыдания. Видел мрачные лица, руки, боящиеся выпустить бесполезное против непобедимого врага оружие. Чувствовал присутствие множества испуганных, сломанных душ.
Сайрис тоже взирал на процессию из последних, сумевших сбежать от ингенов разумных. Вид у него был потрёпанным, а глаза горели недовольством. По его мнению, в жутком происшествии была виновата Змейка.
Но я не разделял его выводы. При виде монстра пятидесятого уровня имея целый
