Александр. Том 2 (СИ) - Шеллина Олеся shellina
— Богоугодное это дело, — Платон провёл рукой по бороде.
— Да я и не спорю. Я хочу, чтобы вы свой визит с Кочубеем согласовали. Он тоже после коронации большую ревизию отправляет по стране. Вот пускай кто-то из его ревизоров с вами и поедет. А когда вернётесь, мы снова поговорим о Патриархате, — и я снова склонил голову, которую Платон перекрестил на автомате, пребывая при этом в глубочайшей задумчивости.
А когда я уже подходил к двери, то услышал голос Платона, полный недоумения.
— Зачем кому-то спасать бобров? — великолепная акустика собора разнесла по собору вопрос, заданный густым, прекрасно поставленным голосом.
Я закрыл рот рукой, чтобы не хохотнуть, потому что в храме это точно было неуместно, выскочил на улицу и только потом позволил себе засмеяться. Похоже, я митрополита слишком сильно выбил из колеи, и ему необходимо прийти в себя и всё тщательно обдумать. В любом случае это дело даже не ближайших пяти лет. За раз по щелчку пальцев такие реформы не проводятся. Но мы к этой теме обязательно вернёмся, как только все ревизоры обратно приедут, и Кочубей предоставит мне доклад.
К началу вечера у княгини Багратион мы опаздывали совершенно намеренно. Нужно же дать гостям собраться и расслабиться как следует. Видя, как оживилась Лиза, я понял, что нам нужно всё-таки чаще куда-то выбираться. Сам-то я не намеревался бесконечные балы устраивать. Какие тут балы, когда двор больше чем на две трети планируется сокращать! Но другим-то я не запрещаю веселья организовывать, а преимущество императора заключается в том, что мне не нужно приглашение.
А вообще мне, считай, повезло с Макаровым и Жеребцовой. Александр Семёнович сработал так оперативно, и весь десяток предателей так быстро казнили, что сейчас и речи не шло о том, чтобы кто-то в открытую вякнул, выказывая своё недовольство снижением уровня веселья. Да что уж там, никто даже не заикнулся о том, чтобы я послабления дворянам начал делать. Ответ-то я приготовил универсальный: дорасслаблялись уже почти до поноса. Деньги вон от англичан взять не побрезговали. И кто? Цвет общества, так сказать. Правда, мне ещё ни разу не удалось толкнуть эту проникновенную речь, потому что все всё и так прекрасно понимали.
Когда мы вошли в дом Багратиона, его дворецкий чуть в обморок не упал, но взял себя в руки и побежал докладывать о гостях хозяевам. Так что хозяйка успела добежать до двери и присела в глубоком реверансе. По-моему, она таким образом дыхание переводила. Ну и продемонстрировала мне свою весьма соблазнительную грудь. Я даже благосклонно улыбнулся, и тут же убрал улыбку, перехватив недовольный взгляд Елизаветы, направленный на княгиню Багратион.
Мы разошлись с Лизой в разные стороны, и я целенаправленно направился к Багратиону, находившемуся, как оказалось, неподалёку. Рядом с князем стоял невысокий мужчина, в котором я узнал Ришелье. Нет, вживую я его пока ни разу не видел, но видел памятник дюку. И что могу сказать? Похож.
— О, ваше величество, сам Господь прислал меня сегодня сюда, — Ришелье ринулся ко мне, сложив руки в молитвенном жесте, да так, что я с трудом удержался, чтобы не попятиться. Почему-то на такие мероприятия заходить с охраной считалось дурным тоном, а выдвинувшийся в нашу сторону Краснов не успевал перехватить слишком эмоционального француза.
— Господин Ришелье, — к счастью, рядом стоял князь Багратион, и он-то весьма ловко вклинился между нами. — Вы так страстно просили меня похлопотать за вас перед его величеством, что я проникся всей душой. Так что позвольте, я представлю вас его величеству на правах хозяина дома.
— Да-да, конечно, — Ришелье, похоже, сильно волновался, поэтому едва не совершил оплошность.
— Пётр Иванович, — обратился я к Багратиону. — Я всё услышал и не думаю, что нужно делать вид, будто я внезапно оглох. Подождите меня вместе с вашей очаровательной супругой, пока я уделю некоторое время герцогу.
Багратион тут же подставил руку Екатерине, и она с явной неохотой положила пальчики ему на локоть. Я же сделал приглашающий жест Ришелье и отошёл к стене. Добравшиеся до меня Краснов с Розиным остановились чуть в стороне, не пропуская к нам посторонних.
— Зачем вы так сильно хотели со мной встретиться, месье, что пошли на такие ухищрения? — Ришелье не знал русского языка, и хотя для самого герцога это незнание неудобств не вызывало, мне говорить с ним на его родном языке было некомфортно.
— Я хочу вернуться в Одессу, ваше величество, — твёрдо сказал он, глядя мне в глаза.
— Я никому не запрещаю посещать Одессу, — я невольно нахмурился, глядя на него недоумённо.
— Вы не поняли меня, ваше величество. Одесса — это, можно сказать, моё детище, и я хочу вернуться в неё в качестве градоначальника, чтобы продолжить усовершенствование этой жемчужины, — пояснил Ришелье.
— Вот оно что! — я внимательно на него смотрел. — Почему вы оттуда уехали?
— У императора Павла были некоторые разногласия с де Рибасом. А его величество не любил тех, кто близок с людьми, с которыми у него были разногласия, — весьма дипломатично ответил Ришелье, не сказав, что Павел его попросту послал, причём, похоже, весьма жёстко. Я некоторое время смотрел на бледного Ришелье. А ведь он действительно, как говорится, прикипел к Одессе. Ну ещё бы! Этот город был в какой-то степени именно его детищем, как он сам выразился.
— Мы вернёмся к этому разговору после коронации, — наконец ответил я, чувствуя, что молчание начало затягиваться. — Но не раньше, чем вы сможете повторить своё прошение на русском языке. Прошение на бумаге, так уж и быть, разрешаю составить с помощью переводчиков.
— Ваше величество, — пробормотал Ришелье, а потом вскинул голову. — Я буду готов к нашей следующей встрече.
— И я в вас верю, — ответив, я позволил себе легонько похлопать его по плечу и отошёл к ожидающим меня князю и княгине Багратион. — Наконец-то я могу уделить вам внимание, — сказал я, радостно улыбаясь.
— Само ваше присутствие в нашем доме — это уже большая честь, — Багратион вымученно улыбнулся. Похоже, всё это время прекрасная Екатерина не молчала и сумела-таки ему нервы поднять.
— Ну что вы, мы с Елизаветой Алексеевной просто гости, — и я посмотрел в ту сторону, где Лиза стояла в окружении дам и кавалеров и благосклонно улыбалась. — Но прежде, чем мы пойдём слушать наших сочинителей… Сегодня же литературный вечер? — всё же решил уточнить я.
— Да, и среди гостей много поэтов, ваше величество, — тут же ответила княгиня.
— Так вот, прежде, чем мы послушаем наших замечательных сочинителей, — повторил я и повернулся к Багратиону, — мне хотелось бы сказать вам, Пётр Иванович, что я хорошо обдумал то, о чём мы с вами говорили. Приказ о вашем назначении главным интендантом нашей доблестной армии готов и завтра вам его доставят. Понимаю, возможно, это не та должность, на которую вы рассчитывали, но я не смог придумать другую, которая подошла бы лучше для проведения тщательной инспекции в войсках. Как вы и просили, сейчас готовится план вашей годичной поездки. Вам нужно будет согласовать его с Кутузовым Михаилом Илларионовичем непосредственно перед отправлением. Всё равно все изменения в армии вы будете проводить вместе с ним, учитывая результаты проверки.
— Благодарю вас, ваше величество, — на этот раз Багратион улыбался совершенно искренне. А вокруг нас потихоньку начала собираться толпа. На этот раз ни Краснов, ни Розин не сдерживали любопытных, потому что получили приказ не делать этого ещё до того, как мы сюда приехали.
— Да, полагаю, Екатерина Павловна будет рада узнать, что я приготовил и для неё небольшое поручение, чтобы оправдать присутствие жены рядом с мужем, — я перевёл взгляд на побледневшую княгиню. — Расставание с супругом так надолго… Это ужасно, я понимаю. Поэтому высочайшим указом разрешаю вам сопровождать Петра Ивановича. Заодно поручаю вам оценить возможность создания женских школ и гимназий в губернских городах нашей большой страны. Ведь на столице Российская империя не заканчивается, и девочкам из благородных семей, и не только им, необходимо получать образование.
