Юрьев день - Михаил Француз
Физ-тех. Место особое. Я даже не стал в свой «козырной» костюм переодеваться. Поехал туда на такси и в том, в чём ходил обычно: кроссовки, джинсы, кожаная куртка. Под ней светлая футболка без принта. Тоже, надо сказать, не из «секонд хенда» одежда, и стоит не три копейки, но с костюмчиком, конечно, не сравнить. Физ-тех — тут больше на мозги смотрят, а не на деньги… ну, я надеюсь на это.
Как всё прошло? Ну, достаточно просто, на самом деле. Приехал, зашёл. С пропускного поста охраны связался с заведующим лаборатории, договорился о приёме. Он даже лично спустился, чтобы меня провести через охрану и проводить в свой кабинет. Там мы с ним познакомились, я изложил своё дело и свою идею, обозначил доступную сумму (занизив её процентов на сорок, так как предполагал заранее, что любые исследования всегда вылезают за рамки отведённого на них бюджета). Максим Леонидович (так его звали), набросок моей идеи выслушал, прикинул, обдумал, уточнил несколько параметров и начал сходу мне обозначать проблемы, которые заложены уже в самой формулировке идеи.
И первая — горючесть получившегося строительного материала. Или, если не горючесть прямая, то, как минимум, выделение опасных летучих соединений при сильном нагревании в случае пожара в здании, в котором применялся бы такой материал.
Я вот, заранее, о такой проблеме даже не подумал. А теперь вот, когда она озвучена, понимал, насколько она очевидна и, при этом, серьёзна. Материал с такими свойствами ни одну сертификацию не пройдёт.
Вторая из озвученных им проблем: расчётная нагрузочная прочность планируемого материала. Какой вес он сможет выдерживать, не деформируясь и не разваливаясь, не теряя своих свойств? Имеет ли вообще смысл его использовать в строительстве? Сможет ли он составить хоть какую-то конкуренцию даже обычному кирпичу и пеноблокам?
Проблемы действительно были весомыми. Но отступить они меня не заставили. Задуматься — да. Но, отступить — нет.
Тем более, что Максиму Леонидовичу очень пришлась по душе другая часть моей идеи: форм-фактор планируемого материала: я представлял его себе в виде неких увеличенных до размера чего-то среднего между пеноблоком и кирпичом блоков «лего». Тех самых, на которые так больно наступать голой ногой, когда твой ребёнок раскидывает их по всей комнате и забывает убирать. Ну а что? Мне кажется, что тут есть, над чем подумать и поработать. В конце концов, я даже, вроде бы, о чем-то отдалённо подобном слышал в мире писателя. Вроде бы, по телевизору, кажется, когда в гостях был у кого-то. Не помню, у кого. Дома-то я телевизор давненько уже не смотрю — нечего там смотреть.
Максим Леонидович сделал несколько звонков, и довольно скоро, не успели мы с ним и экскурсию нашу по лабораторным помещениям закончить, прибыли четыре студента-четверокурсника и два аспиранта. Один, специализирующийся на сопромате и свойствах материалов, второй — химик. Дальше мы с ними разговаривали уже в расширенном составе, ввосьмером. Знакомились. Присматривались друг к другу. Проводили, так сказать, мозговой штурм. Было весело.
Веселье, к сожалению, кончилось, когда было сформировано техническое задание для рабочей группы и Максим Леонидович озвучил ту сумму, которую я выделяю на эту разработку. Да ещё и фамилию мою он назвал только теперь. Не раньше. До этого: Юрий и Юрий. Подумаешь? Тем более, пацан, школьник ещё. Пусть и выглядящий старше своего возраста за счёт медведеобразной фигуры. А тут: не Юрий, а Юрий Петрович Долгорукий, да-да, из тех самых Долгоруких, сын Князя.
Но, это, опять же, к сожалению, было правильным. Веселье весельем, а меру ответственности осознавать надо. Заключили договор. Отпустили парней. Съездили в главный корпус, в бухгалтерию и к юристам, сверились с ними, уточнили несколько моментов. Потом зашли к Ректору и подписали договор у него. Он — со стороны института, я — со своей стороны. После чего я позвонил в банк и дал им поручение по переводу денег на специальный счёт института… потеряв на этом ещё полтора процента в виде комиссий. Но, об этом я уже старался не думать. В конце концов, я ведь уже, фактически выбрасываю эти деньги. По договору, они мне не возвращаются. А разработанный продукт и его технология могут и не «выстрелить» потом в коммерческом плане. Инвестиции в науку — дело такое… чаще всего, безнадёжное.
* * *
За всем этим, в школу на занятия я уже не попал. Не было смысла туда даже заходить — на середину последнего урока. Он никакой погоды уже не сделает. Так что, я решил подождать у выхода с территории. Как раз успел в специально скачаной программке для телефона набросать ноты и слова той песни, которую собирался начать записывать сегодня. Параллельно с работой над Алининым «Дождём».
Алина… она хорошо владеет лицом. Для подростка. Как минимум, прикладывает к этому массу сил и внимания, понимая, что этим инвестирует в своё бизнес-будущее. Осознаёт, насколько важный и необходимый это навык в её общественном положении.
Обычно, хорошо владеет. Но, в случаях, когда накал эмоций слишком силён…
Вот и в этот раз, за те десяток секунд, которые прошли с момента выхода её из дверей КПП до момента, когда она меня увидела стоящим возле её машины, нагло привалившимся к задней двери этой машины своим костлявым задом (при полном молчаливом попустительстве со стороны сидевшего внутри водителя), я смог без усилий прочитать всю гамму. И даже слегка устыдиться. Ну и чуть-чуть взгрустнуть. И немного помрачнеть.
Даже такой тормоз как я, понял, к какому именно выводу пришла Милютина, не обнаружив меня в классе утром. К выводу, что я уже на пути в Петроград, в ранее озвученный Царско-сельский Лицей.
И вот теперь, моё появление здесь, ждущего её… пусть и без цветов, вызвали неподдельный прилив радости.
Сволочь я всё же — так издеваться над чувствами девушки… Но, что делать, если я действительно не строю на неё собственнических планов? Я не хочу на ней жениться. Я не собираюсь добиваться её тела. Мне просто нравится с ней общаться и записывать крутую музыку.
А сегодня музыка будет действительно крутая! Я определился с новой песней, которую хочу спеть в этом мире. Определился, провёл всю предварительную подготовку и теперь прямо-таки рвался начать запись.
И вот, наконец, комната с мягкими стенами (что поделать, если акустический поролон, препятствующий образованию эха в помещении, действительно мягкий?), свисающий с потолка микрофон, наушники, отсчёт последних секунд проигрыша звуковиком в специальном окошке, и… поехали!
— 'С головы сорвал
