Ветер Приключений (СИ) - Ascaton
– Не знаю… Что-то естественное? Смерть, травмы?
– Ах-ха-ха, – впервые за этот страшный овеянный пожаром и омытый кровью день он искренне засмеялся. – нет, Гидеон. Эти простые и понятные страхи отмирают очень рано, ты просто привыкаешь, делаешь свою работу, отрабатываешь программу. Но их место занимает нечто другое. Акробат… да и, наверно, любой артист боится не засиять. Боится того, что зритель не оценит весь его путь и труд, пролитые кровь и слезы, собранные вместе в номере. И это по-настоящему страшно, нельзя становиться настолько зависимым от других. Нельзя допускать, чтобы чужая воля решала твою судьбу. Только твоя собственная. Двигаясь под десятками или даже тысячами взглядов, ты должен любить то, что ты делаешь, любить свой путь, свой труд, себя, – его речь постепенно становилась все тише и тише, вместе с тем, как древний маг погружался в свои воспоминания. Более того, каким-то невероятным образом даже происходящие вокруг события начали замедляться. Магия времени?! Мне потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что он не замедлил ход вещей в реальности, а ускорил их внутри пространства души. – Много лет назад я не был готов это понять. Скорее даже был бесконечно далек от понимания таких, казалось бы, элементарных вещей. О, я хотел сиять. Сиять так ярко, как только смогу, приковать к себе взгляды, но не кучки зрителей под куполом родительского цирка, нет. Этого мне было мало, чтобы продолжать дышать полной грудью, мне требовалось внимание много большего числа разумных. Я пошел за ним. И самое ироничное… получил, что хотел. Годы ушли на то, чтобы подняться до звания великого магистра. Против законов нашего общества я шел вперед, собирая все новые взгляды и последователей, но в один день я осознал, что не в состоянии сделать и шага вперед. Моя магия почти начала умирать. Исследования, поиски, медитации, встречи с богами и забытыми… Целую сотню лет длилась борьба за жизнь, и именного тогда, балансируя на грани, мне снова удалось ощутить это чувство. Тонкую нить каната, грозящую порезать пятки, ветерок, гуляющий под матерчатым сводом. Ощутил себя собой! – события «снаружи» начали постепенно возвращать себе привычную скорость, а тело ощутило жар на кончиках пальцев. – Насколько же это прекрасно, Гидеон, просто быть самим собой! Я выжег это чувство в своей душе. Собрал воедино все, что узнал о мире, магии и моем положении в них и сплавил в то, что помогло мне шагнуть на ступень, название которой в переводе с нашего древнего наречия звучит как Освободившийся. Это мой третий и последний урок тебе, мальчик! Возможно, ты за него возненавидишь меня после этого, но, если выживешь, то определенно станешь сильнее. Смотри, это финальная форма моего волшебства! Лишь поняв, что только ты хозяин своей души, возможно достичь такой силы!
Жар, скопившийся на кончиках пальцев, излился в мир тонкими нитями, тут же собравшимися в клубок между ладонями моего тела. Провалившись во вспышку белого огня, Аэлар переместился за спину аватаре и положил ей руку на спину.
– Пламенный цирк!
Все вокруг поглотило пламя.
*****
Мир изменился за долю секунды. Как только Аэлар коснулся спины аватары, ко мне вернулся контроль над телом, но вокруг определенно был не Домгандейт. Я стоял на раскинувшейся от горизонта до горизонта слегка рябящей водной глади как на твердой земле. Сверху нависли пылающие темной синевой космоса низкие, тяжелые небеса. Темный, безжизненный мир. Ни одного источника света достаточно большого не наблюдалось, что, впрочем, не мешало прекрасно видеть все вокруг.
Место отнюдь не было пустынным. Помимо меня тут находилось еще как минимум двое разумных. Призрачного великого волшебника рядом не наблюдалось, зато присутствовало целых две эльфийки. Одна была распята прямо в воздухе на какой-то странной конструкции из цепей. Абсолютно голая, она была лицом похожа на буйствующую в реальности аватару, однако тело и лицо демонстрировали следы тяжелейшего истощения. Нелегкая жизнь и тяжелые испытания явственно проступали несмываемой печатью на прекрасном лице, которому от рождения было начертано знать лишь радость.
Вторая же была хотя бы одета. Собственно, на этом любая нормальность в ней закачивалась. Чертовски высокая женщина, навскидку выше трех метров ростом, завернутая в ослепительно белые одежды, спала, обняв руками и коленями меч, сидя на воде также спокойно, как я на ней стоял. Учитывая все ранее сказанное, я, кажется, начал догадываться о сути произошедшего. Готов спорить, что ушастый старик пошел ва-банк, и в последний момент применил не только какое-то свое личное суперколдунство, но и нечто из уникального арсенала некромантов. И пусть из-за общего безумия последних часов я уже спокойно воспринимал подобные вещи, понимания, что со всем этим делать, не прибавлялось.
Первым делом я попытался подойти и снять девицу, чье тело служило сосудом для богини. К сожалению, от этой идеи пришлось отказаться. Магия повиновалась мне легко как никогда, но ни одни чары не смогли не то, что разбить цепи, на них не осталось ни следа. Даже не зазвенели. Помня о том, как сам Мэлуи оказался в моем теле, а точнее благодаря чему, напрашивался вывод, что передо мной сейчас проекции душ этих двоих. Еще одним фактором, доказывающим это, была ужасающая сила, разлитая вокруг трехметровой эльфийки. Ее концентрация была так велика, что я даже подойти к ней не мог. Царила гнетущая тишина. Ничего не происходило. В рамках эксперимента я пошел прочь от этой парочки, чтобы в неуловимый момент снова оказаться перед ними. Поэтому я решил просто последовать примеру «богини» и сам уселся на воду между ними.
Спокойствие и неестественная безмятежность момента, навивали тоску. Только что вокруг кипел бой масштабов разгара Великой Войны, а теперь я застрял как муха в капле янтаря. Мда, странные мысли лезли в голову, будучи, наверно, единственным источником хаоса в этом странном полумертвом мире. Эта ночь определенно будет иметь для меня последствия, причем не только физические. Не могу назвать себя мастером медитации или прочих историй с заглядыванием внутрь себя, но и без этого заметить, что мое сознание изменилось, было нетрудно. То возбуждение, легкость и искры безумия были мне определенно не свойственны.
Не знаю, сколько прошло времени, но тишина все-таки была нарушена шелестом одежд. Невольно я открыл глаза и увидел, что спавшая остроухая открыла глаза и осматривалась по сторонам, пока не наткнулась на меня, и наши взгляды не пересеклись. Видимо это тоже было последствием моего странного состояния, но я абсолютно не испытывал трепета перед этим существом, превосходящим меня настолько, насколько я превосхожу муравья. В томных, полузакрытых, скучающих глазах кружились тысячелетия существования. Опыт, сила и знания, которым мне было нечего противопоставить. Чего уж там, даже десяток высших магов не мог справиться с ее ослабленным воплощением. И при всем этом я чувствовал себя абсолютно спокойным.
– Rnj ns nfrjq& Rfrjq ctqxfc ujl&? – звук незнакомого наречия был чуждым и непонятным, а небольшие волны, расходившиеся от женщины, подхватили его и понесли вдаль, меняя и искажая еще больше.
– Не знаю, что вы говорите. Этот язык мне не знаком, – в ответ на это она удивленно наклонила голову в бок и прошлась по мне еще раз взглядом с ног до головы.
– Хм, человеческое наречие слегка изменилось за время моего сна. Кто ты такой, мальчик? Где мы? – обронила она на устаревшем диалекте языка Теократии Брейк, из осколков которой происходила моя мать.
– Я? Просто жертва обстоятельств. Где мы? По правде не знаю. А как я могу к вам обращаться?
– Очень нагло для человечишки, но ни слова лжи. Что же, склони голову, червь, перед тобой сама Лианорния! Покровительница танцующих с клинками, повелительница мечей, являющаяся под звуки битвы! Азм есмь сражение! – волна густой пропитанной солоноватым, железистым привкусом крови маны рванула во все стороны, но не достигнув меня, разошлась как вода о волнорез. – Раз здесь присутствует скованная, значит кто-то пытался воплотить мой аватар. Странно… Когда я воплощалась в последний раз? Сколько времени прошло? Почему мысли путаются… И ты, маленький дух… Почему ты кажешься таким знакомым? Одну из жертв затянуло в ритуал? Отвечай! – и снова она попыталась надавить на меня силой.
