Боец 6: лихие 90-е (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Глава 25

Всё-таки, как ни крути, даже самым суровым бойцам ничто человеческое не чуждо. Бой — это азарт, это концентрация всех умений, навыков, напряжённая работа всего тела. А когда все позади, то можно и расслабиться. Только, разумеется, в меру. А то некоторые, бывает, начинают расслабляться и потом никак не могут закончить. Но мне это было неинтересно. А просто посидеть за столом с друзьями, обсудить прошедшие события и планы на будущее — почему нет? Да и не только планы, некоторые вопросы стояли особо остро.

Поэтому когда Степаныч предложил отметить окончание турнира в хорошем ресторане (это и была та самая программка, о которой он чуть ранее упомянул), я не видел причин отказываться. Конечно, формально у турнира не было победителей — в этом Глеб был прав. Но кто сейчас думал о формальностях? Тем более, не исключаю, что на этой встрече решится вопрос по деньгам и моем… то есть не совсем моему долгу. Я то, по крайней мере, этот вопрос подниму обязательно.

Под празднование было решено снять ресторан целиком, чтобы зеваки и прочие малоприятные персонажи не могли помешать нашему застолью. Тем более, что гостей оказалось много. Я-то был знаком только с теми, кто сидел рядом — Степаныч, Танк (поражаюсь его чугунному котелку, но после удара он был не в одном глазу), спортсмены, ринг-анонсер, работавший на турнире. А дальше разместились ребята с телевидения, сотрудники Степаныча, принимавшие участие в операции… короче ресторан набился под завязку.

— Если уж праздник, то для всех, кто был рядом — все отлично поработали, все заслужили, — сказал по этому поводу Степаныч, и я был с ним абсолютно согласен.

Блюда были изысканными, напитки — разнообразными, музыканты на сцене играли приятные фоновые мелодии. Словом, праздновали на широкую ногу.

И только два обстоятельства портило мне настроение — финансовый вопрос и отсутствие Алины. Ни за одним столиком я не мог разглядеть Алину. Может быть, она на каком-то новом задании? Но странный тогда подход у ее начальства: уж ради такого-то случая можно было сделать исключение и дать ей передышку! С другой стороны, красивым женщинам, кем бы они ни работали, часто свойственно опаздывать…

Я решил подождать какое-то время, и, если Алина так и не появится, спросить об этом Степаныча. Выяснять что-то сразу не хотелось, потому что один подвешенный вопрос у меня до сих пор был. А по Алине, положа руку на сердце, мне было не очень приятно, когда кто-то давал мне понять, что в курсе наших отношений с ней. Выглядело это всегда так, как будто учителя разгадали тайный роман одноклассников и начинали давать советы перед всем классом. Смешно, конечно — какие мы школьники? Да и окружающие — не учителя. Но все же хотелось, чтобы такие разговоры звучали пореже.

Вопрос денег я решил поднять сам, подошел к Степану, сел и посмотрел ему в глаза.

— Слушай, Степаныч, — начал я, когда все расселись, пару раз выпили и приступили к основной трапезе. — А что там наш телемагнат?

— Да что телемагнат, — пожал плечами Степаныч. — Много интересного нам рассказывает.

— Рассказывает — уже хорошо, — заметил я.

— А ты чего ждал? — рассмеялся Степаныч. — На его месте знаешь какие «крутые» раскалывались? А этот-то… тьфу! — он махнул рукой. — Ты же видел, как он поплыл сразу, как мы подъехали. Три раза за пять минут тактику поменял. А уж у нас-то…

— Да я догадываюсь, — кивнул я. — Но всё-таки — у него это запланировано было или случился, так сказать, порыв души?

— А тебе-то теперь какая разница? — поинтересовался Степаныч.

— Интересно всё-таки, по бабкам у меня по прежнему понимания нет, — объяснил я.

Степаныч кашлянул в кулак и продолжил говорить про Глеба, мой вопрос как будто мимо ушей пропустил.

— Запомни: в нынешней России ни одно дело не получится организовать без нужных контактов и покровительства. А тем более телеканал. Пусть этот канал не первый и не второй, и не во всех городах пока вещает — а все равно свою аудиторию имеет. А аудиторией пренебрегать нельзя. Какое-никакое, а влияние на массы.

— Он говорил, что там серьезные люди стоят…

— Ну да, серьезные. А когда работаешь под серьезными людьми и постоянно видишь, как они ворочают большими деньгами — рано или поздно появляется соблазн. Тем более когда в какой-то момент крупная сумма возникает прямо у тебя перед носом.

— Ага, — поддакнул я.

— Вот и наш Глебушка так подумал своей не самой светлой головушкой. Только тут вот ведь какая штука. Многие на это замахиваются, но не рассчитывают свои силы на этот замах.

— Он своих хозяев кинуть решил? — напрямую спросил я.

— И не только их. Но и всех вообще, с кем имел дело. С тобой, как он думал, проблем не возникнет — в самом крайнем случае можно пообещать тебе хорошую долю, а потом все равно кинуть. Но он и тут просчитался. А главное — его, кгхм, спонсоры и доброжелатели — не из тех людей, которые подобную самодеятельность оставляют без внимания. Не прощают там такого, понимаешь? Это он так думает, дурачок, что он спокойно улетел бы на свой Кипр и отдыхал там с кальвадосом и местными шлюхами. Да он бы даже до трапа самолёта не дошел. Его уже в аэропорту ждали. Читали бы мы все потом в новостях что-нибудь типа «В туалете международного аэропорта обнаружено тело известного телепродюсера»… Наивный. Мало ли таких уже было.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — философски заметил я и решил спросить в лоб. — Бабки когда будут? Мне долг не менее серьезным людям отдавать.

Степаныч вздохнул и во второй раз как будто мой вопрос не заметил. Ну или решил начать отвечать на него уж очень издалека. Я перебивать не стал.

— Ты имей в виду, что я здесь ненадолго. Ты отмечай сколько захочешь, ресторан снят до утра, отдыхай, общайся — заслужил. Тебе, как говорится, олл инклюзив. А меня ещё служба ждёт. Поэтому давай как поднимем тост! Ну что, Боец, — Степаныч наполнил рюмку, постучал по ней ножиком, привлекая всеобщее внимание и встал, чтобы произнести речь. — За последние недели ты показал, что ты действительно боец. Столько испытаний, сколько выпало тебе за этот период, не каждому достается и за все время службы. Ты с честью выдержал каждое из них и доказал, что ты крепкий спортсмен, хороший организатор, а главное — верный и надёжный товарищ, на которого можно положиться в любой ситуации. Так что — за тебя, дорогой!

Все застучали рюмками. После того, как мы выпили и хорошо закусили.

— Степаныч, ты от вопроса не уходи… — начал я.

— А кто уходит, Боец, — улыбнулся Степаныч, отрезая ножом кусок бифштекса. — Я все помню, и от своих слов не отказываюсь. Люди с тебя будут спрашивать действительно серьезные, но поскольку это наше общее дело, то я тебе помогу. Не финансами, бабки эти не вернуть, по крайней мере сейчас. Слишком много на них завязано. Поэтому я помогу тебе немножечко по другому, но тоже надежно. В конце концов, я тебе кое-что обещал — там, в резиденции. Так что будем считать, что ты совместишь приятное с полезным.

Кстати, водитель-грузин Сосо тоже был здесь и с добрым отеческим прищуром поглядывал на меня из-за столика неподалеку. Я превратился во внимание.

— Ты можешь реализовывать свои спортивные проекты, какие посчитаешь нужным. Я не буду препятствовать проведению твоих турниров, ну и вообще легализации силового спорта. Более того, замолвлю за тебя словечко перед кем надо, чтобы у тебя все совсем уж гладко пошло. В точки зрения пристального внимания, так сказать. Но сейчас… сейчас тебе надо на время залечь на дно, дорогой. Без отрыва от производства, но залечь. Вернее тебе надо оказаться там, где дотянуться до тебя будет сложнее, чем здесь.

— Это как?

Степаныч вытащил из внутреннего кармана пиджака какой-то конверт и положил на стол прямо передо мной.

— Что это?

— Так, одна информация по твоему делу. Думаю, тебе будет интересно. Потом прочитаешь, когда один останешься. Ну а мне, извини, всё-таки пора. Служба есть служба. Ещё раз поздравляю, Боец!