Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

– Хочу немедленно искупаться! – заявила Полина.

Однако я решил взять бразды правления в свои руки.

– Всему своё время. Сначала обустраиваемся, а потом можно будет и искупаться-позагорать.

– Ой, а там вон ещё кто-то.

Настя указала пальчиком куда-то вниз и вправо. На площадке, к которой вёл съезд, где могла проехать машина, я разглядел стоявшую в тени высокого кустарника «Волгу» 21-й модели, а рядом палатку, возле которой, присев на корточки, копошились двое – мужчина в плавках и женщина в купальнице, с повязанным на бёдрах полотенцем. Мне показалось, что оба были немолоды, но с такого расстояния я мог и ошибаться.

– Надо будет сходить к ним, познакомиться, – услышал я над ухом голос Вадима.

– Надо, – согласился я. – Только сначала, как я говорил, обустроимся, а потом пойдём за хворостом, заодно и познакомимся с этой парочкой.

– Мальчишки, – услышал я голос Полины. – Пока не заходите, я переоденусь.

Пришлось подождать, пока Полина сменит платье на более удобные шорты и майку. Честно говоря, смело по нынешним временам. Нет, для пляжного отдыха нормально, но вот если она вдруг в таком виде заявится в город, ну или более-менее крупный населённый пункт… Где-то в своё время читал, что во время съёмок фильма «Три плюс два», когда актеры ходили в шортах по городу, к ним постоянно цеплялась милиция. Так что даже режиссер им справку выдал, что якобы так для фильма надо. Мы же с Вадимом просто разделись до плавок, и я тут же поймал на себе взгляд Полины, который она тут же смущённо отвела в сторону, сделав вид, что разбирает вещи. М-да, мне бы бронзового загара добавить – получился бы тот ещё мачо.

Потом Настя попросила нарвать или нарезать прутиков для веника, чтобы она могла подмести там, где мы будем спать. Логично, спать даже на мелких камешках – занятие малоприятное. Полина сразу же включила приёмник, поелозив по коротким волнам, поймали, кажется, турецкую радиостанцию. За время отдыха в Турции в прошлой жизни я запомнил кое-какие слова, и сейчас некоторые из них вспомнил, когда между песнями как местными, так и в исполнении известных групп говорил ведущий.

– Точно турецкое радио? – переспросил меня Вадим. – Турецкий язык, что ли, знаешь?

– А какие могут быть варианты? Что радиостанция не советская – ежу понятно. А какие страны поблизости? Правильно, Турция. Ну разве что ещё Румыния и чуть дальше Болгария, но этот язык, согласись, мало напоминает румынский или болгарский. Так, давай уже делом заниматься, а то вон девчонки без нас сейчас тут порядок наведут.

Когда вещи наконец были разложены, мы отправились за хворостом. Запасти его нужны было в нормальном количестве, чтобы хватило и на дневную готовку, и на вечерние посиделки у костра. А завтра ещё сходим – сухого кустарника здесь хоть отбавляй.

Парочка из палатки у берега оказалась из Киева. Обладатель бородки клинышком и очков в круглой оправе Василий Александрович Гнедыш, которому до пенсии по его виду оставалось не так много, действительно оказался профессором, работал главным врачом одной из больниц Киева, а его супруга Изольда Карловна служила завтруппой Академического драматического театра имени Ивана Франко.

– Значит, из самого Свердловска сюда прибыли? – повторил за мной Гнедыш после того, как мы с Вадимом представились, заодно представив наших оставшихся на хозяйстве спутниц. – Надолго, если не секрет?

– Планируем на недельку, – сказал я и сразу же успокоил его. – Мы хоть и молодые, но спокойные, обещаю, что радиоприёмник громко включать не станем, и под гитару будем петь негромко.

– Да бросьте, – отмахнулся Василий Александрович, широко улыбнувшись. – Мы с Изольдой специально приёмник не брали, решили побыть в первозданной тишине. А на третий день она уже пилила меня за то, что даже радио послушать толком нельзя. Оно в машине есть, но работает от аккумулятора, а заряжать его здесь, в смысле аккумулятор, негде. Так что включаем радио на десять-пятнадцать минут в день.

– Вася!

Супруга с укором посмотрела на него, но чувствовалось, что на самом деле она не обижается. К тому же главврач тут же её приобнял и чмокнул в щёку.

– Пойте от души, включайте радио на полную катушку, а то мы тут уже совсем одичали, – сказал он. – Да и осталось нам всего ничего, послезавтра сворачиваем лагерь – и обратно в Киев.

После того, как наша стоянка оказалась обеспечена хворостом, оставив Настю на хозяйстве, я повёл Вадима и Полину к роднику. Тот журчал там, где ему и полагалось журчать. Первым делом я испил водицы, а то уже жажда успела подкрасться, наслаждаясь её вкусом, несмотря на заломившие от холода зубы. Следом за мной отведали местной воды и Вадим с Полиной, а потом мы набрали полные чайник и котелок. Обратно Вадим нёс чайник, а я котелок, старясь не расплескать его содержимое.

– Сначала обедаем или купаемся? – спросила Настя, которая добровольно взвалила на себя обязанности поварихи.

– Купаемся! – безапелляционно заявил Вадим.

Мы с Полиной поддержали идею, и вскоре уже неслись вниз по тропке к пляжу, по дороге помахав улыбавшимся Гнедышу и его жене. Купальники у Полины с Настей были разные, и не только по цвету. На Полине был раздельный купальник какого-то леопардового окраса, а на Насте – сплошной, однотонно-синий. Мы с Вадимом с разбегу влетели в воду. Я нырнул и проплыл под водой метров десять-пятнадцать. Ка-а-айф! Конечно, с жары не рекомендуется сигать в прохладную – а она сначала вообще показалась мне холодной – воду, чревато даже остановкой сердца, но я понадеялся на свой молодой, цветущий организм, который меня и в этот раз не подвёл. Вынырнув, провёл ладонью по лицу, смахивая с глаз солоноватые капли воды. Вадим стоял по грудь в воде, жестами заманивая к себе девушек, те, обнимая каждая себя руками, пробовали Чёрное море на температуру пальцами ног. Потом всё же по очереди осторожно вошли сначала по колено, затем по пояс, и вот наконец, подбадриваемые Верховских, поплыли неторопливым брассом. Полина в мою сторону, отдаляясь от берега, а Настя вдоль берега, и Вадим так же не спеша плыл рядом с ней, о чём-то разговаривая.

– Как водичка? – поинтересовался я, когда Полина подплыла ко мне.

– Класс! А в морской воде, оказывается, и правда плыть легче.

– В Чёрном море она не такая солёная, как, например, в Красном. Содержание соли здесь практически равно содержанию хлорида натрия в человеческом организме.

– А ты что, и на Красном море был?

– Читал, – веско заявил я.

Не признаваться же, что был, причём неоднократно, и в Хургаде, и в Шарм-эль-Шейхе. И ещё много где, включая Таиланд, благо что до всех этих санкций цены на отдых были мне, владельцу небольшого бизнеса, по карману.

– Ой, меня медуза ужалила! – услышал я крик Насти.

Та бегом выскочила из воды, принявшись разглядывать бедро, Вадим стоял рядом, растерянно почёсывая макушку.

– Да, обстрекотала она тебя, но не смертельно, – констатировал я, разглядывая слабый ожог. – За день-другой пройдёт – следа не останется. Вот если бы мы купались у берегов Австралии и тебя ужалила бы так называемая «Морская оса» – тогда да, было бы о чём волноваться. Количество яда, которое она содержит, может убить более 45 взрослых человек… Нет-нет, растирать не надо, лучше просто промоем водой.

– Что, медуза ужалила?

Это подошли Василий Александрович с Изольдой Карловной. Тот мигом развил бурную деятельность, вылившуюся в смазывание места ожога… соком огурца. По словам профессора, он обладает щелочной реакцией и нейтрализует яд медузы.

– Сегодня уж не купайтесь, – предупредил он Настю, – а завтра, если покраснение сойдёт, можете снова входить в море.

Вадим остался утешать Настю на берегу, а я, нацепив прихваченную из Свердловска маску, стал исследовать прибрежное дно. Удалось выловить с десяток мелких крабов. Готовить их так же легко, как и раков – достаточно просто бросить в кипящую солёную воду. Что мы и проделали. Девушки, конечно, делали брезгливо-страдальческие лица, но, распробовав крабовое мясо, так вошли во вкус, что нам с Вадимом почти ничего не осталось. Ничего, завтра с утра устрою новую охоту, в этот раз я обследовал лишь малую часть прибрежной полосы.