Ранний старт 2 - Сергей Чернов
Короче, мы без всяких проблем добираемся до дома.
— Мишенька! Ты уже возвращаешься? — В открытом окне пышная Роза Марковна. — Здравствуй, Витя. Заходи к нам, мы тебя чаем угостим. С мёдом.
Последние слова говорит спустя короткую паузу, которая меня веселит. Настоящие евреи!
В гостях нас усаживают за стол незамедлительно. Сразу после того, как помыли руки. Закидываю четвертинку мёда из розетки прямо в чашку с пахучим чаем, добавляя новые душистые нотки в общий букет запахов. Здорово!
— Если хочешь, на булочку намажь, — дядя Даня советует брать пример с сына.
— Нет. Ужин отдельно, чай в гостях отдельно, — блюду одну житейскую мудрость, евреи не любят прожорливых гостей. Хотя их никто не любит.
Родители Сверчка быстро переглядываются. Если правильно понял, одобрительно.
— Это Мише надо усиленно питаться, он — худенький. А у меня режим. Чай у вас замечательный.
Они, имею в виду всю семью, думают как-то синхронно. Потому что родители тоже начали выспрашивать, как долго буду ходить в музыкалку. Повторно рассказать о своих планах мне не сложно. Как и понять, чего им хочется. А хочется безопасности для любимого и единственного сыночка.
Мне нравится, когда понимаю мотивы окружающих, тем более, когда они не пытаются манипулировать. Считают нашу дружбу с сыном выгодной, вижу их выгоду, могу учитывать или даже использовать. Умеренно, перегибать палку нельзя.
— Миша рассказывал, что ты песню сочинил? — Интересуется дядя Даня.
— Да накидал три-четыре мелодии, одну со словами…
— О! Зарегистрировал?
Мысленно шлёпаю себя по лбу. За всеми событиями даже не подумал! Детская беспечность, не иначе. Выстави её за дверь, влезет через окно.
— Зря, молодой человек, зря, — озабочивается Мишин папа и после краткого раздумья, велев подождать, уходит.
Возвращается он с листком бумаги. Отдаёт мне.
— Это телефон нотариуса, моего хорошего знакомого. Оформи там свои песни. Понимаю, что в Москву в Агентство Авторских Прав тебе съездить сложно. Нотариат тоже обеспечит тебя юридически значимыми документами.
Затем звонит своему юридическому приятелю.
— Завтра часов в десять сможешь подойти? — Не прерывая разговор, спрашивает меня. Киваю.
— Дядь Дань, с родителями? Тогда не знаю, надо отца спрашивать…
— Ах, да! — Даниэль спохватывается. — Яша, он — несовершеннолетний, ему с отцом приходить?
Разговаривать приходится дольше, чем планировалось. Выясняется, что регистрацию могут сделать только родители. Даже без моего присутствия.
Дома, вздохнув, — у меня были другие планы, — принимаюсь расписывать ноты и слова. По ходу дела пришлось сбегать к Кате за нотной тетрадью. Тут уже не детская беспечность виновата, а мальчишеское разгильдяйство. Музыкой занялся, а нотными листами не озаботился.
Все дела отнимают изрядное время, которое пришлось отнять у её Высочества Физики. Даже не сажусь за них. Но каков дядя Даня! И Николай Михайлович, наш музыкальный гуру. И даже Ластик, не ставший чинить препятствий.
От внезапного благолепия вокруг кроме вдохновляющей лёгкости начинаю испытывать моральный дискомфорт. Настолько привык проламываться и остервенело продираться сквозь сопротивляющиеся, словно густые колючие кусты, обстоятельства, что чувствую неуверенность и даже дезориентацию. Лёгкие и привлекательные дороги часто ведут в ловушку. Так и тянет оглянуться вокруг и спросить: «Эй, враги и препятствия, вы где?». Нет, кругом только порядочные люди, помогающие по мере возможности. Мне включают зелёный свет и открывают ворота, и кем я буду, если профукаю все возможности? Нет, вычерпаю их до дна!
Вечером, перед сном гляжу кинишку. Неожиданно, в каких-то случайных блужданиях, обнаружил в сети вот это: https://youtu.be/MrqwFgrluyY
«Конец вечности», по Айзеку нашему Азимову. Кир приладился было смотреть со мной, но ему быстро наскучивает и он зависает на верёвочных лианах спорткомплекса. Фильм по первому впечатлению натурально нудноват, но это же Азимов! И советская актёрская школа, до которой нынешней новодельной, как раком до Китая.
Досмотрел его уже утром. М-дя, нет слов. Не, я понимаю, что кино по-любому будет отличаться от книги, но зачем так смысл перевирать? Главный герой, техник Харлан, из-за смазливой тёлки порушил всё, вот натурально всё. И структуру Вечности и… впрочем, про Скрытые века фильм умолчал. Девочки бы протестующе запищали, де он всё сделал во имя великой любви. Вот только возлюбленную тоже нахер послал. И ушёл в никуда. На последних кадрах видит одного из вычислителей (высшая каста Вечности) и, видимо, понимает, что его развели. Он думал, что у них с Нойс любовь, а оказывается, их разводили, как кроликов.
Но это всё ерунда. Главная мысль произведения утеряна. Одной из главнейших забот Вечности (социально-технологическая структура) являлся запрет на выход в Космос. Человечество догадалось о том, что нечто целенаправленно противодействует важнейшему шагу в его развитии и, в конце концов, обнаруживает эту структуру. Сначала они смогли закрыть от Вечности своё время (начиная с 1000-го века), начали развивать космонавтику в отсутствие помех, чинившихся Вечностью. Человечество вышло в Космос и обнаружило, что вся Вселенная поделена между другими разумными расами. И в Солнечной Системе уже хозяйничают чужаки. Человечество понимает, что оно безнадёжно опоздало. Принимается решение уничтожить Вечность и отменить насаждённый ей тупиковый путь развития. При этом Скрытые века сами должны исчезнуть. И они знали, на что идут.
И такая глубокая, глобальная драма подменяется на уси-пуси с какой-то девкой. «Виват» тебе, режиссёр Ермаш, с большими и толстыми кавычками! Прид-дурок!
Пахучее растение на букву «х» на этот фильмец, меня госпожа Физика ждёт. Берусь за учебники.
15 мая, 8-ая школа, время 10 часов утра.
С темой теплоты заканчиваем быстро, за четверть часа. В восьмом классе она даётся на элементарном уровне. Такое осторожное подползание к настоящей термодинамике. Закрываем эту тему и переходим к электростатике.
— Величину элементарного заряда скажешь? — Начинает беседу/допрос/экзамен Анатолий Иванович.
Он главный в комиссии, которую собрал, чтобы выпотрошить меня на предмет знания электростатики. Механику сдал ровно неделю назад накануне Дня Победы. На «отлично» сдал. Рядом с ним две дамы, одна физику до девятого класса ведёт, вторая — математичка. Физиков больше нет в школе.
— Один и шесть на десять в минус девятнадцатой кулона.
— Точнее можешь сказать? — Директор улыбается.
— Не ставил себе целью голову забивать такими подробностями, — отказываюсь потрясать всех возможностями своей памяти, да и не старался, если честно. — Там после шестёрки ноль идёт, потом вроде два, так что при расчётах в
