Трудовые будни барышни-попаданки - Ива Лебедева
— А вы-то как считаете? — спросила я собеседника.
Глава 44
— Я считаю, по-людски с людьми надобно, — серьезно и сухо ответил Михаил Федорович.
Я вздохнула про себя и кивнула. На этом тему абрамовского происшествия мы дружно решили оставить. Только у меня еще какое-то время крутились мысли на тему: Мишенька бы, пожалуй, так убийцам не спустил. Мало ли кого довели. Человеком надо оставаться в любой ситуации.
Но может, я не права? Здесь-то, в это время, все совсем иначе. Не могут крестьяне просто расторгнуть трудовой договор и уехать. Деваться им некуда… А суд к преступникам по таким делам уж очень суров. Смертной казни нет, это я выяснила, но кнут тоже может оказаться смертельным. И на каторгу исполнителей, соучастников, укрывателей — таких может полсела оказаться.
Ладно, это дело десятое. Алексейку к наследникам надобно послать, чтобы насчет оборудования поговорить для сахарного завода, это заметку для памяти сделаем. Но все — после Нижнего и прочих дел.
— Спасибо за чай, Михаил Федорович. Перед дорогой очень кстати, — поблагодарила я капитана-исправника после примерно получасовой вежливой беседы о погоде, перспективах на урожай и уездных сплетнях. — Пора и честь знать.
— Счастливого пути, сударыня. — Мужчина встал и галантно подал мне руку, чтобы проводить до саней. — Будьте осторожны в дороге. В Нижнем вам есть где остановиться, надеюсь?
— Доедем — квартиру поищу из сдаточных. — Я не видела смысла скрывать свои планы.
Михаил Федорович крякнул и на секунду задумался. А затем решительно выдал:
— Тогда не побрезгуйте советом, Эмма Марковна. Езжайте прямиком на Благовещенскую. Там слева от торговых рядов пансион мадам Обрящиной. Прилично, и цену вдова уездного головы с господ не ломит. Может, особенных роскошей и нету, зато безопасно и благопристойно.
— Большое спасибо, сударь. Непременно воспользуюсь вашим советом. — Я и правда собиралась так поступить. Потому как половой и говночист мне могли только трактиры посоветовать, а хороших квартир для барыни не знали.
Попрощалась, шагнула в сани. Не удержалась, обернулась и сказала:
— Михаил Федорович, поберегите себя, не ездите в крутые морозы, пока не поправитесь.
— Благодарствую, — ответил исправник, — да и вы будьте осмотрительней и осторожней.
У меня похолодело сердце.
— Вам известно о какой-то опасности? — спросила я.
— Нет, — ответил Михаил Федорович, как показалось, после небольшой паузы. — Служебная интуиция. До встречи, Эмма Марковна.
Наш путь продолжился так же быстро и легко. На ночлег остановились, когда стемнело, на богатом крестьянском дворе. Впрочем, я догадалась, что и здесь будет та же проблема, что и прошлой ночью. Узнав, что есть баня и она последние дни не топилась, велела затопить, но мыться не стала, а устроилась на ночлег, предположив, что в промерзшем помещении никаких насекомых выжить не должно. Так и оказалось.
* * *
К Нижнему Новгороду подъехали следующим вечером. Переправились через Волгу — я еще раз поблагодарила зиму за хорошие дороги и мосты.
Поначалу ощущение было странным. Впервые я увидела те же места, которые хорошо помнила по прошлой жизни. Впрочем, в Нижнем был узнаваем только кремль, правда непривычно белый, а не красный.
Наш маленький обоз почти сразу выехал на Благовещенскую набережную. И уже скоро обнаружился наш пансион.
Мадам Обрящина оказалась солидной вдовой лет пятидесяти от роду и пудов пяти от той юной барышни, что была изображена на портрете рядом с ее покойным мужем. Но в комнатах у нее было чисто, клопов она травила и вываривала регулярно, простыни постлала свежие, отглаженные и накрахмаленные, хоть и подштопанные. Мне понравилось.
При всей солидности мадам с ходу сообщила мне имена и адреса троих уважаемых вдовцов-дворян, включая одноногого полковника, и пятерых столь же уважаемых почетных граждан купеческого сословия. И многозначительно поводила носом. Я возражать не стала, приняла к сведению. Видимо, почтенная дама решила, что я приехала в Нижний искать нового мужа.
Прибыли мы уже под вечер, и я решила все дела отложить, чтобы как следует выспаться. К тому же торг здесь начинается еще до свету, а к полудню с площади разъезжаются пустые возы. Лавки с галантерейным, скобяным и прочим товаром закрываются попозже, но все же до сумерек. Торговое сословие привыкло вставать рано.
С утра мне надо было послать человека в трактир, где работал половым сын Селифана. Во-первых, он должен был устроить мне встречу с хозяином сего заведения. На предмет зефира и чайного купажа, который был шанс реализовать через этот «общепит». А во-вторых, лучшего информатора на предмет сплетен, репутации купцов и вообще перечня фамилий, на которые стоит обратить внимание при поиске будущего партнера, еще поискать.
Как задумала, так и вышло. Архип явился сразу после завтрака. Получил на пробу коробку яблочного зефира, фунт составленного лично мною чая и отправился почти бегом обратно в трактир. А я выдохнула.
Про то, что существуют даже специальные высокооплачиваемые мастера купажа, я читала и смотрела еще в своем мире. Не то чтобы сама была чайным сомелье, но некоторые сборы пробовала составить лично, и у меня даже получалось. Для этого мало было просто добавить в заварку чего попало. Листья малины, смородины или, скажем, мяту надо было сначала правильно приготовить. Ферментировать.
Я застала здесь самый хвостик времени, когда эти самые листья на кустах в саду еще были. А трава зеленела возле забора последними побегами. Насчет купажа я тогда не думала, потому как простого чая было кот наплакал. Да и осенние листья не самое хорошее сырье. Но на безрыбье, как говорится. А ту же чернику на ферментацию как раз собирают чуть ли не под первый снег, когда она точно отплодоносила.
Короче говоря, соседи мои старания оценили. Секрета я не раскрывала, назвав свои сборы не просто «чай», а тот самый «редкий купаж».
И сейчас, припомнив, сколько купцов обогатилось, продавая старый добрый иван-чай даже за границу, рассчитывала получить прибыль.
А еще сделала совсем новую вещь для этого мира. Чай в пакетиках. Пакетиков, конечно, у меня не было. А вот мешочки из редкого льняного полотна, да еще такие, в которых
