Монгольские степи. Халхин-Гол (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Польза от посещения маршала была. Брехт добился без всякого Жукова согласия о переброске целой дивизии монгольской на левый берег Хайластын-Гола к завтрашнему утру. И плюсом дал маршал взвод лучших джигитов и целого полковника для связи.

Событие шестидесятое

Акула-мама учит своего акулёнка охотиться….

— Вон видишь мелководье, пляж? Подплываешь к человеку и наматывай круги вокруг него…

— А можно без кругов? Есть хочется!

— Тогда будешь есть с дерьмом!

Амазасп Хачатурович Бабаджанян нашёлся на небольшой высоте, что находилась метрах в ста от реки. Смотрел в бинокль на переправу и ругался, наверное, Иван Яковлевич с армянскими ругательствами был на вы, но выражение «Търькем гельхит» (Коровий навоз залью на твою голову) — любимое ругательство интеллигентного полковника запомнил, и сразу распознал.

— Что случилось, Амазасп Хачатурович? — Брехт, поздоровался, автоматически, столько всего за это время произошло, что и забыл, что утром расстались.

— Плохо всё, товарыщ командир. Убыло комиссара. Светлов ранен, в ногу осколком. Убыт ещё лейтенант из разведбатальона. Ещё фамылия смешная.

— Командир первой роты 240-го разведывательного батальона лейтенант Овсянников? — ёлки-палки, жалко пацана.

— Да, — покивал начальник штаба бригады.

— А что творится, почему не переправились? — Как-то не так себе Брехт триумфальное возвращение представлял. Думал, оставшиеся тут подразделения уже давно на восточном берегу Халхин-Гола.

— Оны успелы восемь 75-мм орудый Тип-90, которые на тракторной тяге, оттянуть за высоту 733. На высоте наблюдателей поставылы, и как только комыссар повёл разведчыков через переправу, обстреляли её. Одын понтон повредыли и попалы как раз по скоплению людей на этом понтоне. Кроме командиров убыто шестеро разведчыков и трое ранено, одного найты не можем. Скорее всего, утонул.

— А подавить эти пушки нельзя? У нас сотни стволов всяких разных. — Брехт спросил и сам уже ответ мог сказать. 75-мм орудия из-за холма бьют. Они дальнобойнее, наши пукалки, чёрт бы их побрал, на такое расстояние не достанут.

— У нас есть только небольшые калыбры, вас ждали, артдывизион 76-мм у вас. Давайте развернём …

— Отставить. Амазасп Хачатурович, самое время нашу вундервыфлю попробовать. Вызовите сюда Скоробогатого. Орудия нам целыми нужны.

— Чего меня вызывать, я тут, — вырос из-за спины лётчик.

— Александр, давай, как отрабатывали. На тяжёлый армейский бомбардировщик Мицубиси Ки-21 или Тип 97 загружайте свето-шумовые бомбы «Заря-2». Пусть он кружок сделает и со стороны Маньчжурии зайдёт. Не жалеет пусть. Тонны две загрузите. Сколько она весит, килограмм тридцать?

— Не, что вы, Иван Яковлевич, двадцать три килограмма. Это восемьдесят штук получится. Не много для восьми орудий? По бомбе на человека получится? — Скоробогатов свои будёновские усы расправил и позакручивал конец один, подсчитывая.

— Для друзей не жалко. Ты своих тоже подыми, идите в паре минут за Ки-21, если артиллеристы будут разбегаться обстреляйте, но пушки мне не гробьте. Они ослепнуть на время и запаниковать должны. И по снарядам не стреляйте. Чего добро разбазаривать. Стой, не всё, — поймал за рукав козырнувшего и попытавшегося убежать «Сталинского сокола». К этому берегу подгоните все три летающие лодки. МП-1 у нас две. Вместимость — 2 лётчика и 6 пассажиров. Но ведь нам сейчас стрелок не нужен, мы даже от воды можем не отрываться. Если плотненько набить. Восемь человек влезет диверсантов?

— Даже девять умещали, — согласился Скоробогатов.

— Хорошо. Девять на два восемнадцать, и на маленькую два человека. Двадцать. Нормально. Давайте подгоняйте лодки, я сейчас диверсантов к берегу озера прикажу на машинах доставить. Перевезёшь на тот берег и посмотри, где там можно поближе к твёрдой земле пристать. Не нужно, чтобы они оружие в иле испачкали, откажет в самый нужный момент. Садятся в лодки пусть заранее, а как взрывы услышат лётчики и стрельбу вашу, так пусть ребят выгружают. Назад ждать не надо, сразу возвращайтесь, ещё одну партию возьмите, переправьте. Вот теперь беги. Да, Сашка, смотрите, если японцы авиацию вдруг вышлют, или она там случайно окажется, то не геройствуйте, сразу отходите под прикрытие зениток.

Светлова Брехт нашёл в палатке с ранеными. Маскировочной сеткой закрыта сверху. Была глупая мысль сначала у комбрига сделать, как положено, красный крест на палатке нарисовать на верху, но потом вспомнил, как ещё несколько лет назад им рассказывали на политзанятиях об отношении в Японии к «Красному Кресту». Императорская армия Японии полностью игнорировала Женевскую конвенцию. Император Хирохито её не подписал. Этот мелкий и очкастый изувер, считал, что Женевская конвенция не соответствует японской культуре или ценностям, принятому Кодексу воина Бусидо. А за императором тянулись и офицеры. В Китае они пленных и раненых просто расстреливали, и их «Красный крест» помогал только своим раненым. Вот, Брехт и решил подстраховаться. Лучше маскировочная сетка, чем красный крест. Какой-нибудь очередной бусидист на истребителе ещё сдуру прорвётся через заслон из зениток и обстреляет или бомбы сбросит на палатку с ранеными.

— Привет, Иван Ефимович, сильно задело? — Светлов лежал в углу. Обе ноги забинтованы.

— Жить буду. Два осколка в правой ноге, и большущую щепку от понтона в левую загнали, гады, даже резать хирургу пришлось, чтобы все деревяшки из ноги достать. Сейчас уже нормально. Три таблетки новальгина дали. Болит, но терпимо. Отвоевался в этот раз. Когда теперь следующая война не знаешь?

— Хватит на наш век. Иван Ефимович, я хочу десант из двадцати человек на восточный берег отправить. За тебя и комиссара с Овсянниковым отомстить. Уничтожить нужно ту батарею или дивизион. Пушкарей в смысле. Кого порекомендуешь?

— Двадцать? На лодках летающих. Правильно. Сам бы догадался. Так мы не знали, что батарея эта сбежала и за сопкой притаилась. Шли дураки, как на парад. Бери взвод Снегирёва. Лучшие ребята и плавать там, если что, все умеют. Недавно нормативы БГТО сдавали.

— Ну, выздоравливай. Как стемнеет, проведаю, если чего важного не случится. Бывай.

Событие шестьдесят перовое

Мужик сидит на пеньке, задумчиво курит, смотрит, как жена картошку копает. Говорит:

— Да, не родила ты мне сына, сейчас бы помощь была…

— Конечно! Сейчас бы вдвоём сидели— курили.

Командир 3-го танкового полка 23-й дивизии — полковник Йосимару получив вчера информацию о рейде своего соседа слева — 4-го танкового полка о рейде по артиллерийским позициям русских, прямо рвался в бой. Он был гораздо старше и опытнее полковника Тамады и успех этого молокососа просто раздражал Йосимару. Однако, как гораздо более опытный человек он решил застраховаться от ошибок Тамады. Нельзя идти в танковую атаку без прикрытия артиллерии и без поддержки пехоты. Потому, полковник рано утром 3 июля или месяца ситигацу (С 1 января 1873 года в Японии был принят григорианский календарь) сел на мотоцикл и заехал на позиции 2-го дивизиона 13-го артполка, который занял позиции в двух километрах севернее высоты 731 в центре советских позиций.

Уезжая, полковник скрипел зумами, майор упёрся. У него приказ генерала Ясуоки, и он ему будет следовать. От артиллеристов Йосимару отправился на позиции соседа справа -64-го пехотного полка. Приехал он явно не вовремя. Полковник Ямагата только получил приказ выдвигаться и занять позиции перед артиллеристами.

Тяжко вздохнув и решив, что, наверное, так решила богиня Аматерасу, вся слава в этот день достанется ему одному. Если выскочка Тамада справился, то он опытный воин и самурай из одного из древнейших родов, справится тем более. Конечно, не помешала бы разведка проведённая пехотой, но высота была прямо как на ладони. И никаких особых препятствий не наблюдалось. В одиннадцать часов он получил приказ наступать, предусмотрительно назначив заместителя на случай своей смерти, и повёл полк вперёд.