Исправительная академия (СИ) - Хай Алекс

— Степан Васильевич? — скорее утверждал, нежели спрашивал незнакомец. — Я брат Луций, дисциплинарий Ордена. Мы по поводу незнакомца с печатью Тьмы. Это он?

Фельдшер отпрянул. Я покосился на него и стиснул кулаки.

— Ну спасибо, Василич…

Глава 24

— Ну спасибо, Василич… Большое вам спасибо, — выдохнул я.

Фельдшер стыдливо отвел глаза и бочком, вдоль стеночки, пытался уйти с линии угрозы.

— Простите… — промямлил он. — Таков закон. Я был обязан сообщить…

Брат Луций коротко кивнул.

— Степан Васильевич, вы сделали все правильно, и от лица всего Ордена я благодарю вас за бдительность и сотрудничество. Закон, как и техника безопасности, писан кровью пострадавших мирных подданных. В конце концов почтенный доктор не знал, принадлежите вы Ордену или нет… А правила предписывают подданным немедленно сообщать в Орден об обнаруженных носителях печатей Тьмы.

Брат Луций сделал шаг вперед и пристально на меня посмотрел. От этого взгляда стало не по себе — внутри все похолодело, словно в меня заглядывала сама бездна. Как рентгеном обдало — насквозь просвечивал, зараза.

— И теперь я вижу, что вы не прошли посвящение, юноша, — добавил дисциплинарий. — А это делает ситуацию еще более пикантной. Если не сказать опасной… Степан Васильевич, могу я попросить вас оставить нас с вашим пациентом наедине?

— Разумеется!

Фельдшер пулей вылетел из комнаты, а через пару секунд громко хлопнула входная дверь. Ну да, на месте этого мужика я бы тоже поспешил убраться отсюда.

Впрочем, сейчас требовалось подумать о своей шкуре.

Итак, Хруст, случилось то, что так или иначе должно был случиться — тебя засек Орден. Орден, в котором состоит тетка твоего «отца» и которым тебя пугала «мать». Но что дальше? Схватят меня и засунут в эту… Что это? Магический орден? Секта? Ковен ведьмачий? Ну, допустим.

Только вот, насколько я понял, это было нечто вроде монастыря: вступая в Орден, ты лишался всей строй жизни — в том числе фамилии и титула. Даже имена они принимали другие. Ну точно как в обители. Только колдовской.

А что будет, когда они выяснят, насколько мощным даром я обладаю? Могут ведь и вовсе попытаться убить. Кому охота держать рядом с собой типа, способного не просто тебя прикончить, но и забрать твой дар себе?

Хорошо еще, что Лазарь не прознал об особенностях моего Темного дара. Ох, хорошо бы, чтоб не прознал…

Стараясь не выдавать эмоций, я сдержанно встретил взгляд брата Луция и тоже внимательно изучил нового знакомого.

Весьма интеллигентного вида, в простой, но довольно стильной одежде. Правда, на фоне деревенских пейзажей его тонкое пальто и начищенные туфли смотрелись дико. Через пять минут прогулок по окрестностям от столичного лоска не останется и следа.

Он был среднего роста, строен — даже слегка худоват, с тонкими, на грани женственных, чертами лица. Весь из себя утонченный, что аж в рожу хотелось плюнуть. Но все слащавенькое впечатление уравновешивали глаза. Темные, почти непроницаемо-черные радужки делали его физиономию жутковатой, особенно на контрасте с очень бледной, как у Катерины, кожей.

Вампир хренов. Только не как те гламурные красавчики из романтических фильмов, и не урода носферату. Нет, в этом брате Луции таилась какая-то опасная сила. Что-то первобытное и зверское. И оно смотрело на меня его глазами. Смотрело так, что было невозможно отвести взгляд, ибо эта опасность по-своему завораживала.

Почему-то мне подумалось, что этот брат Луций станет достойным противником, случись нам сойтись в бою. И еще неизвестно, на кого я бы поставил…

— Итак, чем я могу вам помочь, брат Луций? — спросил я, не вылезая из своего одеяла. — Полагаю, у вас есть вопросы.

Дисциплинарий внезапно улыбнулся — довольно простой и открытой улыбкой, что никак не увязывалась с его образом. И на стоматологе он явно не экономил.

— Да, почтенный. Вопросы у меня к вам имеются, — он указал на стул. — Могу я присесть?

Я пожал плечами.

— Ну, собственно, это не у меня нужно спрашивать. Я не хозяин этого дома.

— Однако вы явно из аристократов. Я вижу у вас не только дар Тьмы, но и… другую силу. Какой род вы представляете?

— Владимир Андреевич Оболенский, сын… нового князя Оболеснкого.

Брат Луций вскинул темные брови.

— О… Да, это несколько осложняет дело. Налицо возможный конфликт интересов. Что ж, даже не знаю, обрадуется ли Темная мать Друзилла вашему новому дару или нет. Или она знает?

— Еси бы знала, то наверняка я бы здесь не сидел, — невинно улыбнулся я. — Дар проявился уже на острове. Меня ведь неделю назад упекли в Исправительную академию.

— Так, значит, печать совсем свежая?

— Да.

— А сила? Проявилась?

Я медлил с ответом. Хреновая ситуация. Солгу сейчас — так они же потом все равно выяснят. Тот же Роман видел, как я это делал. Мансуров, Катерина… А ведь у Катерины тоже был Темный дар. Интересно, о ней этот брат Луций знал?

— Не уверен, — отозвался я, решив не давать однозначных ответов. — Думаю, лучше проверить это вашими силами в соответствующих обстоятельствах. А сейчас они, боюсь, неподходящие.

— В этом я с вами всецело согласен. И все же позвольте мне взглянуть на вашу печать. Это безболезненная процедура, ваше сиятельство.

Я вздрогнул, когда он вежливо назвал меня по титулу отца. А ведь правда — теперь я стал сиятельством. По крайней мере вне стен Академии. Теперь отец — князь, а старший брат — его наследник. И теперь у них проявятся особые дары. А у меня… Видимо, у непутевых сыновей всегда особая дорога приключений.

— Разумеется.

Я сбросил одеяло и поднялся с кушетки. Брат Луций подошел ближе, протянул руку и, беззвучно шевеля губами, дотронулся ледяными пальцами до моей печати. Сила в ней отозвалась, и причудливый серебряный кулон на шее диспилинария вспыхнул.

— Не может быть сомнений — это мощное проявление Темной энергии, — важно заключил он. — И потенциал весьма впечатляет, ваше сиятельство. Боюсь, у меня для вас две новости.

— Начинайте с плохой.

— Там плохо кормят, — кисло улыбнулся он.

Я тяжело вздохнул.

— А хорошая?

— С таким потенциалом взлет по карьерной лестнице весьма возможен. Тем более у вас столь влиятельная родственница в Ордене. Признаюсь, мне даже в некоторой степени неловко из-за того, что именно мне, а не Матери Друзилле, выпала участь сообщать вам столь важные новости. Но, боюсь, вам, Владимир Андреевич, придется сменить место пребывания. Вариантов нет. Таков закон.

— Значит, Орден, — выдохнул я.

— Орден, — кивнул брат Луций. — Но прежде, чем я выполню то, зачем сюда прибыл, боюсь, придется навестить Исправительную академию. Признаюсь, мы с коллегами явились на Ладогу не только по вашу душу. Впрочем, все это я смогу объяснить вам и по дороге. Вас не затруднит одеться?

Я развел руки в стороны с нагло-виноватой улыбкой.

— Боюсь, именно в таком виде я и оказался в Назии… Разделся, чтобы переплыть пролив, когда убегал с острова.

Брат Луций по-хозяйски распахнул один шкаф, второй… И не найдя ничего, кроме запасного белого халата, протянул его мне.

— Еси застегнетесь на все пуговицы, вид будете иметь нелепый, но хоть срам прикроете.

— Тогда я уж лучше возьму с собой одеяло…

Ну, выбирать здесь было не из чего. Это ведь был аналог ФАПА из моего мира, даже не жилой дом. Так что, облачившись в халат и набросив на плечи одеяло, я прошлепал босыми ногами по крашенному бурой краской полу. А еще сунул в карман своей новой одежки жемчужину — пусть и правда останется на память об этом приключении.

— Должен предупредить, в Академию сейчас будет очень трудно попасть.

Брат Луций снова улыбнулся.

— О, поверьте, ваше сиятельство. Уж я-то знаю…

Мы вышли на крыльцо, и я с удивлением уставился на припаркованный у ворот черный внедорожник. Почти что родной «козлик», только покомфортабельнее. Крыло автомобиля украшал такой же символ, что болтался на шее у темного брата. Больше никаких опознавательных знаков не было.