Последнее убежище - Александр Кросс
— Ну у нас же не было гаек на концах. Плеть с полосками ткани по пол метра, длиннее нельзя. Обмакиваешь их в краску и начинается битва. У каждого есть по три удара. На земле чертилось поле десять на десять шагов. Ты можешь уворачиваться или убегать, главное не выбегать за границы. Когда каждый сделал по три удара — считаем у кого сколько полосок от краски на теле. У кого больше, тот и проиграл.
— И какое наказание? — Мэйсон приладил очередной кусок проволоки к гаечному ключу.
— Лупили по заднице этими же плетьми. И вроде не больно, но обидно.
— Странные у вас игры были, парень. Хотя и куда лучше наших.
— А вы чем в детстве развлекались? — Клинт облокотился плечом о коробку и занял выжидательную позицию рассчитывая на длинный рассказ.
— У нас была такая игра. Называлась: «я шагну больше». Цель сделать больше шагов чем твой противник.
— И это было интересно? Просто ходить и считать шаги?
— Да ты послушай. — к гаечному ключу добавился еще один кусок проволоки. — Мы жили у прифронтовой территории и было там минное поле. Наши войска его разминировали давным-давно. А нам, мальчишкам, только дай волю пофантазировать. И вот мы придумали словно там осталось много мин, которые наши вояки проглядели. И вот родилась такая игра: «я шагну больше». По считалке выбирали кто будет ходить первым, а кто за ним. И вот встаем мы перед этим полем и первый делает один шаг. Второй делает два шага стараясь наступать на следы первого. Третий делает три шага, и так далее. Играли до тех пор, пока кто-то один не струсит и не откажется.
— И были те, кто отказывался? Поле то разминировано?
— Конечно были! Я сам пару раз дальше двенадцатого шага боялся идти. Детская фантазия она такая. Стоит что-то придумать и вот спустя пол часа ты веришь в это всем сердцем. И в головах наших все поле это было усеяно минами.
— И сколько вы шагов проходили максимально?
— Один парень сделал двадцать шесть шагов. Двадцать шесть! Это казалось каким-то безумием. Мы все кричали и хлопали ему, словно он прошел по воде как Иисус. Это было невероятно. Он так обрадовался, что побежал к нам и метров за десять исчез в фонтане земли. Похоже все-таки вояки пропустили одну мину.
— Сколько вам было? — Клинт был не рад что вообще затеял этот разговор.
— Да черт его знает. Лет может по восемь. Не сильно большие. Так вот остался он лежать там в этом поле. И только на следующий день когда прислали отряд саперов его тело смогли отдать родителям. На похороны нас естественно не пустили. Зачем детям такое видеть.
— Мне очень жаль.
— Нет. Ты просто говоришь так чтобы я чувствовал себя чуть лучше. Но ты не знал никого из нас и жалеть точно не должен. Всю свою жизнь мы видели смерть. Мы сбежали от войны в подземный бункер и вот результат — готовимся убивать людей снова. Жизнь катится по кругу.
— Все может обойтись без жертв. — Клинт сделал несколько шагов вперед чтобы коснуться плеча мужчины, но тот скинул его руку.
— Не думай, что это сказка где хорошие побеждают плохих, и те поняв что они плохие тут же становятся хорошими. Иногда и для хороших дел приходиться марать руки в крови. Один лишь вопрос — сколько ее будет.
— Завтра узнаем. Во сколько пересмена у охранников?
— Если судить по местному времени, то в шесть часов утра и вечера. Лучше устроить все с утра, по-моему мнению. Но это же мое мнение. Зачем меня слушать.
— Почему именно утром? — парень искренне заинтересовался.
— Потому что ночь очень коварное время. Тут по сути нет ни дня, ни ночи, но все равно большая часть спит в одно время — это и есть местная ночь. Так вот в это время почти никого не встретить в коридорах. А стоять втроем или вдвоем на посту и вести беседы не очень-то весело. Тем для разговоров хватает на час максимум, а впереди еще одиннадцать. вот они и стоят, пытаясь не уснуть и не сойти с ума от скуки. После смены вымотанные охранники приходят в свои комнаты и заваливаются спать. Часам к семи утра все дрыхнут без задних ног. Кто до обеда, а кто и до следующей смены. Поэтому по моему скромному мнению именно семь утра идеальное время для начала нашей операции.
— Хорошо придумано. Мне нравится. Остается оповестить остальных и распределиться по точкам. ты лучше знаешь своих людей, поэтому сделаешь это сам.
— Я думал тут решает Элис. — попытался возмутиться Мэйсон.
— Я работаю от лица Элис. Если не веришь, то сходи в лабораторию и на третьей полки за единственным серым контейнером найдешь три гранаты. Они свето-шумовые. Используйте их для выведения из строя групп врагов. Просто бросай в стену рядом с ними и не подходи ближе чем на десять метров. Дымом не дыши. Понял?
— Да понял, понял. — опешил мужчина.
— А я решу вопрос с остальными шестерыми.
— Сам?! — Мэйсон удивился еще сильнее.
— Конечно сам! Все уже придумано. Нужно лишь взять и сделать. Начинайте ровно в семь.
— Ты давай тут…
— Засунь язык в задницу и сделаешь как я сказал!
— Да ладно, тихо ты! Я все решу!
— Время взорвать эту дыру!
19. Время пришло
В эту ночь Клинт не мог уснуть. Слишком спонтанное решение, провести все как можно быстрее, в разы сильнее угнетало мозг. Он знал, что смысла откладывать нет. План был максимально простым и не требовал недельной подготовки. В их случае даже лишний день промедления мог вызвать нежелательные последствия. Одно дело находится по разные стороны фронта, строить теории и стратегии месяцами. А другое, жить среди людей, с которыми нужно сражаться. Одно неаккуратно брошенное слово может вызывать много подозрений. Не говоря уже о их походах по лабиринту коридоров в те места куда им ходить совсем не следует. Здесь больше подходило правило: «решился — бей».
Такое
