Всплеск в тишине - Дмитрий Викторович Распопов
Примерно через час, за окном послышались сначала крики, затем загремело оружие, и в зал, отступая перед многочисленными противниками, стала пятиться моя охрана.
— Сеньор Вито? — я заломил бровь, увидев, что мой офицер ранен.
— К дворцу стекаются тысячи вооружённых людей, сеньор Витале! — быстро ответил он, — они напали первыми!
— Нападение на главу республики? Законного правителя? — изумился я, став серьёзным, — трубите сеньор Вито.
Он без лишних слов сорвал с пояса рог и вскоре в здании упруго зазвучал тягуче-протяжный звук, заставивший вздрогнуть как людей внутри, так и тех, кто копьями и мечами пытался пробиться ко мне снаружи.
Не успел отзвучать он, как то тут, то там по городу стали ему вторить рога постов, установленных возле зданий, которые охраняли мои войска. Звуки перекликаясь, уходили за город, оповещая армию, что на меня совершено нападение и нужна срочная помощь.
Но поскольку ей ещё нужно было прибыть, я вытащил меч и встал впереди своих бойцов, активируя защиту, моментально отбивая нацеленные на меня наконечники копий, и удары мечей. Нападающие отхлынули, потеряв троих, но через пять минут совещания, новая волна, попыталась на нас напасть вновь.
* * *Жители Венеции только утром ставшие зрителями увлекательного зрелища, когда чиновников различных мастей городская стража вытаскивала из домов и магистратов, и прилюдно порола их плетьми. Первому же любопытствующему горожанину было объяснено, что таков приказ нового главы города. Волна слухов и сплетен снова покатилась по Венеции, но большинство жителей оказались счастливы, когда видели, как тех, кто вымогал у них взятки, отбирал имущество и в целом безучастно относился к чужим проблемам, сейчас словно червяки извивались под плетьми стражи. Уровень народных волнений достиг критической точки, когда после этих хороших новостей, поползли тревожные слухи, что главу города за то, что он решил разобраться со всеми мздоимцами, Большой совет нобилей хочет сместить с должности. Только чуть поутихший вчера народный гнев, взбудораженный недовольством от действий Большого совета отказавшего содержать больницу за средства города, снова выплеснулся на улицы. Хватая кто, что может, и вооружаясь, народ побежал к дворцу дожа, поскольку сказали, что именно там идёт бой Венецианца, который только начал делать что-то хорошее для Венеции, с зажравшимися богатеями.
Ещё большее изумление настало тогда, когда мимо толпы народа, шарахающегося в сторону, думая, что войска явились по их душу, пронеслись тяжеловооруженные всадники и пехотинцы, направляющиеся в ту же сторону, что и горожане. Быстрые расспросы на бегу, позволили узнать, что это войска Венецианца, которые идут спасать своего господина. Тут уже обрадовавшийся народ, что можно спрятаться за спинами отлично одетых воинов, загудел вовсю и прибавил шаг, вылившись всё более ширившейся рекой со всех улиц, к дворцу дожа.
Увидев огромное количество людей, нападающие отхлынули от здания и стали грузиться в лодки, убегая в свои дома и дворцы, но их стали преследовать и уже скоро, ворота были выломаны, охрана перебита, а внутрь прекрасных, ажурных домов, стала вливаться чернь, руководимая опытными десятниками из войска Венецианца, которые тут же стали организовывать людей, даже выдавая им оружие. Очень скоро раздались звуки драк, крики и вопли умирающих, а также множественные голоса насилуемых женщин. Вчерашние повара, ремесленники, строители, моряки, почувствовав кровь и безнаказанность, набросились на указываемые им профессиональными воинами дома и дворцы, грабя их и поджигая.
Те же, кто решил попробовать напасть на другие здания, пользуясь вроде бы тотальным воцарившимся хаосом, встречали чаще всего на своём пути хмурых воинов в красных одеждах, которые сначала предупреждали, сменить маршрут, а затем молча убивали всех, кто не понимал, куда можно ходить, а куда не стоит. Их было так много, что люди быстро поняли, где проще можно было нажиться, и уж на эти дома, они набрасывались всем скопом. Над городом повисло удушливое облако от множественных дымов пожаров. Только под утро, довольные и счастливые жители, получившие возможность пощипать богатеев, расходились по домам, а в городе появились патрули из всё тех же молчаливых людей в красных одеждах и доспехах.
* * *7 августа 1203 года от Р.Х., Венеция
Я, скромной мышкой сидел на стуле, а ходивший передо мной в волнении сеньор Франческо возмущённо жестикулировал.
— Как?! Как ты мог перепутать назначение тебя главой города, с титулом дожа? Ты что не знаешь, что это выборная должность?
— Знаю сеньор Франческо, — смутился я, — просто я подумал пока отца нет, меня временно поставили вместо него. Венеция же город-государство!
— О господи, — он схватился за голову, — глава города работает в магистрате! Это знает даже ребёнок! Какого дьявола ты вообще во дворец дожа пошёл?!
— Меня народ туда донёс, — признался я, тяжело вздыхая, — ну я и подумал.
— Какой народ? Который правую руку от левой отличить не может?! — закричал он, тыкая рукой в сторону улицы, — или который напялил на себя красные повязки и ходит довольный по городу, плюя на аристократию? Этот народ?!
— Вообще-то они платят налоги сеньор Франческо, — обиделся я на его слова, — на наши деньги содержится город, а не на средства нобилей.
— Да ты сам нобиль! — возмутился он, — тебя только как два дня назад выгнали из рода!
— Ну вот, где теперь прибиться никому не нужному путешественнику, — я пожал плечами, — поэтому пойду в народ.
— Контесса! Тебя хоть заклинаю! Верни всё обратно! Богом тебя прошу!
Сидевшая с ровной спиной мама, в углу комнаты, до этого молчавшая, отрицательно покачала головой.
— Господи, дай мне сил, — сеньор Франческо, всплеснул руками и упал в кресло.
В комнате настала тишина, мы с мамой принципиально не смотрели друг на друга.
— Хорошо, выпусти хотя бы из тюрем членов Большого совета, — он повернул ко мне лицо, — из тех, кто выжил. Если мы разобрались, что ты перепутал должности, они перепутали, подумав, что ты решил захватить власть, но в итоге на кресло дожа никто из вас не покушался, то ты успокоишь народ, извинишься перед нобилями, выплатишь штраф и мы сделаем вид, что ничего не произошло.
— Э-э-э нет, ничего я никому платить не буду! — тут уже настала моя очередь возмущаться, — один меня назвал безродной шавкой, другие вообще напали с оружием, вместо того, чтобы просто спросить, почему я сижу на том кресле. В общем не собираюсь, ни извиняться, ни платить деньги.
— Я предлагаю
