Неизв. - Режим бога - 2 (СИ)
Ленинградское отделение Всесоюзного Агентства по Авторским Правам жаждало меня видеть. Точнее, мою маму, как я понял из телефонного разговора с любезнейшей Ларисой Львовной - заместителем руководителя ленинградского ВААПа.
У мамы еще оставались три дня отпуска, поэтому мы сначала съездили купить мне школьную форму, разную канцелярщину и новый портфель (Ааааааа! Я с женщинами сплюююю! Какой портфель?!!!!), а потом заехали в ВААП к товарищу Захарской Л.Л.
На самом деле, Ларисе Львовне многого было не надо. Только, чтобы мама, как законный представитель "несовершеннолетнего таланта", написала заявление, на какой счет в Сберкассе, ей перечислять мои авторские отчисления.
Ну, сберкнижка у мамы была и заявление она, под диктовку, написала, а потом, не удержалась, и спросила, о какой сумме идет речь.
Лариса Львовна покопалась в "моей персональной" папке, потыкала пальцами, украшенными золотыми кольцами, в кнопки большущего калькулятора, работающего от сети, и ответила:
- За июль, две песни - 83 рубля 47 копеек и за август, четыре песни - 305 рублей 21 копейка...
Захарская подняла на нас заинтересованный взгляд поверх модных очков в металлической оправе. Я скучающе смотрел в окно, а мама, в ответ на суммы, только покивала, с бесстрастным выражением лица.
"Ну, да... Сынишка заработал за месяц в два раза больше ее зарплаты... Молодец еще, что "лицо держит"! Захарская, явно, рассчитывала на другую реакцию... Может и дождалась бы, но мама уже знает за сколько Клаймич купил "Семейный альбом", а 5.000, все-таки, более шокирующая сумма...".
Зато, когда мы вышли из ВААПа, мама, все-таки, дала выход эмоциям:
- Такими темпами, ты скоро станешь, сынуль, главным кормильцем в семье!
Она прижала меня к себе и чмокнула в щеку.
"Ага... В макушку уже не может! Когда покупали форму, мне снова измерили рост -175 сантиметров!".
- Мам! Может перекусим где-нибудь?
- Что значит "где-нибудь"?! Сейчас домой приедем и я суп с фрикадельками быстренько сделаю. А на второе котлеты с пюре..
- Ну, чего тебе на кухне стоять? Давай в какой-нибудь ресторан зайдем, там и пообедаем. Заодно отпразднуем, что песни стали деньги приносить...
...Вот в "Корюшке" - ресторане-"поплавке" на Неве, у нас, с мамой, и состоялся судьбоносный разговор. Видя, как я покрываю салфетку карандашными столбцами цифр, мама, естественно, поинтересовалась, что я там увлеченно подсчитываю. Так, где-то между суточными щами и припущенным лососем, я и огласил свои аргументы:
- ...Таким образом, если считать, что моя зарплата после института будет 150 рублей, то получается, что одна песня меня обеспечивает подобным доходом минимум на три года. А если верить Захарской, что, по мере роста популярности "Цветов" и "Карусели", отчисления вырастут раза в два, то и, вообще, лет на пять..
Я откинулся на спинку стула и вопросительно посмотрел на возмущенную и покрасневшую маму.
Следующие минут двадцать, я с аппетитом поглощал лосось и десерт, а мама, весьма эмоционально, читала мне лекцию на тему: "Только через мой труп!".
Суть этой возмущенной эскапады сводилась к двум мыслям, первая, что "сегодня песню написать можешь, а завтра способности закончатся, тогда как диплом и профессия будут кормить всегда!" и вторая, что без школьного аттестата и ВУЗовского диплома, я стану "отщепенцем общества" и закончу свою жизнь, "как те алкаши, которые целый день толкутся около пивного ларька, рядом с нашим домом, а потом около него и валяются"!
Понимая, что с такого уровня аргументами, спорить бессмысленно, я покорно кивал головой и с удовольствием жрал шарики шоколадного мороженого.
Первая жизнь научила, главное вложить женщине в голову некую мысль. А дальше просто надо ждать, когда она ее "додумает". Периодически, про эту мысль необходимо напоминать, чтобы женщина про нее не забывала. А вот что нельзя делать категорически, так это спорить! Тогда любая женщина запомнит не свои аргументы "против", а то, что у нее есть ПОЗИЦИЯ, в этом вопросе. А позиция женщины, это - вопрос принципов!
Конечно, это МАМА и я ее очень люблю, но мама тоже женщина!..
Поэтому я кивал и кушал... Молча. Ничего, к этому разговору мы еще вернемся.
...Поздравительные речи "от месткома, профкома и парткома" закончились, отзвенел "Первый звонок" и, под чудную песенку "Учат в школе", плохо организованная толпа ребятни устремилась в школьные двери.
Народ в классе, за лето, сильно изменился. Большинство парней заметно вытянулись, девчонки стали краситься и, либо выпячивать грудь, либо сутулиться, скрывая ее. У некоторых осанка осталась прежней. Как и отсутствие груди!
"Великому мне", державшему в руках грудь Веры, и "помнившему" множество сисек "из прошлого", смотреть на "проблемы" одноклассниц было смешно и грустно, а участвовать в перекрикиваниях на тему, "как я провел лето", и вовсе невозможно.
"Как?.. как?.. Дрался с одной красоткой, трахался с другой, палил из пистолета, хлестал водку и обнимался с министром МВД! И пусть сдохнет тот, кто не поверит... Мдя! Представляю их рожи...".
В классе я стал выше всех на полголовы, и в плечах тоже... никто рядом не стоял. Да, и на взгляд, выгляжу старше одноклассников... этак, на пару лет. Директриса уже заявила сегодня, когда я вручал ей букет:
- Селезнев?! Какой ты стал... здоровенный!
Значительно хуже, что это отметили и наши девки. Каждая считала своим долгом, что-нибудь мне сказать или о чем-то спросить.
"А раньше, сучки, не замечали..." - обиделся я на них, за себя прежнего!
Парни тоже группировались вокруг меня и выясняли "чо нового, Витяха?!".
Бывший "лидер класса" - Стас Лущинин, бессильно скрипел зубами в сторонке, а наша единственная симпатичная девчонка - Оля Белазар, так же со стороны, бросала на меня задумчивые взгляды.
"Господи! Как я это все переживу?!".
...Как, как... с трудом. Первый день в школе я пережил с ОЧЕНЬ большим трудом...
В памяти постоянно всплывали различные картинки ушедшего лета: посиделки в ресторанах, "разборка" с грузинами, выступление перед Щелоковым, выстрел "в" Альдону, Вера...
- Странно... - девушка неопределенно вздыхает и поудобнее устраивает черноволосую головку у меня на плече.
- Что "странно", Зайка? - я, расслабленный и умиротворенный, нежно кладу ладонь на обнаженную грудь, и чувствую биение её сердца.
- Да, так...
- Зая, ты обещала все мне рассказывать! - я приникаю губами к Вериному розовому ушку и девушка, улыбаясь, ежится от щекотки.
- Да... вот просто странно... еще вчера девственница... а сегодня мои губы на твоем... Я оказалась ужасно развратная, да? - она приподнимает голову и с тревогой смотрит мне в глаза.
- Да, - я предельно серьезен, и ее бедовая головушка никнет, под осознанием своей "низменной сущности", - хуже того, как говорят прокуроры, преступное деяние, совершенное в составе организованной группы, является отягчающим обстоятельством...
- И тебя втянула... - ее шепот еле слышен из под густоты волос.
"Неожиданная трактовка моих слов! Гы-гы! Господи, сколько же у тебя в голове тараканов! Ну-с, продолжим их выводить...".
- Вообще-то я не себя имел виду...
Она поднимает на меня зеленые глазищи, из который уже капают слезки и непонимающе переспрашивает:
- А кого?
- Женскую часть Человечества... Ту всемирную банду женщин, которая занимается сексом, и совращает несчастных безобидных мужчин. Ты несешь за это такую же ответственность, как и два миллиарда других твоих подельниц в юбках...
Секунд пять, не меньше, уходит на осмысление, сказанного мною, а потом НАСТУПАЕТ МЕСТЬ! Меня пинают, щекочут, тискают, щиплют... и все это под звуковое сопровождение: "ах, негодяй!", "какой, противный тип!", "иж ты, маленький мерзавец!"... ну, и тому подобное! Слава богу, очередной "тараканий" кризис миновал.
Когда Вера успокаивается, я подсовываю ладонь под колено девушки и та, закрыв глаза, послушно приподнимает согнутые ноги и разводит их, готовясь, очередной раз, гостеприимно принять в себя "маленького мерзавца"!..
...- Селезнев! - недовольная харя "руссички" маячит передо мной, - повтори, произведения каких писателей мы будем проходить в первой четверти?
Я встаю:
- Пушкин "Капитанская дочка"и "Метель", Лермонтов "Мцыри", "Ревизор" Гоголя, Толстой "После бала" и "Василий Тёркин" Твардовского... - думать о своем и слышать, что говорит докладчик, я научился еще на многочисленных совещаниях в министерствах.
- Не только! А чтобы узнать, что еще, то для этого надо слушать учителя, а не сидеть с отсутствующим видом и смотреть на часы! Давай-ка их сюда и отдам я их только родителям... Часы и звонки это ориентир только для учителей, а не для учеников... Снимай! - и тянет ко мне свою загребущую худую лапку с обкусанными ногтям.
