Александр Прозоров - Молот Одина
– Если не секрет, Любый, – взялся за пузатого налимчика Викентий. – Как тебя занесло из будущего в эти дикие века?
– Не секрет, – покачал головой гость. – Как истинный ариец, гордящийся своим происхождением, я захотел узреть изначальных русских богов. И поскольку уже имел нужное знание и нужную силу, я совершил это. Я пришел сюда, в этот мир, в эпоху рождения богов.
– Ну и как, ты их узрел? – поинтересовался Викентий.
– Оказалось, что великий изначальный бог – это именно я и есть, – воздел руки к небесам оборотень.
– И именно поэтому лесовики начали наступление на русские земли? – Великий Один намеренно сделал упор на последние слова.
– Похоже, ты не совсем понимаешь здешние реалии, мой храбрый друг, – усмехнулся Любый. – Мы, дети небесных духов, плоть от плоти русской земли, кочуем в лесах, занимаемся охотой, собираем грибы и ягоды, поклоняемся духам чащоб и небес и населяем все известные пределы. Славяне, дети Сварога, расселяются по рекам, строят ладьи и лодки, ловят рыбу, строят большие дома, копают огороды, пасут лосей. Варят железо. И они тоже населяют все известные пределы. Никто из нас не приходит из чужих земель и не уходит в них. Мы изначально жили рядом. Всегда.
Гость вдруг запнулся, вскинул палец и уточнил:
– Разумеется, мои слова относятся лишь к лесной полосе планеты. В степях нет ни лесовиков, ни славян. Там обитают скифы, дети богини Табити, у которой вместо ног выросли змеи. Она способна перемещаться от костра к костру сквозь огонь и взглядом обращает людей в камень. Скифы пасут скот и копают медь. Правда, не совсем сами. Для своих шахт они захватывают или выменивают рабов. Славяне, надо сказать, этим не грешат, собственноручно в болотах копаются.
– Спасибо на добром слове, – кивнул Викентий.
– Еще в нашем мире обитают варяги, – продолжил лесовик. – Где-то там у себя, далеко на севере, на морских берегах они варят соль. И поскольку самим им столько не сожрать, а в остальном мире соли не хватает, каждую весну они садятся на лодки, ношвы, ладьи и шитики и отправляются в путь по рекам, выменивая свою соль на всякое добро у прочих народов. Поскольку по берегам селятся именно славяне, то и меняются варяги в основном с ними. Ты знаешь, как тяжело жить без соли, храбрый Один? Когда нужно сохранить добытое мясо, выделать шкуры, просто сделать ужин чуть вкуснее, но нечем? Без соли бывает так тяжело, что некоторые лесовики находят лодки и уходят на реки, чтобы перехватывать и грабить варяжские корабли. А другие сговариваются со сварожичами и втридорога выменивают соль у них. Или выпрашивают, как милость, у близких родичей. Когда людей лишают соли, это значит, что их народ пытаются вытравить, извести, выжить с родных кочевий. Соль – это такая штуковина, которую ничем не заменить.
– Интересно, что означает термин «находят лодки»? – прищурился Викентий.
– А где славяне находят рабов для торга с варягами, ты спросить не хочешь? – мрачно ответил лесовик.
– Торгуют только варяги? – спросил бог войны, соскальзывая с оказавшейся опасной темы.
– У всех всегда дела насущные имеются, – пожал плечами оборотень. – Ловушки речные или лесные, скот, хозяйство, дрова-очаги, заготовки на зиму, грядки… Мало кто готов бросить дом, хозяйство и на полгода, а то и на год, в неведомые края отправиться. Варяги же к сей жизни привычны. Как ледоход пройдет, они огонь под противнями своими гасят, в лодки запрыгивают и вперед! И пути давно знают, и людей, и товары. Там янтарь возьмут, тут нефрит. Там кошму просят, тут ковры скатывают. В иных же местах, своей солью богатых, уже янтарь и олифу на котлы и самоцветы выменивают.
– А молятся варяги золоту?
– Вестимо, в любом мире есть племя, признающее богом золотого тельца, – согласился гость.
К этому времени над мысом уже расползался щекочущий аромат жареного мяса. Следящие за костром славянки срезали на блюда тонкие ломтики прожаренной, зарумянившейся плоти, принесли сидящим в центре вождям. Оба достали ножи, накололи себе по кусочку.
– Бронзовый? – заинтересовался ножом гостя Викентий.
– Скорее медный. – Оборотень протянул оружие сварожичу. – С бронзой в этом мире такая же засада, как со сталью. Если тебе придется воевать со скифами, имей в виду, что их мечи не меньшая дрянь, чем ваше железо.
– У них есть мечи? – вскинулся бог войны.
– Точнее, длинные ножи. Я же говорю, металл у них ничуть не лучше вашего.
– Тебе, похоже, не нравятся скифы?
– Мы сильно не сошлись характером с богиней Табити, – признался лесовик. – И этот нож – трофей.
– Скифы ходят к вам за рабами? – сделал вывод Викентий, возвращая клинок. – Плохая привычка.
– Полностью согласен, – кивнул оборотень. – Кстати, для славян они исключения не делают.
– От таких привычек нужно отучать соседей, – твердо промолвил бог войны.
– Эт-то верно… – задумчиво согласился гость. – Вот только, боюсь, твои хозяйки придерживаются иного мнения. Бродили слухи, что вологодская богиня даже собиралась отдать собственного сына за уродливую дочь Табити, лишь бы степняки помогли славянам в истреблении моего лесного народа.
– Судя по тому, что сына Макоши я видел окаменевшим, – припомнил Викентий, – в этом деле у них что-то не срослось.
– И тогда они призвали пятерых сварожичей из двадцать первого века, – продолжил историю Любый. – Мудрый ход. Ты оказался воистину «изначальным» богом. Кабы я знал, что ты живешь где-то рядом, то не стал бы отправляться в столь дальний путь. Возможно, мы просто встретились бы там, дома. В будущем. Посидели бы за шашлычком, сходили на рыбалку. Поставили друг другу лайки в соцсетях.
– Плохая идея, – поморщился Викентий. – Мне здесь нравится. Настоящая кровь, настоящая смерть, настоящая жизнь. Настоящие воины, настоящие мужчины. Здесь нет говнюков, что улыбаются тебе, а втихаря строчат на тебя жалобы, гадят под твоей дверью, выливают зеленку в почтовый ящик, снижают тебе баллы в отчетах, ставят минусы в инете и пакостят твоим родичам, поскольку очень боятся высказать обиду тебе в лицо. Мне нравится, когда можно пожать руку достойному врагу, прежде чем попытаться его убить, и когда не стыдно пожать руку противнику, если он остался жив. – Бог войны потер раненое плечо и добавил: – Или ты, когда сам уцелел в схватке. Так что спасибо тебе, оборотень, что затащил меня сюда. В настоящую реальность.
Гость наколол на медный нож еще кусочек мяса. Не спеша прожевал. Подумал. Наколол еще кусок и вдруг сказал:
– Слушай меня внимательно, любитель честных, достойных врагов. С сего часа народ леса не станет мешать твоим сварожичам строить здесь свой город, жить на сем мысу, ловить рыбу, копать грядки и пасти своих ленивых сохатых. Вам будет дозволено валить лес, собирать ягоды и грибы, но все это в обмен на клятву, что при появлении варягов люди лесного народа будут приглашены на торг и никто из вас не попытается встрять посредником между лесовиками и варягами либо брать с нас плату за этот торг. Мое обещание будет действительно до тех пор, пока дети вашего народа не причинят вреда или обиды детям лесного народа! Причем неприглашение на торг по любой причине тоже станет считаться обидой. Либо торгуйте вместе с нами, либо не торгуйте с варягами вообще. Коли кто-то из сварожичей причинит обиду лесовикам, город будет уничтожен. И никаких обид, великий Один. Коли называешь себя русским, тогда и веди себя как русский. По справедливости.
– Славяне по случаю могут добыть в лесу зверя, не ставя при этом постоянных капканов, и это не будет считаться за обиду, – облизнул губы Викентий. – Лесовики могут ловить рыбу, не ставя ловушек. И раз в году славяне и лесовики будут собираться на общий пир, дабы дружной попойкой подтвердить этот уговор. Коли называешь себя русским, нужно вести себя по-русски.
– Принято! – кивнул оборотень.
– Мы готовы принести клятву хоть сейчас!
– Зачем мне клятвы? – пожал плечами Любый. – Ты мужчина, ты воин, ты русский. Ты человек чести. Мне достаточно твоего слова.
Оборотень протянул руку богу войны.
– Слушайте все! – поднялся Викентий. – От себя лично и от имени сварожичей, прибывших на сей мыс, я обещаю, что никто из нас первым не причинит обид или вреда лесному народу! И здешние лесовики всегда будут приглашены на торг при появлении варягов!
– Слушайте все! – встал оборотень. – От имени народа леса и лесных духов я обещаю, что никто из нас первым не причинит вреда или обиды поселившимся здесь славянам!
Боги двух народов крепко пожали руки. А затем лесовик объявил:
– Слушайте, сварожичи! В знак доброй воли обещаю вам, что готов лечить живущих в городе людей наравне с людьми своего рода! Вам достаточно призвать меня, призвать Лю́бого! И я отзовусь каждому!
– Любо! – дружно воскликнули оборотни.
– Вот хрень, – поморщился бог войны. – Я не знаю, чего пообещать тебе в ответ?
