Выпускник. Журналист (СИ) - Купцов Мэт
Беда одна на всех — товара на всех желающих не хватает и из–за дефицитов нужно выстаивать многомесячные очереди, чтобы купить телевизор или пару кресел с модным журнальным столиком.
— Достань посуду из стенки, — говорит Валя, — показывая на бокалы и тарелки.
— Ты уверена? Вдруг разобьем?
Она склоняет головку на бок, и у меня в груди щемит. Валюша уже успела волосы распустить, и они упали на грудь, переместив мое внимание именно туда.
— Ну давай, — подбадривает она меня, пододвигая к нам журнальный столик, с телефоном цвета слоновьей кости.
Открываю дверцу, и она виснет, оставаясь у меня в руках. Шуруп вылетает, падает на пол.
— Валь, отвертка есть? Неси.
Чиню дверцу, спустя пять минут уже сидим за журнальным столиком, накрытым ужином.
— Кем у тебя работают родители?
— Папа — на заводе, мама — преподает в МГИМО, она профессорская дочка.
— Вот как? Неравный брак?
— Что? — хлопает на меня серыми глазищами. — Что ты сказал?
Вспоминаю о разговоре с Леней — он посмеялся над тем, что отец Валентины на заводе работает. Значит, неправда это. Девушка не доверяет мне пока, поэтому рассказывает тоже, что и всем. Ясно. Подождем. А пока я меняю тему разговора.
— Ну… я… — ты очень красивая, — протягиваю руку, и убираю выбившуюся прядь волос ей за ушко. — Музыка есть? Потанцуем?
Кивает. Уходит в свою комнату. Не дожидаясь иду за ней.
Валентина в домашнем легком платье стоит у катушечного магнитофона, скручивает пленку обратно на начало, а я подхожу к ней сзади, обнимаю ее. Мои руки на ее руках. Она в моем капкане.
Реакция радует — Валя не вырывается, не артачится, она молча ждет, замерла.
Я же зарываюсь носом в ее волосах, покусываю кожу шеи.
Девчонка тихонько вскрикивает, а мои руки ползут по ее бедрам.
Как же я замучился сегодня ждать этого волшебного момента!
— Выключи свет, пожалуйста, — просит Валя, нажимая на кнопку включения на магнитофоне.
Музыка льется, и я оглаживаю упругие женские бедра.
— Мне стыдно… я в первый раз, — шепчет Валюша. — Выключи свет.
— Сейчас, — делаю два шага назад, гашу свет.
Конечно, я бы хотел рассмотреть аппетитную фигуру девчонки, но раз она просит без света, то придется на ощупь.
Утром рассмотрю, как следует.
Глава 21
Просыпаюсь. Холодно, будто не в кровати, а на вокзале ночь коротал.
Открываю глаза — вокруг темень.
Тянусь к тумбочке, привычно, но… стоп. Где тумбочка? Вскидываю голову, сажусь. Ощупываю пространство вокруг. Вместо тумбочки — пустота.
Кровать тоже не моя.
И тут рука касается чего–то теплого, мягкого. Нащупываю под одеялом женское тело. Вспоминаю ночь, блаженно улыбаюсь. Я б повторил.
А еще думаю о том, что если бы остался в старом теле, то не видать мне этой ночи.
Физически я бы смог повторить все те виражи и кульбиты, что сегодня вытворял, с физической подготовкой у меня и в полтинник проблем не было. ЗОЖ, все дела. Жизнь прожил, поле перешел, но сохранился.
Проблему бы мне создала жена Маринка!
— На лево не ходи — так и заявила в ЗАГСе. — Собственница, мать ее!
Но теперь мне отчитываться за свои приключения не нужно. Хорошо быть молодым и горячим, не иметь обязательств перед женой.
Понравилась девушка, ты ей, и вот уже получено обоюдное согласие. Давай, вперед, на амбразуру.
Нахожу очередной плюс нахождения в новом теле и в новом деле. Блаженно улыбаюсь второй молодости.
Русая головка Вали шевелится, поворачивается в мою сторону, и я сразу оживляюсь.
Милое лицо ещё прикрыто одеялом, только глаза видны, но они пока закрыты.
— Привет, красивая, — протягиваю руку и глажу девушку по голове. Волосы мягкие, шелковистые.
Открывает глаза, смотрит на меня, но я не могу считать эмоции и настрой, потому что темно в комнате.
— Помнишь меня? — улыбаюсь широко.
— Макар, ты уже проснулся и шутишь? Мне бы так. Я жутко не выспалась.
— Хорошая девочка. Поделишься одеялом? Я тут малость подмерз.
Валя еще спит, и не совсем понимает мою хитрость. Щедро делится одеялом. Мне не было уж так холодно, чтобы укрыться, а вот к женскому телу хотелось быть поближе.
— М–м, — мычу от удовольствия, в порыве крепко прижимая Валюшу к себе. — Спасибо тебе за ночь…
Только сейчас до Синичкиной доходит, что я нарочно к ней залез под одеяло. Но она не отталкивает меня. Не глупит. Я всё равно уже взял своё ночью. Смысл ломаться? Никакого.
Я еще возьму. И девушка даст. В этом деле слов–то и не нужно.
Знаю, что нравлюсь ей, кожей ощущаю.
Юное тело молодой женщины прижимается к моему, и я беспечно отдаюсь получению удовольствия.
Проходит час.
— Подъем, — поднимаюсь с кровати, Валя тянется ко мне для поцелуя, но я не целую. Не стоит привыкать.
Никакой лирики — у нас обоих учеба, а расписание от нас не убежит.
Встаём, ни одного вопроса, молча.
Я очень хочу рассмотреть всю Валину красоту, но она оборачивается в одеяло, и залившись краской от моего въедливого взгляда, упрыгивает в сторону ванной как зайка от охотника с прицелом винтовки.
Недовольно хмыкаю. Тоже мне музейное сокровище на реставрации, всё равно в следующий раз разденешься при свете.
В следующий раз? Цепляюсь к своим словам.
Странный ход мыслей. С Олей я прощался, знал, что больше не приду. А с Валей всё как–то иначе.
Зацепила что ли?
Не красавица, как Машка, не такая целеустремленная, как Лидия, готовая пройтись по головам ради светлого коммунистического будущего.
Чего так вштырило–то меня?
Вспоминаю, как Валя легко отказалась от интересного задания редакции ради меня.
Ах это! Вот, когда я купился. Валюша знает, как обходиться с нашим братом.
А еще она умеет так странно и страстно смотреть своими огромными серыми глазами, в которых какой–то туман мистический стоит.
И невинность мне свою отдала…
Ладно, это всё лирика! Задумчивость не украшает мужчин, — одёргиваю себя.
Ну отдала–отдала, значит, посчитала нужным. Время пришло становиться женщиной. А с кем, как не со мной это делать? Я — лучшая кандидатура для этого. С женщинами умею обращаться, тело молодое, могу много и долго.
А еще мне понравилось в девчонке то, что, услышав мои обещания, про светлое будущее, которое мы встретим вместе, она не настаивает на его встрече. Не спрашивает: «Что, да как дальше», «Когда увидимся», не задает глупых вопросов. Умеет держать дистанцию, уважает личное пространство.
Эх, из нее могла бы получиться не плохая боевая подруга. Жаль, мне такая пока не нужна.
— Яишенку будешь? — голос Вали звучит мягко, почти по–домашнему, и она улыбается, растягивая гласные, будто это самое нежное, что сегодня кто–то предложит.
— Конечно, — отвечаю, и иду за ней.
Валя возится на кухне, а я наблюдаю, как её стройная фигурка быстро передвигается от плиты к столу.
Яичница шкворчит на сковороде с салом. Даже звук нагоняет аппетита.
Спустя десять минут сидим за маленьким столом, на двоих — одна сковородка, в ней яичница с салом. Черный хлеб, масло. Ну, завтрак мечты.
— Завтрак коммуниста, — говорю, не удержавшись от смешка.
Валюша кивает, но видно — шутки не поняла, и что с неё возьмёшь? Советский человек. Для нее в норме потреблять эко–продукты. Девушка ловит мои слова, улыбается всему, что я говорю. Это главное, чтобы женщина слушала мужчину с упоением, а не возражала по каждому пустяку.
Доедаем завтрак.
Быстро собираемся на учебу.
Я уже одет, а Валя молча стоит у зеркала, поправляя русые густые волосы.
Снимаю с вешалки ее искусственную шубку, помогаю одеть.
Всё быстро, никаких «подольше посидим» или прочих сентиментальных вещей. Вот за что я люблю такие моменты– мы оба понимаем, что это было просто сейчас и здесь, а дальше будет что–то ещё, но неизвестно когда, и это не тяготит.
Зачем–то спрашиваю:
