Боксер-6: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
Между тем к сопернику присоединился его тренер, который подошел ко мне и протянул руку:
— Хочу тебя поздравить с блестяще проделанной работой, — серьезно произнес он. — Ты продемонстрировал очень высокий уровень. Молодец.
«Да они что, издеваются, что ли?» — раздраженно подумал я. Правда, с другой стороны, такие шаги тоже дорогого стоили: не каждый соперник скажет что-то подобное после боя и уж точно не каждый тренер будет нахваливать конкурентов. Тем более в ситуации, когда их победа была делом заранее решенным.
Тем временем судейская коллегия закончила свое цирковое представление под названием «совещание» и ещё раз объявила моего соперника победителем. Как ни странно, к этому моменту мои эмоции уже, можно сказать, улеглись, хотя прошло не более пары минут. Вообще, я всегда старался относиться к таким ситуациям философски. Зачем переживать о том, что невозможно изменить? Это же пустая трата времени и сил! Про себя я и так все знаю, да и другие тоже все видели. А что касается тех, кто подсуживал — в конце концов, это им с этим жить, а не мне.
— Мишаня, не слушай их! — налетел на меня Лева, когда я спустился с ринга. — Ты все равно победитель, и пошли они все знаешь куда!
— Да, да, Миш, — затараторил возбужденный Сеня, — я вообще не понимаю, как это они так? Нет, понимаю, конечно, но на глазах у всех?
— В большом спорте, Сеня, еще и не то бывает, — улыбнулся я, — мир спорта далеко не всегда справедлив. И вообще, скажи еще спасибо, что они хоть в финале дали выступить!
— Это как еще? — изумился Сеня. — А как бы они тебе не дали выступить, интересно?
— Да мало ли, — пожал я плечами. — Способов много есть разных. Можно подстроить отравление, можно руку случайно сломать, можно обувь испортить или еще что… И в результате человек вместо ринга отправляется, скажем, в ту же больничку отдыхать. И не придерешься — кто же виноват, что здоровье подвело.
— Вот это да! — у Сени вытянулось лицо. Я уж не стал ему приводить примеры из бандитских девяностых, когда все могло решиться еще проще — одним недлинным разговором, в котором тебе в красках распишут, что произойдет с тобой лично, а еще лучше — с твоими близкими, если ты решишься победить. От таких рассказов, наверное, Сеня и сам бы на нервной почве в больничку уехал, учитывая его впечатлительность.
— Наплюй на них и разотри, — поддакнул мрачноватый Колян. — Нет, ну то есть, по-хорошему, портрет бы каждому из них подпортить не мешало бы, конечно. Но раз это невозможно, то, как говорит мой дед, на каждый чих не наздравствуешься. Ну а на каждую сволочь внимание обращать — так и вся жизнь с ними пройдет.
«Надо же», — подумал я. «Кто бы ожидал вдруг от Коляна — и такой философии».
— Вот козлы они какие, а! — со злостью сплюнул подошедший к нам Григорий Семенович. — И ведь хоть кол им на голове теши! Ничем не пропрешь!
— Да ладно вам, Григорий Семенович, — улыбнулся я. — Пусть их там рисуют что хотят. Все ведь прекрасно все понимают.
— Понимают-то понимают, да только от этого не легче, — проворчал Григорий Семенович и похлопал меня по плечу. — А ты, Михаил, и вправду большой молодец. Я тебе говорю как опытный боксер и тренер: сегодня в этой категории ты был безоговорочным и единственным чемпионом! И запомни, что просто так я такими словами не разбрасываюсь!
— Я знаю, Григорий Семенович, — отозвался я. — Спасибо вам огромное!
— Да за что там… Ладно, — вздохнул наш заметно уставший от всей этой нервотрепки тренер, — пойдемте посмотрим, как будет биться наш Дениска.
Бабушкин как раз в этот момент готовился выйти на ринг. Он стоял у выхода, сосредоточенно думая о чем-то своем.
— Денис, — негромко обратился к нему Григорий Семенович и, как мне показалось, сам задумался о том, какие слова лучше всего подойдут в данный момент. — Ты знаешь что… ты не тяни время. Сам видишь, что всю дорогу происходит. Они на конец боя могут оставлять всякие нехорошие сюрпризы.
— Угу, — отозвался Бабушкин. — Мишке вон сюрприз так сюрприз подложили.
— Вот именно, — кивнул Семеныч. — Поэтому постарайся лучше победить досрочно. Чтобы у этих крокодилов не осталось не только никаких вопросов, но и никаких возможностей подгадить результаты.
— Я постараюсь, — пообещал Бабушкин и отправился на ринг. Мы же с Григорием Семеновичем и остальными динамовцами заняли свои места в зале.
Должен заметить, что совет Григория Семеновича Денису был, наверное, самым уместным. На примере моего выступления стало окончательно понятно, что именно на третий раунд приходятся все эти подставы. А точнее было бы сказать даже не «выступления», а «выступлений» — если вспомнить еще и историю с разлитой водой.
Денис Бабушкин тем временем тоже, видимо, хорошо уразумел, что означают все эти события, и воспринял совет Григория Семеновича как руководство к действию Уже с первого раунда он начал атаковать соперника так активно, что тот не мог даже как следует отбиться. Похоже, Бабушкиным в этот момент управляло не только здоровое спортивное желание выиграть поединок, но и вполне объяснимая злость, и он отыгрывался на сопернике за всех нас. В результате первый раунд остался полностью за ним, а его противник уходил в свой угол, прилично пошатываясь.
— Молодец, Денис, продолжай так же! — проговорил Григорий Семенович. Теперь он старался сдерживать свои эмоции — за меня уже заранее порадовался, а закончилось все не так. — Не расслабляйся, сейчас у тебя есть все шансы, по крайней мере в честной борьбе так точно!
— Да я и не собираюсь расслабляться, — несколько меланхолично произнес Бабушкин, отхлебывая предложенную воду. — Не для того, знаете ли, на ринг вышел.
Второй раунд Денис начал еще более заведенным и агрессивным — во всяком случае, так это выглядело со стороны. С ходу начав жесткую рубку, он быстро загнал противника к канатам. «Потыкав» его пару раз точечными ударами и убедившись в его неспособности полноценно сопротивляться, он размахнулся и пробил мощнейший двойной!
Противник рухнул на пол, и только слабые подергивания его рук, больше напоминавшие судороги, напоминали о том, что это — живой человек.
— Продолжать можешь? — рефери подбежал к упавшему и пристально посмотрел на него.
— Я… А? Э… — сопернику Дениса здорово от него прилетело, и бедолага был в состоянии извлекать только какие-то отдельные звуки и вряд ли полностью осознавал реальность.
Рефери покачал головой.
— Один… Два… — начал он отсчет. Впрочем, это было уже скорее формальной процедурой. Даже наблюдателям со стороны было понятно, что ни о каком продолжении боя не могло идти и речи. И даже медики уже стояли у самого ринга с носилками наготове.
Когда рефери поднял руку Дениса Бабушкина, весь зал взорвался восторженным ревом и аплодисментами. А уж как ликовали мы с пацанами — невозможно и передать. Ведь, по сути, Денису в этот раз удалось невозможное — после длительного перерыва и чуть ли не прекращения спортивной карьеры он выиграл чемпионат СССР!
— Дениска, сынок, — на глазах нашего Семеныча проступили слезы счастья, — я знал, что у тебя все получится! Знал, слышишь! Ты — чемпион!
— Вот это ты даешь! — проревел Лева. — Ты, можно сказать, ответил за всех динамовцев! Теперь пусть утрутся!
— Поздравляю, — улыбнулся я. — Это был действительно очень профессиональный и зрелищный бой. Так их всех и надо!
— Ты такой вообще, Денис! Я прямо глазам своим не поверил! — как всегда, восторженно кричал Сеня. — Ты как вообще такую рубку-то развязал, скажи? Я даже не успевал за твоими руками следить?
— Да я просто разозлился сильно, — смущенно ответил Бабушкин.
— Вот и мне надо было так же, — чуть огорченно проговорил Сеня, но тут же одернул себя: — Но ты все-таки такой молодец, что я даже не знаю как сказать!
Бабушкин принимал заслуженные поздравления, и я впервые видел его смущенным, окончательно сбросившим всю свою спесь. Это действительно был его звездный час. А еще это был звездный час всех нас, как представителей «Динамо». Наша эмблема сегодня была эмблемой чемпионов, пусть и только в одной категории. Поэтому мы долго не могли разойтись, наперебой поздравляя Дениса и взахлеб обсуждая его выступление. Мы так увлеклись, что от избытка чувств едва не устроили кучу малу прямо у ринга. Как обычно, к порядку нас призвал Григорий Семенович.
