Начальник милиции. Книга 5 (СИ) - Дамиров Рафаэль
— Послушай, Зина, сегодня вряд ли Грицук придет, ты его спугнула, если и появится, то не раньше, чем завтра. Вот завтра с утра и жди Тулуша в редакции.
— Спасибо, — кивнула Зина. — Ну, я пошла?
Она вопросительно смотрела то на меня, то на Тулуша, будто ей нужно было наше разрешение.
— Конечно… Будь осторожнее. Погоди, скажи мне, как Артищев, как отреагировал на появление уголовника? И почему он сам к нам не пришел?
— У Захара Елизаровича давление, ему нельзя волноваться, я не говорила. Он ничего не знает.
— Вот как? Ну ладно… Завтра сам с ним, если что переговорю, а пока правда, лучше пусть будет в неведении. Так ему спокойнее.
* * *Сегодня ночью согласно нашему с Верой плану мы собирались сделать набег на кладбище. Я подготовился: скрутил номера со служебной «копейки», в багажник положил лопату с коротким черенком, которую нашел в сарае на территории ГОВД. Туда же сложил фонарик, перчатки, фляжку с водой. Заправил полный бак на всякий случай, будто готовился удирать от преследователей. Сегодня я не милиционер, а снова нарушитель, как в прошлой жизни.
В полночь забрал Тулуша, Веру в городе и вместе мы направились на городское кладбище.
Уже давно стемнело, даже луна не показывалась, небо хмурилось и грозило пролиться сентябрьским промозглым дождиком с ветром. Город будто вымер, на улицах ни души. Лишь изредка попадались одиночные автомобили с тусклыми желтыми фарами
Изначально городское кладбище располагалось на окраине, но постепенно его территория вросла в массив жилых домов. Зарыбинск расстроился дальше и место захоронения оказалось в черте населенного пункта.
Мы приблизились к ржавому решетчатому забору, заглушив машину, я вылез и посмотрел на небо:
— Непогода усиливается, ветерок поднялся, но нам это даже на руку, меньше желающих побродить по улице.
— Плохо, — Тулуш тоже смотрел на небо, черноту которого прорезала далекая беззвучная гроза. — Нехороший ночь…
— Что плохо? — с тревогой спросила Вера, а я лишь пожал плечами, так как никогда не верил во всякие народные приметы, гадания и прочие суеверия.
Чтобы подковы приносили счастье, надо прибить их к копытам и пахать, пахать, пахать…
— Духи гневаются, задобрить надо… — как-то нараспев проговорил Тулуш, будто общался не с нами, а с потусторонним миром.
— Как задобрить? Жертву что ли принести? — усмехнулась Вера, изображая беспечный вид, а у самой на лице промелькнула тревога.
Все же ночное кладбище — такое место, где все первобытные страхи обостряются. Тем более она девочка.
Тулуш не ответил, а стал вдруг что-то бормотать на своем, на Тулушском, а я подмигнул Вере, мол, не обращай внимание, у Салчака шаманы в родове были. Так что сейчас он всех духов к чертям собачьим разгонит, тем более что мы, сотрудники правоохранительных органов, в них особо и не верим.
Вера была атеистом, партийцем, но девушкой. И держалась возле меня, ежилась. Даже когда она в Мохово пристрелила беглого урку — не была такой растерянной, как сейчас. Все же обстановочка ее угнетала.
Где-то заунывно заухал филин. Еще как назло, на прилегающих кладбищу улицах не горели фонари. В Зарыбинске фонари вообще через раз работали даже в центре, а тут и вовсе потухли давным-давно, а может, никогда и не загорались, просто торчат столбы, чернеют, как мачты кораблей-призраков.
Я взял лопату, фонарик, и мы вошли на территорию кладбища. Как назло фонарик светил тускло, приходилось пробираться почти наощупь.
Вид унылый. Железные и бетонные надгробия, иногда старые кресты со времен царя Гороха. Нет полированных плит и блеска мрамора или гранита, все старое, простое, замшелое. Будто кладбище заброшено.
Сейчас в 78-м оно действительно уже было переполнено и усопших свозили на новое, в пяти километрах от города, а сюда только дохоранивали, втискивали могилки к родственникам, или присоседивали к заброшенным и неухоженным холмикам со сгнившими крестами.
— Ну и жуть… — передернула плечами Вера, вцепившись мне в руку. — Бр-р… Ненавижу мертвецов…
— Бояться надо живых, — улыбнулся я. — А мертвые не кусаются. Разве что только в зарубежных фильмах.
Нужную могилку нашли с трудом. Хотя я и прогулялся сюда заранее еще днем, поискал, запомнил. Но ночью все выглядело совсем по-другому. И не было этих зловещих теней от покосившихся крестов. И откуда, кстати, эти ползучие тени здесь? Луны ведь нет…
Тулуш принялся копать. Вгрызался в землю, как землеройка. Без отдыха и пауз углубился по колено. Выдохся, и я его сменил.
— Нужно было две лопаты взять, — проговорила Вера.
— Тут вдвоем не развернуться, — возразил я. — Будем по очереди рыть и отдыхать заодно.
Копать было не сложно, земля еще не слежалась, рыхлая, но объем пришлось перелопатить немаленький. Больше двух метров вглубь.
Наконец, через полтора часа лопата глухо стукнулась о крышку гроба.
Ветер вдруг усилился. Будто не хотел, чтобы мы тревожили покойника. Тулуш приналег на лопату, ускорился. Не терпелось ему вскрыть гроб, пока духи не нагрянули. Но торопливость обернулась неудачей. В какой-то момент послышался хруст. Черенок старой лопаты не выдержал и остался в руках у Салчака, а железная часть утонула где-то в земле.
— Криворукие пассатижи! — выругался я, глянув вниз и подсвечивая фонариком. — Много там еще рыть осталось?
— Духи гневаются, — мотал головой Тулуш. — Лопата испортили.
— Это просто у кого-то руки не из того места растут, — процедил я. — Ладно, нужно новый инструмент найти. Поеду, съезжу по быстренькому.
— Саша, я с тобой, — засобиралась Вера. — Я здесь одна не останусь.
— Почему одна? Ты же с Тулушем?
— Тулуш в яме посидеть, — улыбнулся Салчак и в темноте блеснули зубы. — Наверху ветер, холодно, в яме тепло, хорошо.
— Вот видишь, — шепнула мне Вера, — странный он… Нет я лучше с тобой.
— Хорошо, поехали, — кивнул я и, снова заглянув в могилу, добавил: — Тулуш, сиди и ничего не делай. Ну если сможешь обломком копать, то копай, но ради бога гроб без нас не трогай. Никуда не ходи, никого в жертву духам не приноси, понял?
— Понял, понял, — закивал Салчак, а я почему-то ему не верил. — Тулуш, как мышь сидеть. В норка.
— Ну и отлично, — вздохнул я, а у самого на душе не спокойно, чую неладное.
Нельзя Тулуша одного на кладбище оставлять, но вариантов нет. Пусть пока огрызком лопаты копает помаленьку, не факт, что нам сейчас среди ночи удастся раздобыть инструмент подходящий.
Мы с Верой вышли к машине, в это время громыхнула молния и полил дождь.
Вера скорее юркнула в «копейку», поежилась и проговорила:
— Он там не замерзнет? Зонтик надо было взять
— Тулуш Сибиряк, — отмахнулся я. — Они зонтики не носят.
Мы выехали на дорогу и направились на улочки с домишками, сектор индивидуальной застройки. Потом его будут называть частным сектором.
— У тебя есть здесь знакомые? — удивилась Вера, вглядываясь в черные дома с погасшими окнами и торчащими печными трубами.
— Нет… Но чтобы добыть лопату, это не обязательно.
— Ты будешь воровать лопату?
— Позаимствую.
— Ха-ха, — сдерживала смешки девушка.
— Ты чего?
— Просто звучит как… Ты послушай: «начальник угро ворует лопату ночью в деревне…»
— Зарыбинск — не деревня, — важно подметил я. — Но ты права. Звучит не очень, но по сравнению с тем, что следователь прокуратуры разрывает могилы, это как-то вообще безобидно смотрится. Ха…
— Ты прав, — кивнула Вера, сдерживая улыбку. — Повезло мне с тобой, другой бы милиционер заартачился, на законы и приказы бы ссылался, и не пошел бы на… — Вера чуть запнулась.
— На правонарушение? — закончил я за нее. — Мне не привыкать. Я сразу понял, что честными методами преступность не победить. Хотя и нечестными — тоже, но все же мы попытаемся, хотя бы в Зарыбинске решить проблему глобально. Я имею в виду с преступностью.
— Странный ты, Морозов, — задумчиво пробормотала Вера. — В хорошем смысле странный… у тебя ход мыслей, мировоззрение другое…
