Первый шаг Некроманта. Том 4 - Илья Рэд
Отношения с фракциями:
— Тайная канцелярия (доверительное взаимовыгодное сотрудничество);
— Церковь Клирикрос (деловая сделка);
— Ложе некромантов (поставлены на паузу).
Общее физическое состояние пока что на троечку. После растворения застывшего куска маны медитации и тренировки проводились почти каждый день. Наросло пять килограмм мышечной массы тела, снизился уровень заболеваний, окрепла ментальность, а мана свободно циркулировала по всему организму, позволяя вносить в него точечные изменения.
К вопросу о финансах: вместе с повышением репутации и общей численности единомышленников на меня накладывались некоторые ограничения. Зарабатывал я больше, но и траты возросли. Каждая личная Брешь отнимала 50% гонорара в пользу рода Барятинских, а оставшиеся 50% делились по возможности поровну между сычовцами.
Доход с артефактов выше сорока процентилей тоже делился пополам между мной и бароном Скаржинским, проинвестировавшим мой проект на начальном этапе. Всё, что ниже этого значения, уходило в мою казну.
По двум торговым лицензиям открыты следующие лавки: артефакторная в городе Владимир (ежемесячная прибыль 10–15 тыс. рублей) и торговый дом в Павловской крепости, который ещё не начал работу.
Надо сказать, что артефакторная тоже ещё не раскрыла свой потенциал. Зачарователь Елисей лишь недавно вернул былую форму, и ассортимент товаров варьировался от 1% до 30%. По средним подсчётам лавка может утроить прибыль в ближайшие пару месяцев.
Есть ещё точка сбыта через зачаровальню Гольдштейнов и доход с неё полностью мой, потому что на Скаржинском по договору висела реализация высокоранговых артефактов. Он делился связями и за это получал нехилый барыш. Всё, что организовано мной — отходило мне.
Из других достижений: закрыт семейный долг по Брешам, роду Барятинских возвращено одно место силы (огонь) неподалёку от нашего имения, а сумма моих отчислений в казну составила порядка 650 тыс. рублей. До миллиона мы добить никак не успевали из-за срочности с заданием Клирикроса.
Теперь о моей казне. Потенциальные доходы свыше трёх миллионов рублей хранились в виде отобранной контрабанды ингредиентов. Эта часть капитала была пока что мёртвой. На её реализацию уйдёт несколько лет (2–3 года точно). Вариант с моментальной продажей я не рассматривал — это глупо, стоимость снизится в 4–5 раз.
На руках же сейчас имелось около трёхсот тысяч рублей. Шесть зелий обошлись мне в такую же сумму. Это оказалось не дешёвое удовольствие, а ведь сюда не входила стоимость услуг самого алхимика! Астрономические цены. Но даже так — какой-никакой капитал сколочен, я полностью финансово независим и продолжаю обогащаться.
Вот такую ревизию всего случившегося со мной за четыре месяца пребывания в новом мире я провёл в скучном пути. Фундамент заложен, но работать есть над чем. У меня были большие планы по расширению собственного влияния, и отказываться от них из-за хотелок Клирикроса я не собирался.
Обратная дорога в этот раз была далека от комфортабельных условий — мы взяли только самое необходимое и большую часть дня проводили верхом. Ноги и спина с непривычки затекали. По возможности меняли лошадей и с новыми силами продолжали путь.
У меня не было двух неспешных недель на дорогу, потому пришлось отказаться от удобной кареты. Ночевали в деревнях. Погода нынче не сахар — замëрзнешь только так. По утрам изо рта валил пар, а через несколько часов холодел нос и щëки.
Ранний ноябрь предупреждал о суровой зиме, и я мотал на ус. В пути от Христа прилетел орёл и передал коробочку с наградой.
Из-за такого плотного графика мы въезжали в Громовец уже на пятый день, и я вздохнул с облегчением. Первое, что хотелось — это нормально помыться и перекусить, потому мы сразу же направились в родовое имение.
— Артём Борисович, вы, что ли? — не узнал меня молодой гридень, стоявший на страже у ворот. — Сейчас обождите, что ж вы не предупредили…
Внутри засуетились и воротины тут же убрали в стороны, чтобы мы свободно заехали во двор. Я сразу же окинул взглядом округу — всё та же умиротворённая атмосфера родительского гнезда, только чуть оживлённей стало возле тренировочного плаца.
— Что новеньких набрали? — поинтересовался я не спешиваясь.
— Ага, барин раскошелился, а мы вас только через неделю ждали.
— Хватит пустое молоть, служивый, — перебил его Семён, явно не в силах больше терпеть седло. — Не видишь, его благородие устал, кыш с дороги!
— Дед, ты чего? — обиделся парень.
— Я те щас дам чего! У-у-у, гадёныш. Простите, Артём Борисович, они тут без меня совсем от рук отбились.
Дружинник спрятал вырывавшуюся улыбку и смог сдержаться, а я кивнул ему и добавил в конце.
— Спасибо за службу, Олег.
Мы в последний раз пришпорили коней и вмиг доскакали до усадьбы. К нам, запыхавшись, уже спешил полупьяный конюх Пётр и кинулся помогать, протягивая красные руки, но я раздражённо отмахнулся от него, Ломоносов тоже отказался, а вот Семён, многострадальный Семён с облегчением согласился.
— Сын! — ко мне уже спускался Борис Барятинский с широкой улыбкой и распростёртыми объятьями, он не обратил внимания на сдержанно протянутую руку и сгрёб меня.
За его спиной на пороге стояла Ольга с, как всегда, строгим к себе и окружающим выражением лица. На меня она старалась не смотреть, всё куда-то мимо, но я знал — женщина внимательно считывает каждое изменение. Ничто не ускользнёт от въедливого взора матери, пусть даже фактически я не её сын, но инстинкт никуда не денешь — внешность-то та же.
В каком-то роде я понимал её: некто чужой сейчас живёт свою полную забот жизнь, а Артём, тот самый миленький Артём, настоящий владелец этого тела, что двух слов связать не мог, пропал навсегда, и с этим уже ничего не поделаешь. За чужое счастье запросто можно возненавидеть человека, а в моём случае — вдвойне. Каждый мой успех будет негативно воспринят.
Анна тоже вышла к нам, но как робкая птичка. Я совсем не узнал в ней той оторвы, которую тут оставлял. Она мельком взглянула на
