Боксер 3: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
Я вспомнил, как в моей прошлой жизни, в девяностые, один из моих учеников успел ввязаться в бандитскую группировку. Точнее, такой ученик у меня был не один — лихое все-таки было время — но именно с тем крутолобым Никитой у нас сохранялись особенно доверительные отношения. И как-то раз я спросил его по наивности, зачем на разборках поднимается столько шума. Ну, дали бы друг другу по мордасам — да и все! Так нет же — взрывы, автоматные очереди, потом еще фоторепортажи в газетах с места происшествия… Вроде, по логике, надо такие вещи как-то маскировать, а здесь — наоборот, все напоказ.
На что мой ученик усмехнулся и ответил:
— Вы не понимаете. Стрелка — это, помимо всего прочего, парад понтов. Важно не просто быть сильнеепротивника, но и показать всем остальным, что ты круче и могущественнее их всех, вместе взятых. Уничтожить морально. По-простому кому-нибудь в подъезде по башке дать — это, конечно, тоже можно. Но сделать так, чтобы о твоих победах заговорила вся братва в городе — совсем другая игра.
Никита мне прямо об этом не сказал, хотя тоже догадывался, наверное, но я понял. Вот поэтому в угрозах звучит то, чего на самом деле нет и не было, а уж подставить какого-нибудь наивного простачка — вообще святое дело. Хотя многие об этом даже не задумываются. Насмотрелись дешевых боевиков — и давай свои спецэффекты лепить.
Правда, потом все эти фразы о том, что, мол, моя пехота тебя в бетон закатает, порой становились правдой. Вот и Никитку того я не уберёг… И в газете про него лично никто не написал — но я знал, на какой сходке он сложил свою буйную голову.
Ну, а Димон не так страшен — он решил устроить парад понтов, немного опережая время. Вместо того, чтобы нормально, по-мужски поговорить и удостовериться, что никакой проблемы нет, решил свою крутость продемонстрировать. Отсюда и все его заявления.
Помимо всего прочего, это еще означало, что мне ни в коем случае нельзя было приходить одному. Иначе вся гоп-компания этого Димки меня за минуту замесит и глазом не моргнет. Судя по его поведению на вечеринке (да и после нее), беспредельщик он был еще тот. А у беспредельщика друзья обычно — такие же упыри, которые в стычке вообще не думают. Во всяком случае, на стрелку он других брать вряд ли станет. В общем, один против этой толпы — верное самоубийство.
Только вот кого же мне с собой позвать? Я здесь ещё не успел обзавестись такими верными друзьями, которые были бы готовы ринуться за меня в огонь и в воду. А желающих поразмяться в драке с полупьяными идиотами за просто так здесь тоже не было. Не Бабушкина же звать. Кстати, я не исключал, что он-то туда как раз припрется, только на другой стороне.
Поразмыслив, я решил попробовать подговорить все тех же «лагерных» пацанов. По крайней мере, мы договаривались первое время держаться вместе. Слова это — или не пустой трёп? Ну и если уж что, они меня хоть не выдадут тренерам — во всяком случае, так мне казалось. Первым я обратился к Сене. В конце концов, это ведь отчасти из-за него я и оказался в эпицентре всех этих разборок! Кто меня тогда позвал на голых девок глазеть? Не узнал бы я в тот вечер никакой Ленки — и жить было бы спокойнее.
— Ну… я не знаю… — в ответ на мое предложение Сеня забегал глазами. В нем явно боролись два желания: оставаться в безопасности и заработать репутацию смелого и сильного пацана. — Это вообще-то дело опасное…
— Жить вообще опасно, — резонно возразил я. — Рано или поздно мы все умрем.
— Это да, — неуверенно согласился Сеня, — но все-таки ты, по-моему, ввязался куда-то не туда, куда нужно.
— Так я никуда не ввязывался, — ответил я. — Это вон упырь этот… не знаю, чего он так завелся. Пить надо меньше, короче. А мне теперь что — убегать, что ли?
Я вспомнил Ленкино грустное лицо с кровоподтёком. Нет, на эту силу должна найтись другая сила.
— Тоже верно, — сказал Сеня. — Но если мы с тобой заявимся сюда завтра с фингалами, то…
— Так я для этого тебя и зову! — не выдержал я. — Чем больше нас будет, тем выше вероятность того, что с фингалами будем разгуливать не мы! Ну посуди сам — если я один против всей толпы выйду, чем это закончится?
— Ничем хорошим, — закивал головой Сеня. — Но вдвоем мы тоже мало что сможем сделать.
— Я и хочу, чтобы нас было не двое, а гораздо больше, — согласился я.
— А кто ещё будет? — с надеждой поднял голову Сеня.
— Пока что ты да я, да мы с тобой, — признался я. — Но если ты согласишься, я пойду убеждать остальных. Если нет — значит, пойду один, что ж поделать. Конечно, это будет сложнее, чем в компании, но… Иногда так бывает нужно.
Я специально нагнал лишнего пафоса, чтобы Сеня почувствовал себя значимым. Пусть думает, что от его решения зависит многое — а может, и вообще моя судьба. Для таких парней, как он, эти штуки иногда работают — придают уверенности и решимости. И я не прогадал!
— Я согласен, — твердо ответил Сеня, на этот раз глядя мне прямо в глаза. — В конце концов, опасности для того и существуют, чтобы их преодолевать. Когда и куда надо приходить?
«Вот так бы сразу! А то тянет время, как неизвестно кто», — подумалось мне. Я назвал адрес за квартал от нужного. По моему замыслу, мы должны были появиться сразу всей компанией. Посоветовав Сене поберечь силы до вечера, я отправился агитировать остальных.
Беречь ему, кстати, было что. Он тоже стремительно менялся и стройнел не по дням, а по часам, параллельно накачивая мышцы и совершенствуя боевые навыки. Этот Сеня был уже весьма отдаленно похож на того толстяка-тюфяка, которого все знали ещё летом. Ещё немного — и он превратится в настоящую боевую машину! Так что звал я его с собой не просто так. Единственное, что ему пока мешало — то, что в собственной голове он пока оставался как раз всё тем же тюфячком. Ну да это дело поправимое. Пара-тройка вот таких «проверок боем» — и он сам почувствует, что теперь стал совсем другим. И пусть тогда кто-нибудь только попробует его позадирать!
Лева и Шпала тоже согласились не сразу. Хотя уж от кого-кого, а от них я никакой нерешительности не ожидал. Но, видимо, они тоже размышляли, в какую сторону склониться. С одной стороны, ещё живы были впечатления из лагеря, а с другой — всё-таки через забор не выкинешь обещания, данные уже здесь, в Москве.
— Ну вот скажи, на фига ты нас в свои проблемы втягиваешь, а? — лениво осведомился Шпала. — Сам, значит, с кем-то там зацепился, а мы тебя теперь выручать должны?
Я решил зайти с другой стороны.
— Не выручать, — сказал я, — а страховать и поддерживать. Потому что у этого придурка мозги набекрень. Сейчас ему показалось, что я претендую на его девушку, хотя я рядом с ней вообще оказался случайно. Завтра ему покажется, что ты зашел на его территорию, а послезавтра что? Всем динамовцам начнет претензии предъявлять?
Пацаны замолчали, видимо, обдумывая сказанное. И не успел я добавить, что там были ещё и двое из уличной шпаны, как ребята уже ответили.
— Вообще, конечно, ты прав, — нехотя признал Лева. — Таких идиотов останавливать надо сразу, чтобы слишком много о себе не думали. А то потом хлопот не оберешься. Ты только честно скажи: у тебя с этой девкой точно ничего не было? А то, знаешь, мы придём, как мушкетёры хреновы, а окажется… в общем, это тоже вариант так себе.
— Да не было у нас ничего, пацаны, — я сделал известный жест, означающий «зуб даю». — Познакомились случайно, потом я пришел в компанию, а там она. Ну, поговорили с ней минут десять в общей сложности за весь вечер, и все. Мало ли, кто с кем на вечеринке разговаривает?
Ребята снова замолчали.
— Ладно, — наконец, сказал Лёва. — Можешь на нас рассчитывать. Не дело это — на нормальных пацанов гнать. Мы все-таки договорились держаться в Москве вместе. Да и вообще, судя по всему, стрелку тебе забили без повода. А по твоим рассказам — он вообще какой-то беспредельщик без тормозов получается. Так что пойдем.
Еще одного парня, встретившегося мне в коридоре, даже упрашивать особо не пришлось: увидев, что со мной уже идут несколько человек, он, наверное, поддался духу коллективизма. Ну что же. Минимальный состав, так сказать, команды для встречи я, вроде бы, набрал. Вот только это именно что минимум. Я был более чем уверен, что заявленный формат «пять на пять» будет нарушен с самого начала, и дембель приведет с собой целую толпу. Но больше звать мне было некого. Тем более что динамовцы и так по большей части разъехались на выходные, и общага стояла полупустой.
