Отвергнутая невеста. (не)нужная жена (СИ) - Кристина Юрьевна Юраш
— Подтвирждаю. Небыло, — прочитала я бумагу в руках Розена. — Ни смей бить морду вверенному богине имущиству…
Я смотрела на кота, а тот поставил перо обратно в чернильницу.
— Так, вверенное богине имущество! — яростно произнес Розен, оборачиваясь к брату. — Где кольцо?
— Я… я… — сглотнул Аскель. — Я избавился от него.
В этот момент, подлокотники, на которые опирался Розен хрустнули. Кот опять поспешил к перу и застыл над бумагой.
— Только не говори, что скинул его в пропасть! — зарычал Розен, качнув кресло.
— Нет, нет, я зарыл его в саду… Когда призрак вышел из под контроля, я зарыл его в саду… Не его, а кольцо… Я думал, что так будет лучше… — выдохнул Аскель.
Я отвлеклась на кота, который что-то опять писал.
— Это правда. Сам видил, — написал кот. — Я могу его уже забрать. Храм простаиваит!
— Сейчас кольцо откопает и забирай! — произнес Розен, а его глаза сверкнули от гнева. — Быстро принес кольцо! Шевелись, имущество! Иначе станешь недвижимостью!
Аскель вскочил с кресла и бросился вон.
— Учтити, — прочитала я новые послания кота. — Я забираю иго на савсем!
— Может, тебе словарь подарить? — спросил Розен, поглядывая на разбросанные вокруг книги. — Или учебник правописания!
— Пращаться не будишь? — написал кот, старательно выводя вопросительный знак. — Патом пожалеишь… Все жалеют…
— Глаза б мои его не видели! — прорычал Розен, сжав кулаки.
— Как знаишь. Все вы так гаварите. А патом багиню дергаите, — написал кот, выплевывая перо. Он ловко соскочил со стол и снова стал обычным котом, который юркнул за дверь, протяжно и жалобно мяунув.
Мы остались одни, а я посмотрела в окно, видя, как Аскель, вооружившись лопатой, вспоминает место. Кот бегал среди роз и, видимо, командовал процессом.
По моей спине скользнула рука. От приятного ощущения, я прикрыла глаза и даже подалась вперед.
— Я не вправе требовать сейчас брачную ночь, — послышался обжигающий шепот, когда руки мужа сплелись на моей талии.
— Кто тебе такое сказал? — шепотом спросила я, обернувшись к Розену.
— Ах так, значит? — усмехнулся он, а на его губах появилась наглая, дерзкая и обворожительная улыбка.
Мое несчастное платье ссыпалось на пол, а я почувствовала на губах жаркий поцелуй. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда я обнимала плечи мужа. Честно сказать, сидя в темнице, я подумала о том, что скорей всего я никогда уже не испытаю такое счастье — быть прекрасной и желанной женщиной. Но сейчас в его руках я понимала, насколько сильно я люблю Розена.
Меня переполняли любовь и гордость. Я считала это чувство мгновенным проблеском души. А, может, это благословение богини любви.
Муж подался вперед усаживая меня на стол. Прежде чем я смогла что-то сказать в ответ, он наклонил меня и слился со мной в поцелуе. С его плеч на пол стекла сорочка.
Он подхватил меня, и мы, словно были одним телом, его руки крепко держали меня за бедра, большие пальцы вжимались в мою кожу, а я чувствовала, как сердце набирает обороты.
Когда мы стали единым целым, я едва подавила глухой стон. Наши тела сплелись в одно и стали с невообразимой скоростью двигаться в одном темпе. Я чувствовала, как наслаждение сотрясает мое тело изнутри и снаружи. Мы двигались все быстрее и быстрее, дыхание мужа стало хриплым.
Я прижималась к нему, как в последний раз, задыхаясь от его поцелуев.
— Думаешь что? Одного раза хватит? — усмехнулся Розен, а я поняла, что ночь будет долгая…
Где-то за окном слышались голос: “Брат Бенедиктус! Мы там уже копали! Пристали вы к этому кусту!”. В ответ ветер доносил: “Мяу!!!”. “Давайте там! Понимаете, я закапывал его ночью, и был немного пьян… Так что я не помню наверняка!”.
— Не отвлекайся, — прошептал Розен, целуя мои губы. Его рука, снова скользнула по моему телу, вызывая мучительно восторженное предвкушение любви.
Уже утром, когда я измученная любовью и совершенно счастливая, открыла глаз, то увидела, что кто-то поставил столик на место. На нем, в свете рассвета поблескивало черное кольцо.
— Розен! — прикоснулась я к мужу. — Кольцо! Они нашли его!
Розен вскочил, быстро оделся и взял кольцо и его на палец.
— Теперь я твой хозяин. И ты будешь выполнять мои приказы! — властно произнес Розен.
Кольцо блеснуло, а я на мгновенье увидела тень, мелькнувшую на стене.
Я вздохнула и посмотрела в окно.
— Розен! Смотри! — прошептала я. По длинной аллее сада в сторону озаренного лучами рассвета солнца, уходил Аскель в розовой хламиде. На его плече была котомка, из которой торчал пушистый хвост.
Через мгновенье они скрылись из виду…
— Пусть проваливает. Скатертью дорога, — произнес Розен. — В завещании этого нет. Никто и подумать не мог, что кто-то из Кронхаймов понадобится богине. Так что за это можешь не переживать…
И тут я услышала шаги. Прикрывшись одеялом, я видела, как в комнату входит бледная леди Кэтрин. Волосы ее были взъерошены, щеки впали…
— Он только что попрощался со мной, — выдохнула она, держась за дверной косяк. Ее качало от слабости. — И сказал, что я — больше не его жена! Что мне теперь делать?
Розен смотрел на нее, а потом усмехнулся.
— В первую очередь вернуть свою девичью фамилию. А потом … У вас есть выбор. Либо стать горничной у моей жены, либо вернуться домой к сестрам.
— Что я! Кэтрин Анабель Крон… — леди Кэтрин осеклась. — Кэтрин Анабель Мэйбл прислуживала вашей жене? Да никогда! У меня еще осталась гордость! Я не собираюсь бегать туда сюда и гладить ленты! Я немедленно уезжаю!
— Я прикажу подать карету, — заметил Розен, пока я вспоминала тот момент, когда жизнь поставила меня перед похожим вопросом. И я выбрала брак. И вот теперь я ни о чем не жалею. Быть может, и леди Кэтрин однажды улыбнется счастье? А может, и нет.
Я оделась, видя, как кучер пакует вещи леди Кэтрин, а она стоит и гордо смотрит на поместье, в котором чуть не стала хозяйкой.
— Прощайте! — выплюнула она. Кучер хотел было помочь ей залезть в карету, но она оттолкнула его руку, взбираясь сама. Карета тронулась, увозя леди Кэтрин навстречу с ее судьбой.
— Интересно, а что с ней будет? — спросила я.
— Ну, либо она выйдет замуж еще раз. Но сомневаюсь, что ее возьмут. Либо останется при ком-то из замужних сестер. Примерно на уровне экономки. Будет старой и вредной тетушкой Мэйбл.
— Нда, незавидная судьба, — вздохнула я, возвращаясь в дом.
На пороге лежал букет сухих цветов.
— Его
