Рабы семьи Трок - Российский Ёж
Казармы погружены в темноту. Оно и понятно — половина стражей всё ещё остаётся в боевой готовности, ожидая нападения мерзостей, а вторая помогает добить остатки тех, что напали на долину.
— И в чём прикол валяться в темноте? — Инга осторожно переступает порог, пытаясь идти на ощупь. Но это не требуется — спустя мгновение вокруг рассыпаются подрагивающие огоньки. Света от них не так, чтобы много, но увидеть пол и, собственно, Царёва, лежащего на кровати и глядящего подчёркнуто в потолок, хватает.
— Тихо, спокойно. Никто не шляется, — монотонно, но с вполне угадываемым намёком отвечает Царёв.
— Бесишься? — Инга косится на огоньки и давит приступ зависти. Магия…
— Ей рано замуж. В пятнадцать лет!
— До брака ещё далеко, — Инга, не спрашивая, садится на кровать. Прямо на отдёрнутые в последний момент ноги. — Это всего лишь помолвка. И… ты слишком вжился в роль! Слишком!!! — Инга старается, чтобы голос звучал весело, хотя на самом деле она и правда несколько удивлена тому, как Алексей…
Царёв молча отворачивается и смотрит куда-то в стену. Смешно. Даже если он и правда воспринимает эйн Лийниру как сестру, это как-то слишком.
— Так пришёл бы и проконтролировал тогда! — со смешком предлагает Инга. — И, кстати, парнишка совсем неплох, хотя и подумала вначале, что он никакой. Так что признаю, что была неправа… Одно то, как он вёл себя в убежище, уже говорит в его пользу. Тем более, что он намеренно тратил силы на то, чтобы найти эйн Лийниру. Да и нас тоже…
— Ты, кстати, тоже неплохо держалась, — внезапно сообщает Царёв. Так, что Инга замолкает, не досказав мысль. Вот как? Царёв готов признать, что Инга хоть в чём-то хороша? Помимо интриг, в которых он её всё то время, что знакомы, обвиняет. Зачастую — беспричинно вообще. — Я бы никогда не подумал…
— Я понимаю, что ты меня последней дрянью считаешь… и даже могу в чём-то согласиться. В конце концов, я никогда не считала себя ангелом, но… ты в самом деле думаешь, что я могла вести себя как-то иначе? Забиться в угол и рыдать? Или что? — Даже если учесть, что частично это было ради создания положительного имиджа… но только частично. Но… никто ведь не будет утверждать, что, принимая то или иное решение, руководствуется только чем-то одним? Инга откидывается назад, опираясь на ноги Царёва. Тот на удивление никак не реагирует. — Верну комплимент — я тоже не ожидала, что ты проявишь себя настолько хорошо.
— Мир предлагаешь?
— Вроде того. — Инга ни капли не удивляется сказанному. Хотя уровень интеллекта Царёва всё же… она отгоняет мысль. Она же не для того сюда пришла. — Что думаешь? Эйн Иданнги, как я слышала, собирается предложить тебе…
— Если я принесу присягу, то навсегда окажусь привязан к этому миру, — перебивает Царёв. Что? А сейчас они, что ли, к миру не привязаны?! Инга начинает теребить бахрому на шали, успокаивая совесть тем, что шаль всё равно страшненькая, так что даже если растреплется — хуже не станет. — Пока это не так, то даже ошейник не помешает переместиться обратно… Если бы, конечно, было куда, — добавляет он, и Инга вспоминает, что, вероятно, от их тел на Земле вообще уже ничего не осталось. — Но это — шанс, понимаешь? А так…
— Призрачный шанс, Лёша, — наверное, впервые назвав его по имени, вздыхает Инга. Царёв кивает. Даже если мы снимем ошейники… я тут вчера буквально об этом узнала, — Инга не договаривает, давая Царёву возможность самому догадаться об источнике знания. И не разочаровывается, видя понимание. Хотя вообще-то странно, что эйн Астерги вообще заговорил с ней об этом, но… проверка, быть может? Ох. Не лучшее время, чтобы об этом думать! — Даже в этом случае мы просто сменим одного хозяина на другого. И далеко не факт, что новый будет лучше. Так не разумнее ли строить будущее здесь? Присяга даст тебе реальную возможность стать чем-то большим, чем обычный раб. — Ещё бы самой в это верить! Но… позволить Царёву оставаться там, где он сейчас? Вот уж нет! Пусть тоже страдает. Здесь. Вместе с ней.
Раз уж они оказались в этом мире вместе…
— Рабами мы быть не перестанем.
— И тем не менее.
— Ты и правда решила… гм… — Инга не смеётся только потому, что не хочется обижать Царёва. И разрушать какое-то странное ощущение, обволакивающее её. Ощущение… родства? Вот уж во что бы Инга никогда не поверила, так это в то, что хоть когда-то почувствует родство с Ца… Лёшей. Это тело диктует свои правила, что ли? Не… хотя, нет. Инга сейчас не может сказать, что ей неприятно. Всё же… есть в этом что-то такое…
— Это не только от меня зависит. — Хотя, кажется, эйн Астерги и правда склоняется к мысли о… — Только не говори мне про то, что эйн Астерги — чудовище. В той или иной степени мне об этом рассказали едва ли не все в поместье… Можно подумать, что я — ангел во плоти!
— В нынешнем теле — похожа, — пожимает плечами Царёв, садясь на кровати и поднимая тощую подушку так, чтобы жёсткая спинка не врезалась в спину. Инга внимательно смотрит ему в глаза, пытаясь осознать сказанное. Он сейчас шутит или как? — Особенно, когда прилагаешь усилия и выглядишь этакой наивной девочкой… Он опасен.
— Но при этом достаточно разумен, чтобы с ним можно было договориться. И — у нас схожие взгляды на жизнь. — Про то, что это существенно изменит её статус, пусть даже при этом она останется рабыней, Инга не говорит, но Царёв и так это понимает. И гораздо лучше, чем остальные, которых можно отвлечь сказочкой про неземную любовь… как ни странно на это вполне себе клюнула Тэйе! Жаль только, что эйннто Трок подобным не обмануть. Но, наверное, и не стоит. Учитывая, что есть вероятность войти в семью, вряд ли стоит начинать с подобной лжи. Тем более, что Инге эйннто Трок даже нравятся. Как ни странно.
Царёв поднимается с кровати и проходится по комнатушке. Инга полностью ложится на освободившееся место, свернувшись калачиком. Следить за… Лёшей в полумраке
