Седьмой Рубеж III (СИ) - Бор Жорж
За подобные мысли служители Светоносного могли меня запросто убить. Не знаю, насколько сейчас развита эта вера, но вряд ли что-то изменилось. Раз имя бога ещё помнят, значит он жив. Плевать, что он не отвечает на молитвы. Главное, что люди его помнят. Ни один источник маны не сравнится с человеческой верой и слуги Алаира это доказывали много раз.
Убить меня могли за святотатство. Потому что многих приводила в ярость малейшая тень, брошенная на безупречную репутацию Светоносного. А я не просто бросал тень. Я прямо говорил, что Алаир был бродягой, бандитом и убийцей. Даже конкретные подтверждения этому мнению имелись. Особенно если разложить на части красивые легенды.
С третьим артефактом всё было значительно проще. Согласно мнениям многочисленных исследователей, обладатель одной из трёх реликвий может при желании найти остальные. Но он должен при этом быть готов начать путь по тропе Надежды, с которой невозможно вернуться. Судя по всему, за все прошедшие тысячелетия, ни один из хозяев Ока Алаира по этому пути пройти не решился. Хотя возможности у них были самые обширные.
Око стало основой для главного символа власти Алаирской Империи. Безумной емкости кристалл издавна украшал корону императора и служил для него запасным источником маны на чёрный день. Об этом знали многие. Эта информация ни от кого не скрывалась и была гордостью императорской семьи.
Правящий ковен архимагов Западной Марки решил, что они готовы пройти по тропе. Осталась сущая малость — получить в свои руки первую из трёх реликвий молчаливого бога. И началась бессмысленная война, в которой запад оказался на голову разбит силами империи. Оказалось, что ковен перешёл дорогу очень многим. На юге активизировались племена дикарей, которые неожиданно перекрыли часть границы между империей и её противником, разгромив несколько армий ковена. На севере то же самое сделали варвары. Война кипела несколько лет, пока ковен не отбросили на их территорию по всем направлениям. И вот тогда что-то произошло. Что-то, что аукалось всем жителям мира до сих пор.
Мы добрались до нашей части лагеря. По пути встретили нескольких шатающихся солдат из чёрных сотен, но те моментально растворились в ночи, даже не пытаясь с нами пообщаться. Что-то их отпугивало в паре размеренно и молча шагающих между палаток солдат. Чутье мелких падальщиков подсказывало, что связываться с нами не стоит. У своей палатки мы ненадолго остановились и Ридра впервые серьезно посмотрел на меня.
— Ты же понимаешь, что я могу тебя убить этой ночью? — спросил он и я спокойно кивнул. На самом деле, даже Аньего, присматривающий за нами откуда-то из темноты, вряд ли успеет что-то сделать. Разве что сержант будет лежать между нами и держать молчуна за руку, прислушиваясь к ритму пульса, да и то не факт, что получится остановить Ридру. — Хорошо. Я обещал сотрудничать, но взамен требую честных ответов по всем моим вопросам. Если пойму, что ты меня обманываешь — ничего у нас не выйдет.
Я снова кивнул. Слова Ридры очень напоминали мои собственные. Только я говорил их сначала мэтру Бридеру, а потом Бальду. Без честного диалога очень сложно было строить какие-то серьезные отношения. У него были вопросы, а я единственный, кто мог дать на них внятные ответы. Однако, одного мы оба не учли. Слова Спящего оказались пророческими. Утро отчетливо показало, что это день будет не просто тяжёлым, а таким что рыдать от ужаса пришлось бы всем демонам ледяного мира вместе взятым.
Глава 24
Я подорвался на лежанке и дико огляделся. Со всех сторон на меня смотрели точно такие же ошалелые лица. Утро началось с дикого воя дозорных на вышках. Точно такого же, которые возвестил начала прорыва чудовищ совсем недавно. Справа хмуро смотрел на меня Ридра. Судя по его внешнему виду, спал молчун совсем недолго и урывками.
— Не может быть! — первым пришёл в себя Милош и рванулся к выходу. — Два прорыва подряд не бывает. Это какая-то шибка!
Но ошибки не было. Мы гурьбой вывалились из палатки. По нашей части лагеря уже носились бойцы старших десятков, по одному и группами устремляясь к центральной площадке — месту сбора и оглашения приказов старших офицеров. Мы рванули вслед за остальными. По пути я успел коротко осмотреться.
Странная система тревоги, которую придумал чей-то воспалённый разум, работала изо всех сил. Пропустить сигнал общей тревоги было невозможно. На всех вышках вдоль пятого вала дико орали от невыносимой боли наблюдатели. Они светились магическим светом, который постоянно усиливал звук и давал дополнительные ориентиры даже днём.
— Выдвигаемся на передний край! — едва мы добежали до своего десятка, услышал я голо с Камида. Глыба десятника возвышалась перед строем. Рядом с ним хмурились ещё двое младших командиров и стоял безразличный ко всему сержант Аньего. Мастер скользнул по мне взглядом, ненадолго задержался на Ридре и тут же что-то шепнул Камиду. Наш десятник кивнул и взревел ещё громче. — Скорым маршем! Снаряжение уже на стене. Участки распределены. У нас четверть часа на занятие позиций и подготовку. Вперёд!
Три десятка бойцов сорвались с места. Строй мгновенно сломался, но беспорядочной толкотни не случилось. Десятники принялись за дело и быстро превратили толпу подчиненных в подобие колонны. Через пограничную канаву были переброшены дополнительные доски и мы пролетели по ним, не снижая скорости.
Почти сразу бросилась в глаза разница между старшими десятками и чёрными сотнями. Наш сводный отряд, как раскалённый многоногий нож, летел через просыпающийся лагерь. Чёрные ещё только вылезали из своих палаток и растерянно осматривались по сторонам. Их командиры пытались навести какой-то порядок, но получалось у них неважно. Многие солдаты ещё не отошли от ночного разгула, который у низшей касты защитников Рубежа оказался куда серьёзнее нашего. Некоторые черные едва стояли на ногах. Повторной тревоги никто не ждал и это было чётко заметно по действиям десятников и их озверелым лицам.
Уже у пандуса к нам присоединилась точно такая же группа с другого крыла внешнего лагеря. Количество бойцов удвоилось. Старшие десятки неслись на передний край и каждый думал только о том, чтобы успеть нацепить ожидающее его снаряжение. Судя по сосредоточенным лицам, об отдыхе или возможности где-то задержаться мыслей ни у кого не возникло.
Через пару минут количество старших десятков удвоилось ещё раз. А потом ещё и ещё. Вскоре по деревянным мосткам текла уже полноводная река взбудораженных гормонами и близкой схваткой бойцов. Без суеты и давки, без криков и ругани. Несколько сотен людей бежали к своим боевым постам, чтобы приступить к кровавым обязанностям защитников Рубежа. По пути иногда слышался рык Камида. Его приказы дублировали командиры групп. Десятник озвучивал участки защиты и первичные приказы. Защитить, не пропустить, удержать…
У подъема на первый вал нам навстречу пробежал Валун. Я впервые видел, чтобы комендант передвигался на своих двоих и был сильно удивлён. Остальные парни вокруг тоже. Мы словно увидели настоящее чудо, едва не сбив шаг и не устроив затор на пандусе. Лицо толстяка было обильно покрыто потом. Он пролетел мимо с какой-то фантастической скоростью. Не для него конкретно, а вообще. Я бы так быстро двигаться просто не смог. Несколько мгновений спустя, Валун уже бежал обратно с десятком мешков на плече.
— Разойтись! — рявкнул толстяк. — В стороны, отрыжка ледяных демонов!
Однако, уходить нам было некуда. Только если прыгать с пандуса и катиться до самого подножия вала. Увидев, что никто не реагирует на его приказ, комендант заковыристо выругался и…взлетел прямо по стене на передний край. В полном тяжёлом доспехе, при своём чудовищном весе и со снаряжением десятка солдат на плече. Просто взлетел, как Аньего в день нашего знакомства…
— Ну, теперь я точно в этой жизни видел всё. — уверенно заявил Регдан. — Даже появление лично самого императора в нашей дыре меня после такого не впечатлит.
