До основанья, а затем (СИ) - Путилов Роман Феликсович
— Ну, пожалуй, на сегодня все, господин Неистовый. Вы мне черканите свой адрес, где вы изволили квартировать и телефон редакции, я вам завтра около полудни в газету позвоню, и если вы сумеете до завтра живо и красочно подать материал в вашей газете, то я вам расскажу продолжение нашего расследования. Поверьте, там будет такая фактура — ваш редактор от радости вас своей бородой защекочет.
— Да кто же мне поверит, господин Котов⁈ — чуть не плача, задал мне резонный вопрос молодой газетный шнырь.
— И то верно. — я подумал пару минут, после чего под столом вложив в ладонь журналиста золотую монету: — Только расписочку мне напишите в получении, а то знаете ли, вещь ценная, цены немалой, мне отчитываться придется.
— Что писать?
— Пишите — я, репортер газеты «Речь» в рамках журналистского расследования получил от отставного солдата Богунова Никифора Ивановича монету номиналом один британский соверен, чеканка одна тысяча девятьсот десятого года, весом 113 ювелирных гран, найденную последним на железнодорожный путях станции Дибуны. Теперь я думаю поверят?
— Ну, теперь в поняли, что произошло? — я дождался, когда репортер закончит писать расписку и уберет монету в карман, предварительно завязав ее узлом в огромный носовой платок.
— Что? — то ли от обилия информации, то ли от переедания, господин Глеб Неистовый изрядно «тупил».
— Кто-то узнал, что главный большевик привез из-за границы не меньше трех пудов германского золота…
— Трех пудов? — ахнул репортер.
— Ну а сколько там должно быть, чтобы здоровенный солдат двумя руками саквояж пер.
— А вдруг это…
— Мой друг, посмотрите на нашего друга Никифора…- мы оба уставились на Богунова, который, с совершенно счастливым выражением лица, прихлебывал чай из блюдца, зажав между зубов кусочек колотого сахара, периодически заедая эту благодать рыбником.
— Я уверен, что он в своей жизни даже полуимпериала в руках не держал, а вы про соверен говорите. Тем более, что это как раз говорит о правдивости этой версии. Ведь немцы не могли своему агенту вручить германские марки?
— И это получается примерно… — я возвел глаза к потолку: — шестьдесят тысяч рублей золотом и это только в одном вагоне, а этих вагонов в Россию идет десятки. А если там еще бумажные британские фунты лежали…. Я даже не знаю, о каких суммах идет речь. Значит, что какие-то бедовые люди узнали о немецком золоте и решили прибрать его к рукам. Скорее всего господина Ульянова уже прикопали где-нибудь в симпатичном месте, с видом на Финский залив, а сами благородные разбойники где-то затаились…
— А почему — благородные?
— Что — благородные?
— Почему разбойники благородные? — журналист с карандашом в руке ждал моего ответа.
— Ну как-же! Германского агента ликвидировали, золото, направленное на развал нашей армии перехватили. И я думаю, что господа «левые», что до нитки обобрали лучшую балерину России, а в довершении вселились в ее единственное жилье, — они отряд за отрядом в сторону Выборга посылают не в поисках своего вожака. Вот эти желтенькие кружочки их интересуют! — я постучал пальцем по столешнице.
Заметив, что Богунов закончил пить чай и сыто откинулся на спинку стула, я встал, бросив на скатерть несколько ассигнаций.
— На этом разрешите отклонятся, господин журналист. Завтра в полдень будьте на у телефонного аппарата в редакции, а обещаю вам продолжение этой истории. И абонируйте в газете место для следующего материала. А главному редактору прошу передать, что если вашу историю не опубликуют в «Речи», в России, слава Богу, много газет, и кто-нибудь за возможность раскрыть правду ухватится. И еще — ни с кем, кроме вас, мы работать не будем. И пожалуйста, на меня не ссылайтесь. Про Никифора Ивановича пишите, а про меня не надо. До скорого свидания, господин Неистовый.
Надо ли говорить, что статья молодого журналиста вышла в свет, причем, располагалась она уже на второй странице газеты и, в отличии от десятков иных заметок, была дана за подписью автора.
Новое свидание мной было назначено в том же трактире, куда я на этот раз явился один — фактурный раненый ратник свою роль честного, но недалекого служаки уже отыграл, в дальнейшем он был не нужен.
За столом в трактире, рядом с поникшим литератором Неистовым, сидел пожилой мужчина лет пятидесяти, лысый, в пенсне, пышными усами и небольшой бородкой. В отличие от молодого дарования, его старший товарищ был одет в весьма приличный костюм –тройку.
— Добрый день. — мужчина встал и, доброжелательно улыбаясь, представился: — Моя фамилия Гессен, Иосиф Владимирович. Я заместитель главного редактора газеты «Речь».
Глава 23
Глава двадцать третья. Люди встречаются, люди влюбляются.
— Здравствуйте. — я коротко поклонился: — Котов Петр Степанович, начальник милиции Адмиралтейской части. Весьма польщен знакомством.
— Прошу вас, присаживайтесь. — на этот раз господин Гессен был за хозяина стола.
Тут же, неслышно подошедший за кабацким шумом половой положил передо мной меню в кожаной папке.
— Благодарю, любезный, через пару минут я сделаю заказ.
Заказав уху со стерлядью и рубленные котлеты с гречневой кашей я в ожидании уставился на моих визави.
— Вы, Петр Степанович, наверное, видели публикацию в нашей газете…
— Да, читал, весьма бойко написано, поэтому я готов продолжать наше сотрудничество.
— Видите ли, Петр Степанович, репутация нашей газеты….
— А что с вашей репутацией? Репутация вашей газеты весьма умеренная, как и у большинства прочих газет, но вы большевиков не любите, поэтому я и обратился к вам. Моя информация вполне проверяемая, своевременная и, одновременно, интересна читателям. Если вы готовы продолжать публиковать заметки или статьи на основе моей информации, я могу многое вам предложить.
— Но я не понимаю, откуда вы берете эту информацию? — господин Гессен кружил вокруг меня как акула, боясь испортить отношения, одновременно опасаясь влезть в скандальную историю.
— Так это и отлично, если вы не понимаете, откуда идет информация, значит и другие не поймут, следовательно, источники информации останутся в безопасности.
— Хорошо, скажите, сколько вы хотите получать за ваши услуги?
— Нисколько. Меня интересует закон и порядок в столице. Если ваша газета будет следовать этим же курсом, этого будет достаточно. Кстати, я тут набросал конспективно новую информацию, прошу ознакомится, господа.
В моих набросках я, ссылаясь на неких очевидцев, писал о том, что, похитившие несчастного Ильича, лица в русской военной форме, периодически переходили с русского на английский язык. Потом сославшись на неназваный источник в Петроградском комитете РСДСП (б) о том, что следы грузовика. На котором уехали похитители привели погоню на берег Финского залива, и в том районе видели чью-то подводную лодку. После чего пространно рассуждал о наличии подводных кораблей в списках Императорского балтийского флота, а также о верных союзниках, чьи подводные корабли воюют плечом к плечу с русскими подводниками, а также о том, что государства Антанты весьма недовольны прибытием на территорию России политических эмигрантов, вывозимых через территорию Германии, о каких бы пломбах на вагонах, нас не убеждалинемцы, но эти люди явно нацелены на заключение сепаратного мира с правительствами центральных держав и отход от союзнических обязательств.
— Но, Петр Степанович, что же это получается, вы на британцев намекаете? Но союзники оскорбятся!
— Хорошо, чтобы союзники не оскорбились, стоит добавить в качестве одной из версий, что более вероятным вам кажется утечка со стороны германских властей. То есть кто-то из немцев узнал о золоте, что везут из Германии политические иммигранты и направили на перехват свою подводную лодку, что проскользнула сквозь наши минные и боновые заграждения, выставили свои мины между Санкт-Петербургом и Кронштадтом, ну а заодно и подзаработали, перехватив золото у большевиков. Как вам такой вариант изложения материала. В конце –концов, если вы так боитесь британцев обидеть, то укажите, что главный их, с рыжей бородой является достойным наследником корсаров Френсиса Дрейка или благородного разбойника Робин Гуда…
