Земли Меча и Магии. Химеролог (СИ) - Корнев Сергей

Дурацкая ухмылка, никак не слезающая с грязной физиономии.

Старые добрые времена…

Старые добрые ублюдки всех мастей, девиз жизни которых "лучше быстро сгореть, чем медленно тлеть".

Одиночки против системы.

Асоциальные элементы общества.

Изгои.

Непонятые и отвергнутые.

Самые неформальные неформалы из всех неформальных неформалов, понимающие друг друга намного лучше, чем серая масса большей части остальных представителей социума.

Бл#ть, было же время…

После подобных снов Нар обычно просыпался от того, что горячие слезы из воспалившейся глазницы затекают в ухо или забивают глотку.

Несколько долгих минут вглядывания в темноту, бесконечную и неизведанную, прорезаемую образами, порожденными до конца еще не проснувшимся мозгом.

Улыбающиеся лица.

Лица его друзей.

Лица членов его второй семьи.

Лица людей, которые уже давным давно кормят червей в земле.

Ха, люди не умирают, они остаются с нами до конца…

Но этот сон был другим, совершенно отличным от всего того, что Колян видел раньше.

Он падал.

Падал в темную пасть бездны, бесконечного, нескончаемого провала в мрачные глубины иного мира, неведомого и непостижимого умами простых смертных.

Боль.

Страх.

Ужас.

Животная ярость.

Непреодолимое желание убивать.

Отчаяние.

Фарш погружался в это болото эмоций, захлебываясь страхами и переживаниями, застилающими взгляд разума.

Свободный полет вниз, в неизведанное и пугающее никуда, не веселил, как это было с вулканом, где обитал тот дракон, нет, Нар падал и ему было страшно.

Теперь он действительно понял, что такое страх.

Настоящий страх, а не его жалкое подобие, которое испытывают простые обыватели, никогда не сталкивающиеся с кромешным Адом и Израилем, зиждящемся в глубинах их подсознаний.

Это длилось вечность и это длилось лишь одно мгновение.

Реальность — иллюзия, Вселенная — голограмма, а время — ничто.

Есть только он и зыбкие тени, обитающие в недрах его разума.

И этими тенями, безликими, безглазыми, безголосыми чудовищами иного спектра восприятия окружающей реальности, медленно, крошечными кусочками, пожирающими его рассудок и саму душу, был он сам.

И это пугало больше всего.

Глава 46. День 4. Нет уважения, нет чести, нет ПИВА!

— Зачем?! — брызжа слюной в лицо треклятому стрелку прорычал Элендил, — Зачем, мать твою, ты в него стрелял, никчемный ты кусок гоблинского дерьма?!

Молодой, относительно молодой, конечно же, эльф, судорожно вцепившийся в изящный тисовый лук, стремительно меняя цвет лица, пытался что-то внятно сказать, но лишь сумел извлечь из собственной глотки только сдавленное мычание.

Два метких выстрела по нечестивому чернокнижнику должны были обернуться если и не чествованием его, как героя, то хотя бы похвалой от матерого рейдера Элендила, которому он, вроде как, только что спас жизнь.

Ублюдок-демонолог, потеряв сознание и что-то невнятно хрипя с лопающимися кровавыми пузырями на губах, валяется на земле. Его низшие слуги убиты, малый разлом успешно закрыт Лучезарным, а неведомый демон, коего нечестивый колдун призвал себе на подмогу из, похоже, самых отдаленных закоулков Преисподней, обезврежен и взят под стражу, дабы потом друиды могли изучить его более тщательно.

Аэранд, капитан летучего отряда, хоть и был достаточно молод, но действовал согласно всем известным инструкциям, а посему искренне недоумевал, почему Элендил с трудом сдерживает себя от рукоприкладства. Впрочем, этот неотесанный грубиян, по замашкам больше походящий на человеческих смердов или измазанных в грязи бородатых коротышек, всегда вызывал у него опасения в своей психической стабильности.

— Идиот… — наконец выдохнул окровавленный рейдер, осознав, что никто так и не понял, что он пытался донести до окружающих.

Вытянувшийся по стойке смирно желторотый эльфеныш, получивший звание капитана, лишь потому что с кадрами была дикая напряженка и никого компетентнее под рукой не оказалось, скрученный магией Темный, так и не сумевший собрать свое раздробленное и измочаленное тело воедино, полудохлый Охотник, под завязку нашпигованный стрелами, но все еще едва заметно шевелящийся, десяток эльфов, почти таких же молодых и тупых, как их капитан. Изломанные тела одержимых культистов, остатки чудовища, на коленке созданного химерологом и разодранные туши двух разорителей.

Боги… как он вообще докатился до всего этого?

— Ему, — Элендил ткнул пальцем в сторону почти отошедшего в мир иной Бессмертного, — первую помощь. Монстра отпустите и не трогайте. Пошли кого-нибудь в лес. Там Тирелла и мелкий гоблин, приведи их сюда.

Аэранд открыл рот, чтобы что-то сказать.

Возможно, потребовать объяснений, может быть оспорить приказ вышестоящего в негласной иерархической лестнице эльфийского анклава, а может быть чтобы попросту послать его на#ер.

Все эти варианты были возможны почти в равной степени.

— Закрой пасть, — сквозь зубы прошипел одноухий, сверля тупого молокососа самым злобным и мрачным взглядом из всех на которые был способен, — и выполняй приказ.

Элендил был ранен. Он устал. Ему отбили все внутренности, сломали несколько костей. Он потерял много крови, одна рука вообще почти не слушалась, но даже в таком состоянии он был способен убить одного наглого выскочку, посмей он перечить.

И Аэранд это понял.

А посему благоразумно закрыл хлеборезку и пошел выполнять поставленные начальством задачи.

Элендил присел на еще не остывшее тело разорителя. Крупные чешуйки и неровные стыки костяных пластин — это не самое комфортабельное место для отдыха пятой точки, но ничего лучше точно не найдется. Главное никаких резких подъемов, дабы не превратить и так порядком потрепанные штаны в сплошную рванину.

Твою же мать…

Эльф оперся подбородком о кулак уцелевшей руки, еще сильнее измазывая лицо и шею демонической кровью. Впрочем, плевать, как-нибудь отмоется, если скоро не сдохнет.

Насчет жизни химеролога Элендил не волновался. Смерть для Игроков лишь небольшая передышка, после которой они с новыми силами бросаются в бой. Гораздо больше его нервировало осознания того, что реакция этого психопата на свою безвременную кончину может оказаться крайне болезненной для всего и вся в радиусе непосредственной близости.

А Элендил видел на что способен химеролог. И ему было страшно даже представить, что произойдет если он встретиться с Самадом, или, что еще хуже, дорастет до его уровня.

Ладно, ладно… спокойно…

Одноглазый ублюдок хоть и выглядит как полнейший неадекват, но вряд ли подобным является, ибо как у психически неуравновешенного человека может появиться высокоуровневая химера и возможность буквально взорвать то, что создал из Тиреллы орочий шаман, да еще и так, чтобы она сама не пострадала?

Вот именно.

Элендил видел этого Нара если и не насквозь, то близко к этому.

Безумие и жестокость, за которыми скрыто нечто иное. А вот что именно он не знал.

Хрупкая психика заплаканного ребенка?

Холодное равнодушие человека, уже смирившегося с мыслью, что он уже покойник?

Или нечто такое, по сравнению с чем вышеупомянутые безумие и жестокость просто меркнут?

Элендил перевел взгляд на друида, что-то колдующего над телом химеролога.

Возможно, с ним получиться договориться. Объяснить всю ситуацию и то, что с эльфами лучше если и не дружить, то хотя бы поддерживать нейтралитет.

Ну а если не выйдет… что же, тогда оптимальным вариантом будет свести его с Самадом, после чего натравить на Кровавого Ужаса. Если они победят, можно будет еще раз попытаться договориться на взаимовыгодных условиях или добить. А если демоны… впрочем, это уже не ему решать.