Василий Сахаров - Большой погром

Деваться мне особо некуда, и Мстислав получит пять тысяч гривен в обмен на договор. Благо жреческое серебро в Киеве, и жалеть о нём не стоит. Как пришло, так и ушло. А настанет срок, ещё драгоценного металла добудем, грабежами или торговлей – не важно. Лишь бы силу сохранить и людей. Если венеды переживут очередное нашествие, казна наполнится.

– Что скажешь, Вадим? – Мстислав, слегка прищурившись, посмотрел на меня.

– Ты получишь пять тысяч гривен.

– Когда?

Я хотел отдать серебро сразу, но немного подумал и решил не торопиться. Сначала с Рагдаем и Добротой поговорить надо. Поэтому определённого срока не назначил:

– В ближайшее время.

Главное было сказано, и я покинул детинец. Весь день размышлял над предложением Мстислава, строил планы. Ничего нового не придумал и вечером встретился с нашими шпионами. Вароги занимаются своим делом. Что-то получается, и они добывают ценную информацию, а где-то ничего не видят. Переговоры Изяслава и Владислава прозевали, и это минус. Да и я хорош. Понадеялся на честное слово Рюриковича, поленился лишний раз применить свои ведовские способности и едва не попал в нехорошую ситуацию.

Выслушав доклады шпионов, я отправил записку Кедрину, который находится за городом, и под покровом тьмы пошёл в Софийский собор.

В Рароге оказался в полночь. Поговорил с жёнами, навестил спящих детей и поужинал, а потом вызвал Поято Ратмировича, Довмонтова и Свойрада, дабы принять их доклады.

В моих владениях пока царит мир. На границах Венедского союза продолжаются стычки между германскими егерями и нашими порубежниками, а здесь тихо. Датчане нас не беспокоят, а французские католики продолжают строить флот и раньше весны в наших водах не появятся.

Армия. Поято Ратмирович вербует воинов. Он призвал много пруссов, почти пятьсот человек уже на острове, а весной придёт ещё столько же. Калеви Дайне сманил к нам триста бойцов из племени хеме. Славута Мох провёл очередной выпуск варогов. А сотник Илья Горобец ездил в гости к шведам и набрал в дружину семьдесят викингов, в основном вольных бойцов, которые раньше служили Юхану Сверкерссону. Доверия к ним нет, и они погибнут в первом же большом сражении. Не только потому, что раньше они сражались на стороне врага, но и по той причине, что об этом попросил Хунди Фремсинет. Ему потенциальные мятежники под боком не нужны, и будет лучше, если они не вернутся на родину.

Колонии. У Корнея Жарко всё хорошо. Весной обещает привести полторы сотни воинов, которые будут сражаться с крестоносцами. Иван Берладник расширяется и тоже готов по первому зову из Рарога явиться со своей дружиной на помощь. А ещё из Винланда пришёл «Сын ветра», и мы получили весточку от Андроника Врана. Он смог основать колонию на берегах заокеанского материка. Судя по карте, ромей добрался до полуострова Флорида, и заложенное им поселение процветает. Контакты с местными аборигенами налажены, идёт меновая торговля, и все довольны. Пока угроз нет, «Волчий пастырь» ведёт разведку, а колонисты строят стены, ищут железо, обрабатывают поля и обживаются. Что со вторым каракком, который был отправлен в Винланд весной, неизвестно. То ли утонул, то ли заблудился, то ли «Сын ветра» с ним разминулся.

Хозяйство. Здесь всё гладко, всё идёт своим чередом. Крестьяне собрали урожай и вспахали поля. Рыбаки постоянно выходят в море. Мельницы работают. Производство бумаги, спирта и конопляного сырья растёт. Алхимики заготовили много греческого огня и пороха. А оружейники, как и обещали, сделали новые пушки, и они проверены на полигоне.

Делами своих командиров и управленцев я остался доволен. За тылы можно не беспокоиться. И на рассвете я отправился в Аркону, где встретился с Добротой.

Глава 18

Переходы по тропе Трояна очень выматывали, и когда я оказался на реке Саксагань, сил у меня не осталось. Поэтому я двое суток провалялся в крепости, никуда не выходя. Спал, ел, снова спал, просыпался, пил взвар и опять набивал желудок. Войско с обозом ещё находилось в пути, брело по раскисшей промозглой степи, и свежих новостей нет. Меня никто не тревожил, и я наслаждался покоем, вслушиваясь в шум дождя, который барабанил по крыше, и подводя итоги.

Доброта одобрил моё решение выделить князю Мстиславу серебро, всё равно деваться особо некуда, и договор с будущим русским царём был подписан. Несмотря на печати, конечно, это филькина грамота, но пусть она будет. Нам, главное, время выиграть и обеспечить лояльность Руси.

Вскоре подойдут конные тысячи моей орды и произойдёт перераспределение добычи: что на продажу, что в аилы отдам, что останется в крепости. После чего придётся думать, как подвинуть Бачмана и встать во главе приднепровцев. Варианты уже имелись, оставалось выбрать тот, который приведёт к цели с наименьшими затратами и потерями.

В общем, всё шло своим чередом. Однако неожиданно в степи стало происходить нечто непонятное.

Примчались разведчики и доложили, что в двух конных переходах от наших земель с запада на восток прошёл крупный отряд, не менее двухсот всадников. Судя по всему, это приднепровцы. Дело обычное, мало ли по какому делу скачут лихие степняки, тем более что они направлялись к кочевьям старого Боняка. Но была одна странность. Среди степняков разведчики заметили ромеев, которых было три десятка. А как ромеи могли оказаться среди половцев Приднепровской орды, если хан Бачман враг византийцев? О перемирии я ничего не слышал, и если оно будет, узнаю одним из первых. Ведь рядом с ханом приднепровцев уже есть наши люди – это батыры, ходившие в Крым, и пара кощеев, успевших получить от моих старейшин серебро и ценные подарки. Но от них известий нет, ни хороших, ни плохих, и потому появление ромеев заставило меня напрячься. Не к добру это, ой не к добру! Очень уж сильно изменой попахивает. Как если бы за спиной хана кто-то сговаривался с послами императора Мануила.

«Нужно послать к Бачману гонцов и предупредить его», – подумал я и вызвал к себе Аслана-бильге, который отвечал за степную дипломатию, и Торэмен-бека.

Старейшины прибыли, и мы стали думать, какими именно словами нужно выразить Бачману нашу обеспокоенность. Но было поздно. Тем же вечером прискакал батыр Алмас из рода Тулпар (Пегас), крепкий загорелый воин с выбритой головой и тонкой тёмной косицей на затылке. Он дальний родич Бачмана по линии отца, отличился при захвате Каулиты и получил ранение. Поэтому с богатой добычей раньше всех вернулся в родовое кочевье.

– Беда! – увидев меня, выдохнул Алмас.

– Выпей, батыр. – Прежде чем начать расспросы, я велел подать ему кубок с вином.

Алмас в пару глотков опустошил кубок, поставил его на стол, и я спросил:

– Что случилось?

– Бачмана убили!

– Как это?! – Ничего подобного я услышать не ожидал.

– Три дня назад Бачман устроил пир. Собрал лучших воинов, с кем в Галич ходил, и ему поднесли чашу с кумысом. Он выпил, начал вспоминать о славном походе и упал. Глаза навыкат пошли, на губах пена, а лицо почернело. Его отравили.

– Кто это сделал?!

– Не знаю. – Батыр опустил голову. – Часть вождей на ромеев кивают, видели их недавно рядом с нашими кочевьями. Часть на русских указывает, а некоторые о тебе плохие слова говорят.

– И что обо мне говорят?

– Что ты колдун и давно против хана злоумышлял.

– И что теперь происходит в орде?

– Вожди нового хана выбирать станут. У Бачмана шесть сыновей, и трое уже стали воинами. А ещё многие хотят, чтобы Боняк вернулся. О всём плохом, что при его власти было, о поражениях, потерях, разорении и бегстве от русских дружин уже забыли. Сейчас только хорошее помнят, славные победы и богатую добычу.

– Человека, который Бачману чашу подавал, нашли?

– Да. Его тело обнаружили в ближайшем овраге с проломленной головой.

– Благодарю, батыр, что предупредил меня.

– Я помню твои слова, хан. Ты сказал, что наши враги хотят стравить степняков и надо быть начеку. Потому я к тебе и примчался.

Кивнув, я подошёл к большому сундуку, который стоял в комнате, открыл его и достал арабскую саблю в усыпанных драгоценными камнями ножнах, взятый при налёте на заорельских Токсобичей трофей. Вынул клинок из ножен, посмотрел на сталь и вогнал его обратно. Приблизился к Алмасу и протянул ему саблю:

– Прими, батыр, этот клинок как подарок и знак моего расположения.

Алмас взял оружие, слегка поклонился и спросил:

– Что теперь, хан Вадим?

– Отдыхай. Утром я скажу, что нужно делать.

Батыр, который уже выбрал сторону, на которую он встанет в борьбе за титул хана приднепровских степняков, кивнул и покинул комнату, а я посмотрел на старейшин:

– Что скажете, уважаемые?

Первым отозвался Аслан-бильге:

– Бачмана убили ромеи, это понятно. Как всегда, они хотят воевать чужими руками. Не получилось купить Бачмана или не сговорились о цене, потому его и убили. Раз они снова с Киевом враждуют, кинуть половцев на Русь – проверенный путь.