Угасший род. Живой артефакт - Алексей Валерьевич Шмаков
— Верно мыслите, ваша светлость. — кивнул Воевода и замер на несколько мгновений, прислушиваясь. Но ничего мне не сказал, значит, точно ничего серьёзного не случилось. — Есть у меня на примете несколько человек, которые прекрасно справятся с ролью кухарки. Только я не уверен, что смогу вот так сразу связаться с ними. Да и не знаю, чем они занимались после того, как Вяземские…
— Исчезли. — помог я Бунину.
— Исчезли, — немного подумав, кивнул Шум. — Вообще, Алексей Михайлович, нужно со всеми старыми слугами связаться. Уверен, многие захотят вернуться, когда узнают, что князь в поместье.
— Вот как раз с князем ещё и непонятно. Так и не посмотрел документы, которые мне передал Юрий Викторович. — при упоминании Потёмкина воевода нахмурился ещё сильнее. — Зря ты к нему так относишься. Только благодаря князю мы остались живы.
— А потом он лично повредил вам источники. Добрые люди мне рассказали об этом.
— А добрые люди не рассказали тебе, что источники наши были повреждены максимально корректно? Что только благодаря этому Виктор, да и я, остались живы. Уверен, что если бы кто-то другой приводил наше наказание в исполнение, то род Вяземских перестал бы существовать.
— Он был лучшим другом, — в сердцах начал говорить воевода, но остановился и сделал несколько глубоких вдохов.
Я прекрасно понимаю, что Потёмкин в глазах Бунина выглядит предателем. Человеком, который не помог своему лучшему другу. Хотя на самом деле он сделал даже больше того, на что был способен. Я уверен, что за помощь нам, князь Потёмкин ещё долго расплачивался. Если вообще расплатился. Но это уже другой разговор. Главное, что сейчас я донёс до Шума, свои мысли по этому поводу. А дальше он уже сам должен решать, как относиться к князю.
— Жду от тебя новостей по поводу бывших слуг Вяземских. Если нужно, то я могу сам с ними поговорить. Это не проблема. Если понадоблюсь, то я в кабинете отца, нужно разобраться с документами на титул.
Дальше я заглянул в комнату Виктора и взял документы. Заодно проверил брата, который продолжал спать. Выглядел он отлично, уверен, что и чувствует себя так же. После чего направился в кабинет, который располагался на этом же этаже.
Дверь в кабинет была закрыта не только на замок, но ещё и защищалась довольно интересным артефактом, замешанным на крови. Артефакт создавал силовое поле, через которое могли пройти только люди, в чьих жилах течёт кровь Вяземских. Причём обмануть артефакт, просто добыв немного нашей крови, не выйдет. Любого, кто попытается сделать подобное, ждёт незавидная участь.
Так сразу я не могу сказать, что произойдёт в этом случае, но точно ничего хорошего.
Ключ от кабинета мне дал Прохор, а дальше я действовал уже сам. Открыв дверь, шагнул внутрь и замер. Прямо напротив двери висел портрет отца.
Князь Михаил Афанасьевич Вяземский смотрел на меня словно живой. Именно таким я запомнил его. Хотя и видел вживую всего лишь один раз. В тот момент, когда только оказался в теле Алексея.
Князь был изображён в халате, на фоне лаборатории. Судя по всему, главной лаборатории Вяземских. Подобного оборудования, что было изображено на картине, в учебных лабораториях точно не было.
Сам кабинет оказался очень просторным. Кроме массивного рабочего стола и пяти стульев, здесь стояли три вместительных шкафа, которые были забиты книгами, какими-то папками и ещё не понятно чем. Также здесь стояла доска, на которой была нарисована схема, какого-то артефакта. Вот так сразу даже не понять какого, но я сразу смог обнаружить ошибку в сопряжении стихий. Из-за этой ошибки артефакт будет выдавать на двадцать процентов меньше мощности, а энергопотеря увеличится почти на четверть.
Но пришёл я сюда точно не затем, чтобы разбирать ошибки неизвестного артефакта, а чтобы решить дела с титулом.
В кабинете пахло затхлостью и пылью, поэтому первым делом подошёл к окну и открыл его настежь, впуская свежий весенний воздух, а вместе с ним и лучи ласкового солнца. Сразу стало гораздо лучше.
— Ваша светлость, не позволите мне быстро протереть пыль? — послышался голос Прохора, который стоял в дверях. В руках он держал небольшое ведро и тряпку, а за его спиной с ноги на ногу переминаться Игнат. — Здесь никто не убирался уже десять лет.
— Минуту, — ответил я и только после этого посмотрел на стол, но не увидел там ничего требующего моего внимания.
С пылью Игнат и Прохор справились очень быстро, после чего ещё и принесли мне чай. В кабинете уже пахло свежестью, в окно попадали лучи солнца, освещая один из шкафов, а на столе стояла дымящаяся чашка с чаем и тарелка с каким-то печеньем. Самое время, чтобы заняться документами.
* * *
Виктор проснулся и никак не мог понять, что с ним произошло. Помнил, как брат позволил ему завершить тот нож из лаборатории, разбудить его. Как он начал вливать в него энергию, затем проложил для неё путь и замкнул внутри, чтобы не исчезла. А дальше ничего больше не помнит.
Открыл глаза в их с Алексеем комнате. За окном был слышен какой-то шум и негромкие голоса.
Виктор осторожно поднялся и понял, что чувствует себя просто великолепно. Словно он стал гораздо сильнее и отступила боль в груди, которая преследует его всю жизнь. Брат говорил, что это даёт о себе знать повреждённый источник. И с этой болью не может справиться ни один целитель. Ольга и Василиса ничего такого не чувствовали, как и Алексей, а вот Виктору не повезло. Но теперь и он больше не чувствовал этой боли. И это было невероятно.
Виктор даже сперва не поверил, что это всё взаправду. Несколько раз зажмуриться изо всех сил, ущипнул себя за щеку, а потом ещё и укусил за руку. Да так, что прокусил кожу. Вот это было очень больно, и он точно не спал.
— Да! — выкрикнул радостный Виктор и подпрыгнул, да так высоко, как никогда раньше не прыгал.
Дверь в комнату открылась, и в неё заглянула Белка.
— Княжич, вы очнулись? С вами всё в порядке? Почему вы кричали?
— Болеть перестало. Всю жизнь болело, а вот сейчас проснулся и больше не болит. — начал сбивчиво объяснять Виктор, пытаясь поделиться своей радостью,
