Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви - Ярослав Маратович Васильев
Труп пролежал не меньше двенадцати часов и по жаре. Ещё на подходе кувалдой в нос ударил мерзкий тухлый запах. Подсознательно до последнего Михаил надеялся, что он ошибся. Ладно, собака, но рядом лежит не её хозяин. Очень уж ему с первого взгляда парень пришёлся по душе. Увы, вблизи стало понятно — два товарища, человек и пёс, легли в землю вместе. Губы сами собой зашептали:
— Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего, православного христианина, и прости ему им вся согрешения вольная и невольная, и даруй ему Царствие Небесное.
Дальше, отбросив брезгливость, Михаил принялся за осмотр тела. И сразу же подтвердилось то самое, худшее предположение. Парня убил человек. Сначала каким-то образом сблизился. Дальше парень-таёжник, явно из провинции, где сильных чародеев немного, как и дворян, был не знаком с возможностью применения амулетов. Ибо простолюдину такое не продадут, а слабенький маг без хорошего образования не сможет использовать с достаточной эффективностью амулет. В любом другом случае жертва успела бы среагировать: не сам человек, так его собака. Но только не когда нападает маг огня с соответствующим амулетом огня. В собаку полетело заклинание, усиленное амулетом. Судя по обгорелой шерсти, пёс умер практически мгновенно. В ту же секунду парню-таёжнику в лицо ударило другое заклятье огненной школы, заставляя рефлекторно закрыться рукой. Два плетения с очень небольшим интервалом — тоже факт в копилку того, что убийца из крупного города, где есть очень хорошие школы для магов. Потом убийца нанёс свой смертельный удар. Хороший нож, достаточно тренированная рука и усиление мышц маной, причём на максимуме: этого хватило разрубить рёбра от горла до сердца.
— Жалко ты, урод, не сдох после от истощения маны, и пока валялся в отключке — никакая тварь не зашла и тебя не сожрала, — в сердцах выругался Михаил.
И тут он зло ощерился. Самому чародею усиление мышц и костей магией компенсировало нагрузку, а вот для ножа удар не прошёл даром. Рядом с телом убитого валялся отколовшийся кусочек рукояти. Приметный, слоновая кость с серебряной инкрустацией. Этого плюс склонности убийцы к магии Огня, достаточно, чтобы его опознать.
— Ну всё, урод! Богом клянусь — я тебя найду и сверну тебе шею.
Следующая находка вызвала не менее злую усмешку. Парня-охотника убивали явно в первую очередь ради оружия — но именно ружьё валялось совсем недалеко, выброшенное в сердцах: в затворе не хватало пары деталей. Пришлось убийце довольствоваться лишь грабежом продуктов и остального снаряжения. Почти сразу у Михаила сверкнула догадка. От трупов его давно не тошнило, потому он немедленно обыскал тело. Так и есть: у жертвы были какие-то опасения насчёт встречи и разговора, он боялся, что магией его как-то могут парализовать и схватив ружьё, застрелить собаку, а следом владельца. Вот и положил детали за пазуху. Убийца точно из дворян-чистоплюев, тело обыскивать побрезговал.
Михаил зло ощерился: сутки ходу, неопытный горожанин-дворянин. Он не мог далеко уйти. Зато с ружьём охота на двуногую нелюдь пройдёт намного интереснее.
Глава 16
Встреча
У преступника была фора примерно в шестнадцать — двадцать часов, но Михаил был уверен, что всё равно его догонит — и быстро. Он не считал себя великим следопытом, пускай и имел кое-какой таёжный опыт, однако здесь след заметил бы абсолютный профан. Тем более убийца в своей самоуверенности и безнаказанности даже не пытался маскироваться. Вскоре Михаил уже знал, что это точно парень — нашёлся отчётливый след чисто мужского ботинка. Судя по ширине шагов, примерно одного с ним роста. Ещё через километр убийца сел перекусить, намусорил. Здесь же обнаружил, что один из пакетов с консервами — вкусняшка порадовать четвероногого друга, и выбросил его. Теперь можно было не сомневаться, что след ботинка принадлежит именно убийце. А после обеда преступник двинулся дальше, выбирая дорогу не самую умную, зато полегче, и часто делая привалы — характерно для стопроцентного горожанина, почти не бывавшего в серьёзном лесу.
Что беспокоило всё сильнее — лес был не такой густой, чтобы серьёзно мешать движению, но он всё сильнее становился какой-то ненормальной мешаниной. Вот растут аутентичные для Сибири лиственницы с вкраплениями кедрача — и внезапно попадаются сплетения лиан и папоротников, обвивающих чёрную берёзу. Или всё чаще встречались вроде бы тоже хвойные деревья, только напоминали они перевёрнутые к небу ели, словно росли макушкой в землю. Заострённые к основанию конусы, громоздящиеся друг над другом вокруг ствола ярусы из ветвей — чем выше, тем всё более расширяются, вплоть до последнего, выглядящего как гигантский зонт. Обычные субтропические пальмы — не самое распространённое дерево на Кузнецком-Алатау. Один раз Михаил заметил семейство животных, похожих на обезьян, и подумал, что если эта придуманная планета будет иметь ещё и аборигенов — только ради этого стоит изыскать способ вернуться в прошлое и дать по морде разработчикам. Особенно если у местных роботов предусмотрен сценарий, когда красивую девушку-игрока захватят в плен, чтобы парень-игрок её выручил из беды. Голос внутреннего ехидства немедленно прокомментировал: «А ты как думал? Раз тебе в голову пришло, то сценаристам — обязательно».
А ещё лес был изрезан тропами животных, однако, в отличие от преследуемого, Михаил по возможности их избегал, опасаясь, что крупные хищники как раз станут поджидать добычу у этих троп. Кроме того, даже травоядные животные могут представлять опасность, защищаясь рогами и копытами о потенциального врага. И это замедляло продвижение, хотя как опытный таёжник, шёл он быстрее убийцы. Но что хуже, с какого-то момента Михаил вынужден был признать — осторожность сыграла злую шутку. Где-то убийца свернул с одной звериной тропы на другую, которая шла под углом, а Михаил это место пропустил.
Пришлось возвращаться и искать, но чем дальше, тем сильнее Михаил понимал — он не только потерял след, но и свернул куда-то не туда. Ну или же виноваты были выверты здешнего пространства, которые изгибами и свёртками на территории относительно небольшого Полигона имитировали целую планету. Деревья понемногу начали редеть, впереди просматривалась ещё не совсем степь, но уже безлесная и волнообразная бесконечная равнина. Местами она выгорела от солнца или засохла из-за осени, пожелтела. Сизый высохший ковыль расстилался, как волны, обтекая многочисленные, покрытые сухим мхом, валуны в рост человека и редкие багряно-жёлтые деревья.
Степь была тиха, и ни один птичий голос не оживлял этой тишины. Михаил уже было собрался возвращаться обратно, как у самого горизонта увидел вертикальную
