Непростой Путь Про-Героя. Том 3 - Александр Русак
— Нет, — медленно покачал головой Всемогущий, улыбка которого постепенно таяла: — Во всяком случае, я ничего не чувствую…
— А вы можете и это? Вау!~~~(ﾉ◕ヮ◕)ﾉ*:･ﾟ✧ — видимо, от избыточного напряжения Мидорию переклинило в режим фанбоя.
Я по возможности твердо взглянул прямо в глаза Всемогущего.
Колючие, даже не ослепительные, а буквально делающие больно, ярко-синие радужки пугали до жути. Капец как не хотелось увидеть этого мужика нахмурившимся… а я знал, что мне это предстоит. По идее, если я разгоню мозг до предельных значений, которые стали мне доступны после Зоны, я успею увидеть, как он заносит кулак… но это было бы даже страшнее.
Человек, сидящий через стол, мог в мгновение ока обычным ударом расплескать меня по стене кабинета, как напившегося крови комара. Это при том, что он, по моим собственным словам, ослабел, а сам я не сказать, чтобы совсем безобидный комарик. И, вероятнее всего, учитывая важность Символа для этого мира и то, что его прикроет Незу, ему даже не было бы за это ничего.
Да, наследник силы бы отвернулся, да, его осудили бы и перестали бы доверять — но мне бы это уже никак не помогло.
Ладно, он герой. Он меня не убьет.
— Как называется ваша причуда, которую вы передали или как-то воссоздали у Изуку?
* * *
Музыкальное сопровождение:
https://www.youtube.com/watch?v=ZYjFf0H_9awt=7sab_channel=m3ta
Тогда же.
Тошинори Яги. Там же.
Об этом сложно было думать без самоиронии, но у Тошинори не складывалось с личной жизнью. Вот прямо настолько, насколько в принципе может не складываться. Девственником он в свои пятьдесят шесть, конечно, не был, вопреки непонятным шуткам директора Незу про «архимагов».
Но… он был одинок, лишен семейного тепла уже очень давно, а женская ласка и вовсе казалась чем-то потусторонним, из другого мира.
Причин тому было много. Когда он еще был в форме, он просто не мог позволить себе отдохнуть, ведь столько всего нужно было сделать, столько вещей он мог изменить, а энергия внутри бурлила и звала в бой…
После своего боя против Все-для-Одного и, наконец, свершившейся мести за Учителя Тошинори уже не мог поддерживать боевую форму круглыми сутками. Часть времени он проводил обычным человеком. И, казалось бы, получил возможность, едва ли не впервые в жизни, получить хоть кусочек той личной жизни…
Но теперь он выглядел как древний ходячий скелет, обтянутый кожей, то и дело хрипящий, задыхающийся без одного легкого и сплевывающий кровь. Безусловно, в мире, полном причуд, меняющих внешность вплоть до чего-то не антропоморфного, он не сильно выделялся… но люди не идиоты и отлично чувствуют, когда их собеседник одной ногой стоит в могиле. Никто и никогда, кроме совсем уже странных людей, не будет испытывать влечения по отношению к полуживому калеке. Единственным, что в принципе позволило Тошинори выжить, был Один-за-Всех, который в то же время и оставался единственным смыслом его существования.
Да и найдись такая «идеальная» женщина… как бы он, Иисусе, смог с ней заняться… чем-то в горизонтальной позиции, если для него иногда даже встать с кровати — мука⁈ А все туловище представляет собой огромный шрам! А еще он постоянно прислушивается, не может не прислушиваться, не случилось ли чего в городе…
А еще возраст…
Кроме того, сказался и пример Учителя. Нана Томура была настоящим Человеком во всех отношениях, и, разумеется, она не могла не выполнить свой долг как женщины и матери — она завела семью, она дала жизнь…
И была вынуждена их бросить. Тошинори не знал никаких подробностей, не знал ни имен, ни того, где искать, ни личности ее… мужа, вообще ничего не знал — этот секрет, защищающий их личности от Все-для-Одного, Нана унесла в могилу. Возможно, Гран Торино и был в курсе, но… предпочел ничего не говорить ученику.
Может быть, он был и прав.
«Дурак Тоши-кун» не смог бы эффективно выполнять свои обязанности по защите всего мира, если бы пытался следить за судьбой ребенка своей… своего Учителя.
Это было бы забавно, если бы не было так печально — почти полвека он защищал чужие жизни только лишь для того, чтобы никогда не иметь своей.
Тошинори ни о чем не жалел, впрочем, и с готовностью бы пожертвовал куда большим. Все это — его мелкие личные трагедии — было неважно, ведь он добился своей главной цели. Он стал Символом. Символом Мира — сначала для родного города, потом префектуры, потом страны… наконец, для всего земного шара. С помощью многих и многих людей он сумел построить мир, в котором все могут жить с улыбкой на лице, избавившись от тьмы в сердце, от страха в душе…
Во всяком случае, он верил в то, что у него получилось, и поэтому не видел смысла горевать.
Но вот сейчас, сидя в своем собственном — к чему до сих пор не мог привыкнуть — кабинете в Академии Юэй, альма-матер Всемогущего, он вспомнил обо всем этом совершенно по другой причине.
Когда он наращивал мощь и репутацию в Штатах, спустя несколько лет напряжение от постоянной нагрузки стало таким неподъемным, что Яги понял — еще чуть-чуть, и он не выдержит. Требовалось хоть иногда, хоть раз в неделю, но делать пару-тройку часов передышки помимо сна. В конце концов, он ведь был даже не просто молодым человеком в расцвете сил, а буквально квинтэссенцией молодого человека. Со всеми, э… вытекающими.
Поэтому иногда он пытался хоть как-то наладить ту самую… личную жизнь. И хотя от желающих, так сказать, помочь девиц действительно не было отбоя, но… помимо возникающего перед глазами призрака Учителя, Наны… он встретился с еще одной проблемой. Довольно неожиданной.
Несмотря на то, что он был Символом Мира, несмотря на масштабную паблисити и популяризацию его образа, несмотря на многочасовые тренировки правильного поведения с гражданскими, призванного минимизировать их дискомфорт… все без исключения «минутные» пассии банально нервничали в его присутствии.
Стоило им оказаться в его личном пространстве, стоило хотя бы прикоснуться к бицепсам, стоило ощутить мощь плещущейся в его жилах причуды… как девушки принимались нервно собираться на выход.
Много раз, слишком много раз Тошинори Яги и призрак Наны Шимуры оставались наедине. Владельцу Одного-за-Всех нельзя пить, слишком страшны могут оказаться последствия; поэтому Тоши-кун просто смотрел в окно, на утопающий в ночи и дожде мегаполис…
… и больше всего девиц в нем, Всемогущем, пугал его взгляд.
Впоследствии он понял,
