Первые 20 лет (СИ) - Зайцев Алексей
А уже через час я проходил через ворота фабрики, возле которой мы были вчера. А ещё через пять минут меня с Виктором подвели к огромному мужчине и быстро с ним познакомили. Этого мужика звали Герасимом, и он был старшим грузчиком на кондитерской фабрике. И по совместительству в ближайшем будущем он будет моим начальником, тем кто будет давать мне работу. Но это будет позже, а пока он познакомился с нами, объяснил суть несложной работы, после чего повёл нас в отдел кадров. Оформили нас в течение двадцати минут, после чего мы получили рабочую одежду и нас отправили к одному из складов. И с этого момента у меня началась физически направленная и не требующая никакого умственного вмешательства работа. И только сейчас я понял, что надоевшая мне жизнь в четырёх стенах была не такой и плохой, но сожалеть было уже поздно.
Теперь моя жизнь сводилась к тому что днём, я таскал тяжелые мешки из пункта А в пункт Б, а ночью я видел сны с боями в Испании. Жизнь вроде бы и сделала небольшой поворот, но ничего существенного не изменилось. Единственное, что существенно изменилось, так это то что досуга стало меньше. Зато теперь Инна стала жизнерадостней, и Виктор уже не искал никаких подвохов, не желая себе новых приключений на пятую точку. И теперь всё всех устраивало.
Вот таким образом и пробежало чуть больше года. Буквально три месяца назад мы своей уже сроднившейся командой отметили 1938 год, а сейчас я ждал новых значимых событий в истории. Германия буквально в считанные недели должна была присвоить себе территории Австрии, а это значило, что в скором времени случаться события, которые приблизят всех ещё на один шаг к великой войне. А пока нам всем оставалось ждать.
Кстати события в Испании за этот год развивались очень интересно. В какой-то момент я даже начинал ловить себя на мысли, что благодаря помощи СССР в Испании победят республиканцы и тем самым весь мир узнает о мощи красной силы. Всё к этому и шло так как поначалу нерасторопная и чудом сдерживающая натиск националистов республиканская армия, после появления союзников начала давать отпор. Я видел, как Советская техника пусть и не легко, а местами совсем нелегко давило любое сопротивление. И если бы всё так шло и дальше, тогда республиканцы однозначно бы победили, что наверняка привело бы к непредсказуемым последствиям. Об этом я как раз и говорил Молотову и в тот момент мои аргументы принимались как должно. Но с тех времен уже прошло много времени и мои аргументы могли быть пересмотрены. Поэтому я не был уверен ни в чём и в последнее время просто наблюдал за тем, что происходило в Испании.
А там происходили очень интересные события. Если в начале войны Советская техника столкнувшись с противников тут же пыталась его уничтожить. То уже через полгода после предоставления помощи Советская техника и люди ввязавшись в бой наносили значительный урон, и в момент, когда до разгрома оставалось совсем немного техника начинала отступать, после чего и вовсе покидала поле боя. Союзники этому наверняка были не рады и высказывали своё несогласие происходящему, но кто же спрашивал их мнение. А совсем недавно начали происходить и вовсе вопиющие, по мнению республиканцев события. Советские войска встретившись с противником вступали в бой и сразу дав отпор и сбив спесь выходили из боя. И только изредка происходили бои, где у Советов не было возможности отступить и тогда воевали пока войска националистов не были разгромлены. А в последний месяц практически все сны, что я видел были без участия Советов, как будто почти все Советские войска были выведены из Испании.
Мне теперь стало казаться, что республиканцев бросили на произвол судьбы и войска Франко и сам Франко теперь без сомнений придут к власти. Но это будет потом, а пока война ещё продолжается и по идеи будет длиться ещё не меньше года. И через год в историю вступят основные силы, которые и начнут разыгрывать главную партию, а пока мне остаётся только наблюдать за происходящим и ждать, когда пройдут мои двадцать лет.
— О чём мечтаешь Вова? — спросила Инна, подойдя ко мне.
— О выходных, так хочется лечь на диван, вытянуть ноги и посмот… почитать книгу.
— Кому ты сказки рассказываешь? Я же знаю о чём ты думаешь, ты лучше скажи не пора ли нам менять жилплощадь?
— Почему ты решила, что нам пора съезжать?
— Да ты время в каком-то приподнятом настроении находишься, словно готов к чему-то новому, — внимательно глядя на меня спросила Инна.
— Переезжать я точно не собираюсь, а вот изменения в мире я жду. Думаю, скоро ты мне принесёшь несколько газет с интересными статьями и вот тогда мы будем смотреть что нам делать дальше.
— Что-то интересное намечается?
— Не замеченным этот факт точно не останется, а заодно тем, кто понимает, станет ясно многое.
— Опять ты загадками говоришь, нет чтобы сказать всё своими словами, — сделала замечание девушка.
— Можно и своими словами сказать, но ведь тогда не интересно будет. А так представь какой полёт мысли открывается, — сказал я и закатил глаза к потолку.
— Ну и нудный ты, я не представляю какая девушка с тобой выдержит.
— Меня выдержать проще, чем выжить рядом со мной.
— Всё, с тобой просто невозможно разговаривать. Пойду я лучше на кухню.
С момента разговора с Инной не прошло и двух недель как она мне купила газету и хмуро поглядывая на меня передала мне её в руки. При этом она не сказала мне и слова, только смотрела мне в глаза и продолжала молчать. Я же взял газету в руки и на первой же странице увидел заголовок «Гитлеризация Австрии». А дальше в статье рассказывалось про аншлюс и то как немецкие войска маршируют по территории Австрии. Само собой, сопротивления никакого не было тем более тогда, когда защитить тебя некому.
— Ты этого ждал?
— Да.
— Когда следующую газету я тебе принесу? — не отводя от меня взгляда спросила Инна.
— Не так и долго осталось, чуть больше полугода осталось подождать, — честно ответил я.
— И что будет в той газете? Если будешь вновь вилять, то лучше просто не отвечай, всё равно без разгадки я не пойму твой ребус.
— Очень скоро за Австрией последует и Чехословакия, — честно ответил я.
Можно конечно было не отвечать, но это не имело никакого смысла. Повлиять мы всё равно ни на что не сможем, особенно в тех моментах, где даже от страны мало что зависит.
— Но разве мы дадим захватить братский народ. Я понимаю, когда речь идёт об Испании или Австрии, они нам по сути никто, но Чехословакия — это же наши братья, не уже ли мы дадим их в обиду.
— Дадим, у нас не будет другого выхода, — мигом загрустил я.
— Но ведь такого не может быть, мы же обладаем такой армией и силой и не уже ли мы не сможем им помочь.
— Нам не дадут этого сделать. Польша не даст нам коридор до земель Чехословакии, а пройти силой будет означать развязать войну со всей Европой. Никакие уговоры с Польшей не помогут, она нас терпеть не может. А силой пройти через Польшу будет означать, что на их стороне будет Германия и её союзники, а с ними нам связываться ещё слишком рано. Тем более некоторым их союзникам мы ещё не продемонстрировали силу.
— Сколько ты мне рассказал. Как ты живёшь, зная всё это?
— Так и живу, что тут такого. Ты же живёшь, зная много другой информации и ничего с собой делать не собираешься.
— Всё равно не могу понять, если наши правители знают, что будет, то почему…
— Потому что иногда просто нельзя по-другому. Если вмешаться раньше, то можно сделать только хуже. Ведь далеко не всегда благие дела в итоге заканчиваются хорошо. Да и самое главное политика дело грязное, тут как не крути, а о своей стране и народе нужно думать в первую очередь.
— Этого я действительно не смогу понять.
— Тебе и не нужно, пошли собираться на работу. Кстати куда Виктор сегодня делся?
— Он себе подружку в нашем подъезде нашёл и теперь бегает туда периодически, ты этого разве не заметил? — удивлённо спросила Инна.
