Маячный мастер (СИ) - Батыршин Борис Борисович
Я промолчал. Всякий раз, когда я заходила речь об этой части нашего плана, меня бросало в дрожь. Прав Казаков — чтобы предложить самим, своими руками загнать судно в вихревую стену, за которой неистовствует круговерть Мальстрёма, где нет ни времени, ни пространства, только закрученный в титаническую воронку хаос, — для этого мало быть просто безумцем. А уж рассчитывать выбраться из этой смертельной ловушки (никогда не забуду, несущийся в бешеных струях «Гель-Гью»!) целыми и невредимыми может только неисправимый оптимист.
— Ладно, отставить сантименты. — Валуэр поправил шляпу, которую он носил на берегу вместо привычной зюйдвестки. — давайте-ка поторопимся, Серж — уже стемнело, а до Переулка Пересмешника шагать не меньше получаса, если мы не собираемся, конечно, выбраться на центральные улицы. Насколько мне известно, мессир Дваркель не любит поздних гостей — не хотим же мы оказаться перед запертой дверью?
— Нас с Дзиртой он принял, хотя было уже за полночь. — припомнил я. — И в другой раз, когда я пришёл один — тоже. Пришлось, правда, объясняться с его экономкой…
— С вашего позволения, Серж, вы и сейчас пойдёте в одиночку. Не надо, чтобы старый сморчок видел нас сегодня вместе. А я пока зайду к Безанту — узнаю последние зурбаганские новости, заодно пусть проверит астролябию. Нам с вами предстоит десять раз подряд проходить через Фарватеры, так что такая предосторожность лишней не будет.
— По Маякам. — напомнил я. — Регата пойдёт по действующим Маякам, не так ли?
Валуэр покачал головой.
— Для нас с вами — нет, не так. Вернее, не совсем так. Девять из десяти Фарватеров мы пройдём, как и остальные участники, ориентируясь на свет Маяков. А вот на заключительном, самом опасном этапе, не обойтись без астролябии. Так что небольшая проверка лишней не будет, а заодно, попрошу мессира Безанта внести кое-какие изменения в настройки. Малейшая неточность, и мы с вами, Серж, а заодно и все наши спутники, канем вслед за «Квадрантом» в Мальстрём — а оттуда ещё никто не выбирался.
— Может, мы будем первыми? — ляпнул я — и поспешил поправиться, увидев, как негодующе взлетели брови Валуэра. — Шучу, простите… но вы ведь так и не объяснили, что задумали — ведь а Регата стартует уже завтра!
— Свербит что ли, подождать не можешь? — проворчал Лоцман. — Терпение, как известно, есть важнейшая добродетель всякого, пребывающего в ученичестве — а я, если ничего не напутал, до сих пор числюсь твоим наставником?
Отвечать я не стал — вопрос был явно риторическим.
— Не переживайте, Серж, это долго не продлится. — Валуэр, как всегда, говоря на русском языке, переходил с «вы» на «ты» без всякой системы. — Обещаю — после Регаты вы станете полноценным лоцманом!
— Спасибо, конечно… У меня ещё один вопрос: с «Квадрантом» ясно, ему прямая дорога в Мальстрём. — а вот с вами как быть? После исчезновения бригантины вы не сможете появляться в Зурбгане — если заговорщики вас увидят, то наверняка заподозрят что и источник мог уцелеть!
Валуэр понимающе сощурился.
— Волнуешься насчёт визита в Лоцманскую Гильдию?
Я пожал плечами — отрицать очевидное смысла не имело.
— Сходишь сам, передашь от меня письмо, там всё сделают. Я некоторое время поживу в колонии на Острове Скелета, отдохну заодно, переселенцев ваших морскому делу поучу. А дальше — придумается что-нибудь, не впервой. Может, мои друзья, которых я просил последить за заговорщиками, что-нибудь накопают — тогда мы с этими господами иначе поговорим!
Я дождался, когда за моим спутником захлопнется зеркальной мастерской, и только тогда пошёл по переулку вверх, с трудом удерживаясь от того, чтобы поскрести ногтями щёку — кожа под неумело наложенным гримом нестерпимо зудела и чесалась. Увы, обойтись без этого было невозможно. Даже если мы и не столкнёмся лицом к лицу с кем-то из заговорщиков, в Зурбагане полно людей, способных узнать и меня, и тем более, мастера Валу. Слухи здесь распространяются не хуже, чем в Москве с её Интернетом и мобильной связью, так что меры предосторожности лишними точно не будут.
Одной из них стал фитильщик Тиррей — мы заранее условились, что он от самой пристани пойдёт за нами, наблюдая за возможной слежкой. Мальчишка и сейчас на посту — следует на некотором отдалении, стараясь держаться в тени домов.
Я оглянулся — картуз на голове юного фитильщика был сбит на левое ухо. Отлично — значит, слежки не замечено… Я прошёл ещё половину квартала и остановился возле нужного мне дома.
После трёх ударов дверным молотком в виде кусающего себя за хвост дракона дверь распахнулась, и на пороге возникла экономка — та самая, с лошадиной физиономией, в неизменных чепце и переднике. И как это она добивается, подумал я, — как не зайди, эти аксессуары всегда накрахмаленые, белые, как свежевыпавший снег, и едва не хрустят при каждом её шаге?
Экономка смерила меня привычно-неодобрительным взглядом, но мариновать на крыльце не стала — посторонилась, пропуская в дом. Я чиниться не стал — взбежал по лестнице на второй этаж и толкнул дверь, ведущую в «пещеру Гингемы». Экономка поднялась следом и указала мне на правое из двух стоящих перед камином кресел. Мастер Дваркель, заявила она, появится с минуты на минуту, а пока — не хочет ли гость кофе со свежими, только что испечёнными булочками? Я отказался, и она вышла прочь — как мне показалось, с немалым облегчением. Я же устроился кресле поудобнее и принялся озираться.
В лаборатории со времён предыдущего моего визита ничего не изменилось — всё те же загадочные приборы на полках, разноцветные растворы, булькающие в колбах и, конечно, стопки фолиантов и инкунабул. Разве что, слой пыли на черепах и глобусах стал толще.
На пол спрыгнул большой чёрный кот — видимо, он сидел наверху, на потолочной балке, наблюдая за незваным гостем. Я сказал ему «Кис-кис-кис!» и протянул руку, чтобы почесать зверюгу между ушами. Кот отдёрнул голову, мявкнул, широко разевая пасть — и вдруг исчез, так же бесследно, как и возник. Я вспомнил рассуждения своего любимого Терри Прачетта о способности «настоящих котов» перемещаться между пространствами — любопытно, является ли питомец старого гнома «настоящим», и способен ли на такие штучки? По всему выходило, что способен — неудивительно, после стольких-то лет жизни в подобном окружении…
Размышления мои прервали шаркающие звуки, донёсшиеся с лестницы. Дверь со скрипом отворилась — и в лабораторию вошёл мессир Дваркель собственной персоной.
Я вскочил, обозначил лёгкий поклон, дождался, когда он займёт своё обычное место в кресле возле камина и поставит на столик дымящуюся кружку, от которой распространялись ароматы рома и корицы — и только тогда уселся снова. Разговор предстоял непростой.
— Вот так, прямо в лицо и выложил? — удивился Валуэр.
— А чего тянуть? Поначалу он стал рассыпаться в любезностях: мол, как он рад, что я решился, наконец, на откровенный разговор, и сколько у него для меня интересного. Но я слушать не стал — заявил, что знаю об его участии в заговоре, никаких иллюзий на сей счёт не питаю и откровенничать не собираюсь. А к нему пришёл, чтобы договориться.
Валуэр удивлённо хмыкнул.
— И что же Дваркель?
К моему удивлению, он и не подумал что-то отрицать. Заявил, что именно этого ожидал — и готов обсудить условия возвращения Источника. Я ответил, что обсуждать ничего не намерен, а намерен выставить заговорщикам ультиматум: либо они оставляют нас — меня и моих друзей, включая и вас, мастер Валу — в покое, либо мы уничтожаем Источник.
— Что он на сейчас на Земле — сказал?
— Конечно, как и договаривались.
Валуэр оглянулся. Мы шагали вниз по переулку, ведущему к пристани. После беседы со старым гномом прошло не больше получаса; Зурбаган постепенно засыпал, прохожих на улицах почти не было, и любой соглядатай — если бы он увязался за нами от Переулка Пересмешника — был бы, как на ладони.
— Хорошо, что сказал. Он поверил?
