90-е: Шоу должно продолжаться 2 - Саша Фишер
Я вставил ключ в замочную скважину, ввалился в квартиру, обдумывая, что я хочу сделать раньше — совершить налет на холодос или все-таки в ванну забраться? Идеальнее всего, пожалуй, взять с собой еду и пойти откисать в горячей воде. С книжкой и тарелкой бутеров. И кружкой горячего чая. Нет, лучше сразу чайником горячего чая…
Я скинул ботинки, чувствуя как начало ломить оттаивающие пальцы. Чуть не застонал от удовольствия.
Стоп.
Кажется, кто-то дома. Отец, наверное. Мама должна быть в это время еще на работе, Лариска — в школе.
Я скинул на пол зимнюю куртку. В шкаф ее пока что вешать не хотелось, надо сначала почистить. Протопал босиком по коридору. Заглянул в кухню, но там никого не было. Только беспорядок на столе.
Дошел до гостиной.
— Привет, пап, — сказал я, остановившись на пороге.
Нда, картина маслом. Батя одет в брюки от своего парадного костюма, белую рубашку, узел галстука наполовину распущен. Сидит на одной стороне дивана. На противоположной — дамочка в платье с золотыми блестками, кудри тщательно уложенной прически пикантно так растрепались.
Кажется, в таких случаях положено говорить «это не то, что ты подумал!»
Глава 20
— Это не то, что ты подумал! — отец нервно схватился за подлокотник дивана. На свою пассию он не смотрел. Она тоже смотрела куда-то в сторону окна, щеки ее быстро заливались краской.
— Неловкий момент, да? — иронично хмыкнув, сказал я. — Давайте так. Я сейчас выйду, займусь всякими своими делами. И сделаю вид, что ничего не заметил.
«У них ничего не было», — подумал я с некоторой долей злорадства. Батя привел дамочку домой, начал охмурять, и у них почти все получилось. Но тут приперся я и все испортил.
Я удалился в ванну, с наслаждением содрал с себя пропахшие холодом, запустением и еще непонятно чем шмотки. Забрался в ванну и откисал там некоторое время.
Обдумывал.
С одной стороны, батя мужик взрослый. И если ему захотелось сходить налево, то не мне, сопляку, ему указания раздавать. С другой…
Фу.
Меня даже передернуло. Как-то это было стремно все. Мать нашу семью обеспечивает всячески, ухитряясь при этом никому не парить мозги. Кроме того, на мой взгляд, она еще и красивее этой плюшевой куклы, которую привел отец. Она не из модельных упругих красоток с ногами от ушей и жемчужными улыбками. Переспать с которой — это даже не супружеская измена, а что-то типа «каждый настоящий мужик должен поставить такую галочку в своем досье». А тут была обычная такая сельская простушка, пухленькая и с прической, ради которой ей пришлось либо спать ночь на бигуди, либо варить их в кастрюльке и накручивать, пока горячие.
Какой смысл?
Еще и домой ее приволок.
Фу еще раз.
Я принялся остервенело намыливаться мочалкой. Нет, ну, блин! Тупая какая-то ситуация. Они так-то вообще чужие для меня люди. Это родители Вовы-Велиала, а не мои. Это он с ними с самого рождения, а я так, пару месяцев только. С какого хрена тогда меня отцовская попытка сходить налево сейчас так парит?
«Наверное потому что я маменькин сынок», — мысленно хохотнул я, выбираясь из ванны.
Сквозь шум воды я слышал, как хлопнула дверь. Оба ушли? Или батя только девушку выпроводил?
На кухню отец пришел сам. Уже переодетый в домашние треники и футболку.
Присел на табуретку.
— Чаек пьешь? — спросил он с подчеркнуто заинтересованным в моей жизни видом. — Надо что ли тоже чайку себе налить. Чайник горячий?
— Только вскипел, — не отводя глаз от книжки ответил я. Книжку оставила мама. «Двадцать тысяч лье под водой» Жюля Верна. Я ее когда-то разве что не наизусть знал. Открыл где-то в середине и наткнулся глазами на сцену, когда наутилус кашалотов вспарывает.
Отец поднялся, принялся бренчать посудой. Я молча держал паузу. Любопытно даже, как он сейчас выкручиваться будет.
— Послушай, Володя, — сказал он, снова устроившись за столом. В руке — кружка. — Ты же умный парень, и все понимаешь, да?
— А есть, что понимать? — я приподнял бровь и посмотрел на отца.
— Ну… Это… — отец занервничал еще больше.
— Давай приведем к общему знаменателю то, о чем мы тут вообще разговариваем, — усмехнулся я. — Ты привел домой какую-то мочалку и пытался ее трахнуть. Но я помешал. И теперь ты переживаешь, как бы я матери не проболтался, так что ли?
— Ты как с отцом разговариваешь? — взвился батя. — И не смей так называть Марину!
— А как мне ее называть? — хмыкнул я.
— Она… Хорошая девушка, — замялся отец. — Это просто моя давняя знакомая. Мы… Просто разговаривали. Ничего такого, понятно?
— Понятно, — я пожал плечами и снова уткнулся в книгу.
— На меня смотри, когда я с тобой разговариваю! — неприятные такие нотки в голосе отца. Истеричные. Я вздохнул. Поднял голову.
— Бать, ты взрослый мужик, сам ведь разберешься, — сказал я. — Буду ли я тебя за такое уважать? Нет. Или тебя больше волнует вопрос, скажу ли я матери?
— Ты… Ты… — батя вцепился в кружку так, что костяшки пальцев побелели.
— Ну что я, бать? — усмехнулся я. — Я же не психолог, в твоих половых проблемах разбираться. Хотя я все равно не понимаю, чем эта лахудра деревенская лучше мамы.
— Ты не понимаешь, — отец ссутулился. Взгляд его потух. — Маринка хорошая девчонка, правда. И, веришь или нет, у нас ничего не было…
Я проглотил язвительную реплику и продолжал молча слушать. А отца внезапно как прорвало. И он принялся многословно и изобретательно жаловаться на жизнь. Что, мол, как-то резко все поменялось, жизнь его к такому не готовила. Что когда он женился, то был инженером, уважаемым человеком с высшим техническим образованием. А сейчас он в бессрочном неоплачиваемом отпуске, а Валентина, в смысле, моя мама, внезапно круто все поменяла, и он вообще сейчас не понимает, чем и как она живет.
— Ты знаешь, как это унизительно — получать у жены карманные деньги, будто я школьник какой-то? — горько сказал он.
— У тебя чай остыл, — хмыкнул я.
— Володя, когда ты успел стать таким… Бесчеловечным? — спросил отец.
— Каким-каким? — фыркнул я. — Так-то я уже минут десять сижу и молча слушаю твое нытье,
