Бог Удачи в поисках приключений (СИ) - Шеррифф
— Это, кстати, довольно странно. Почему тебе позволяют нарушать божественные правила? Они ведь едины во всех мирах? — Эймос задал тот вопрос, который мучает меня ещё с самого первого дня пребывания в новом мире.
— Без понятия. Но, как говорится, работает с тем, что имеем.
— Очень странно… У меня есть одна теория, но она требует подтверждения.
— Расскажешь, как вернусь, — я направился в сторону крыши.
— «Если вернусь», ты хотел сказать, — поправил меня Эймос.
— Ага, — бросил я напоследок и пошёл вверх по лестнице. — Всё будет нормально. Надеюсь…
Со стороны мои действия могли показаться нелогичными, но впервые в жизни я чувствовал нечто странное. Это нечто вело меня на крышу и буквально кричало, чтобы я пришёл один. Как такое возможно? Фиг его знает.
Эймос мог оказаться прав, что это какая-то довольно глупая ловушка, но я чувствовал, что он ошибается. К тому же котяра не представил ни одного убедительного довода, почему я должен был ему поверить. Похититель был либо слишком умён, либо откровенно туп. Во второе мне верить не хотелось, поэтому я остановился на первом и вышел на крышу.
Вот только попал я совсем не туда. Стоило мне открыть дверь, как я очутился… На Олимпе⁈ Чего⁉ Какого ляда⁈ Я умер и вернулся домой? Но ведь даже ничего не почувствовал. Ни боли, ни удара, даже дуновения ветерка не ощутил.
Однако при этом я стоял посреди главного зала, уставленного всю теми же колоннами. А на троне сидел Всеотец и буравил меня тяжёлым взглядом. У его ног лежала Марина, судя по всему, она находилась без сознания. Зевс ничего не говорил, а просто смотрел мне прямо в глаза.
— И как это понимать? — я с ходу повысил голос, ибо не верил, что погиб. Да и раз уж Марина была здесь, то это явно дело рук Всеотца. — Я ведь выполнил твой приказ, зачем ты вмешался? Да и как переместил смертную на Олимп?
— Ты разочаровал меня, Тихей, — Зевс устало вдохнул. — Ты нарушил все мыслимые и немыслимые правила. Мне стыдно за тебя перед другими богами. Ты подвёл всех нас.
— Стыдно?.. — я впервые услышал это слово от Всеотца.
— Как ты объяснишь своё поведение? Обманывать смертных, чтобы заполучить их души… Тихей, это низко даже для тебя. А что делает твой слуга? Самым наглым образом жрёт ни в чём не повинных людей. Я долго терпел, но когда-то всему приходит конец. Я устал от твоих выходок.
— Хм… — я внимательно разглядывал Зевса и молчал.
— Тебе даже нечего сказать в своё оправдание? Я был о тебе лучшего мнения. Думал, ты хотя бы сейчас покаешься.
— Кто ты? — я смотрел на него исподлобья. — Зевсу неведомо чувство стыда. Он бы никогда так не сказал. Да и если бы хотел, то остановил меня ещё в самом начале. Поэтому спрошу ещё раз: кто ты⁈ Отвечай.
— Упс… Неловко получилось… — незнакомец обратился в высокого тёмноволосого юношу с длинным носом и глубокими впадинами на щеках, одетого в серый плащ. Олимп стал крышей, а Марина продолжила лежать у ног этого наглеца. — Думал, подольше с тобой поиграть.
— Ты не из нашей семьи… Но я чувствую внутри тебя божественное начало, — я максимально насторожился и был готов отразить любое нападение. В том числе и ментальное, ведь весь мой разговор с «Зевсом» был одной большой иллюзией. — Враг? Ты из враждебной нам Семьи?
— Ой, ну что ты начал… — незнакомец отмахнулся. — К чему все эти распреи? Или ты не знаешь, где мы находимся?
— В смысле?..
— А ты не обратил внимание, что я тоже имею человеческую оболочку. И нет, меня никто не наказывал, я прибыл сюда по своему желанию.
— Опять пытаешься обмануть? — меня вдруг осенило. — Точно! Я узнал тебя! Ты Бог Обмана — Локи!
— Слухи обо мне дошли даже до Олимпа? Я почтён, — он поклонился в пояс.
— Тебя ставят в пример, как предателя собственной семьи. Зевс говорил, что ты самый худший из богов, — я посмотрел на этого увальня со снисхождением.
— Зато ты обо мне слышал. А это что-то да значит, — Локи совсем не задели мои слова.
— И к чему был весь этот цирк? Что тебе нужно? Да и с каких это мор боги могут нападать на последователей из другой Семьи? Совсем берега попутал⁈ — всем свои видом я выказывал негодования и даже хотел показать средний палец, но не был уверен, что он поймёт значение этого жеста.
— Эх, бедненький… Ты и правда не знаешь, что это за место… — Локи положил ладони на щёки и покачал головой. — Зевс тебе ничего не рассказал, но оно и понятно, я бы поступил также на твоём месте.
— Да что ты такое несёшь⁈ Мир как мир, что в нём особенного? Да, технологическое развитие сильно опередило своё время, но это вполне логично.
— Дело не в самом мире, ведь он действительно такой же, как и другие.
— А в чём же тогда?
— В его истории. Три с половиной тысячи лет назад ваша Семья полностью захватила его, но обосралась.
— Чего?.. — неуверенно выдал я. — Бог Обмана говорит чистую правду? Охотно верю.
— Ты сначала дослушай, а уже потом будет выводы делать, — продолжил Локи. — Постепенно люди устали от вашей власти, и тогда Зевс пошёл на крайние меры. Не вдаваясь в подробности, он в облике смертного, который на тот момент правил мятежным государством, где была запрещена религия…
— Ближе к делу!
— В общем, Зевс превратился в этого смертного и в качестве мести за непокорство периодически насиловал его супругу. А когда она забеременела и родила, раскрыл правду.
— И?
— А с тех самых пор в этом мире существует некий тайный Орден, который преследует и убивает всех верующих. Вне зависимости от того, к какой Семье они принадлежат. Однако это далеко не всё. Они нашли способ, скорее всего, за счёт магии, сделать так, чтобы мы не могли попасть сюда в своей истинной оболочке.
— Бред какой-то. Ты пьян? По-другому я это объяснить не могу. Да и вообще, мне казалось, что Бог Обмана мог бы придумать историю поправдоподобнее.
— Я понимаю, ты мне не веришь. Но спешу тебя расстроить, ты уже привлёк внимание этого Ордена. Думаю, уже завтра утром они до тебя доберутся.
— Даже если это так, то зачем ты мне всё это рассказываешь? В чём логика?
— Хочу помочь, — скромно ответил Локи.
— Да-да-да! А вот это чистая правда.
— Сам знаешь, что меня моя семья не жалует, поэтому я уже давно скитаюсь по мирам смертных. Но даже я не решался сюда перемещаться… Ни один бог по собственной воле не
