Самый лучший комсомолец. Том шестой [СИ] - Павел Смолин
— Не президент, говно! — презрительно прокомментировал я.
— Радуйся, что ядерной войны не будет! — одернула она меня. — Это тебе не игрушки — миллиарды жизней на кону!
— Будто я не понимаю, — буркнул обидевшийся я.
— Хорошо, что понимаешь! — сменила баба Катя гнев на милость. — В Аргентине войска в состояние повышенной боевой готовности привели, десант на корабли грузится.
— Эти-то чего? — удивился я. — На Чили нападать собрались?
На фоне бубнило интересным радио:
— Патрулировавшая акваторию по согласованному с правительством Чилийской республики соглашению подводная лодка ВМФ СССР, обнаружив американскую подлодку, произвела запуск двух торпед, повредив ходовую часть противника. Американцы приняли предложение сдаться, их лодка была доставлена в порт Сан-Антонио. Покушавшийся на жизнь президента Альенде и его гостей капитан заявляет, что причиной запуска торпеды по безоружной яхте послужила техническая неисправность.
Врёт, сука!!!
— Не на Чили, — успокоила меня баба Катя. — А на Фолклендские острова.
— Никсон натравил? — предположил я.
— Может и сами, — ответила она. — Удобно — все очень заняты, и можно успеть оккупировать острова, так сказать, под шумок. Ой, подожди, донесение принесли!
Трубка стукнулась о стол, и я посмотрел на экран телевизора, где показывали снятое с вертолета пепелище на месте бывшей военной базы:
—…СССР неоднократно предупреждал США о том, что в случае покушений на жизнь своих граждан будет отвечать максимально жестко. Нежелание администрации президента Никсона прислушаться к сигналам стало причиной очередного кризиса международной безопасности.
Нарратив ясен — американцы плохие, СССР — хороший. Неудивительно — этот телеканал держат социалисты. Переключим на проамериканский. Опа, «снег» идет! Похоже, кто-то отправил в редакцию мрачных дяденек с автоматами. Суть ясна — Чили определилось, и теперь сторонники Альенде активно борются за жизнь — если не пожалели президента, значит им тем более ничего хорошего не светит. Удачи вам, товарищи!
— Свежие новости! — переключив обратно на социалистический канал, я увидел сидящего перед камерой студийного диктора. — Президент Альенде пришел в себя, его жизни ничего не угрожает.
Хвала Вселенной!
— Значит так, — вернулась к телефону Екатерина Алексеевна. — Юрий Владимирович уехал в аэропорт, полетит к вам.
— Кризис миновал, — подытожил я.
— До прибытия дедушки из бункера ни ногой! — выдала она мне инструкции.
— Так точно, товарищ Секретарь ЦК КПСС, — бодро отрапортовал я и повесил трубку.
Земля тебе пухом, мой чернокожий ученик Джим. Прости, но так было нужно.
Абстрагировавшись, попытался оценить все случившиеся с рациональной — читай: циничной — точки зрения: акция объективно удалась, никто из наших не спалился — баба Катя бы об этом сразу сказала — и никаких доказательств причастности СССР к происходящим событиям не нашлось. Визжать о «русском следе», разумеется, будут, но без доказательств в эти времена никто не послушает — это потом, когда ООН превратится в потешное сборище костюмированных клоунов будет достаточно потрясти пробиркой для оправдания ввода войск в Ирак.
Ликвидации — это мощный источник народного возмущения, но сейчас, в свете охватившего Америку продовольственного кризиса — а нищие от таких штук страдают сильнее все — задолбавшей всех не нужной и кровавой войны, подкрепленные полугодовой кампанией в печатной прессе об ужасах расизма в США и влитым через них в черные головы слоганом «Black Lives Matter» восстание получилось реально эффективное — враг понесет многомиллиардные убытки, а лично Никсон получил мощный пинок прямо в рейтинги.
И сотни, если не тысячи, погибших на моей совести. Плевать — видели мы как пассивное сидение в обороне и «дружба» с Западом выглядят, нифига хорошего не получилось, и пусть лучше проблемы будут у них, чем у нас.
— Сергей, отец приказал снять меня на камеру, — обратился ко мне Юра. — Нужно показать народу, что я цел, невредим и не боюсь! — гордо вскинул подбородок.
— Дядь Федь, можно нам корейского оператора запустить? — спросил я начальника охраны.
— Семен, обеспечь, — кивнул тот и вернулся через десять минут с корейским товарищем.
Опытная жертва покушений в моем лице за это время успела дать Киму пару благосклонно принятых советов и немного повандалить недавно побеленную стену нашедшимся куском угля, изобразив на ней портрет Никсона анфас и попросив Юру дорисовать на лоб иероглиф «трус», что тот и проделал с огромным удовольствием.
Продолжаю провоцировать, да. А че он мне сделает? Показательно уничтоженная база четко дает понять, что ответка за покушение на мою шкуру будет молниеносной и болезненной, и в следующий раз они будут думать дольше и внимательнее — эта торпеда стоила им утраты контроля над Чили, жизни сотни вояк и материальной части на сотни миллионов. А может и пары миллиардов — я расценок на подводные лодки и базы не знаю, но чисто логически всё это очень дорого.
Блин, наши летчики же не повредили особо ценные статуи-Моаи?
Тем временем оператор установил камеру, поставил чистую пленку в рекордер, и Ким встал у стены так, чтобы было видно портрет Никсона, начав речь с приветственного поклона:
— Здравствуйте, уважаемые товарищи! — выпрямившись, продолжил. — Я — цел и невредим. Проклятые империалисты снова показали свое гнилое нутро, решив убить меня вместе с товарищем Сергеем, товарищем Кириленко, нашим союзником президентом Альенде и моей любимой женой Джехвой! Но они облажались еще сильнее, чем с «Пуэбло»! Наш ответ на эту провокацию был суров и справедлив, и это должно послужить уроком для этого труса! — указал он на портрет. — Я призываю презренного Никсона задуматься над тем, что он делает — может после такой грандиозной череды провалов в попытках убийства детей стоит проявить обучаемость? Сергей, скажешь что-нибудь нашим товарищам?
— Конечно! — ответил я из-за кадра.
Камера повернулась, и я поднялся со стула:
— Здравствуйте, товарищи! Я подписываюсь под каждым словом моего дорогого друга Чен Ына. Пользуясь случаем, позвольте поблагодарить вас за то, что читаете мои книги, смотрите фильмы и мультфильмы, — еще один поклон. — Стоп! — это уже оператору.
* * *
За время ожидания мы успели поговорить, перекусить из запасов бомбоубежища, поиграть в морской бой два на два и вздремнуть, окончательно утилизировав перенесенный стресс.
— Второй раз тебя из бункера вытаскиваю, — заявил дед, когда вошел в дверь убежища и сгреб меня в охапку. — Но лучше из бункера, чем со дна океана.
— Согласен! — улыбнулся ему я. — Ты как Дамблдор — приходишь в самом конце.
— И рассказываю, как он было! — хохотнул Андропов и взъерошил мне волосы. — Орёл, Сережка! Товарищ Юрий, — кивнул Киму. — Товарищ Джехва, — едва уловимо качнул головой его жене. — Приношу свои извинения за то, что мы не смогли обеспечить вашу безопасность должным образом.
— Ваши военные показали врагам, чего им будут стоить подлые провокации! — покачал он головой. — И теперь мы с Сергеем стали еще ближе! — счастливо улыбнулся.
Как мало ребенку нужно для счастья!
— Я очень рад, дорогой друг, что ты жив и здоров, — заверил я Юру. — Ты прав — ничто так не укрепляет дружбу, как смертельная опасность!
— Благодарю за службу, товарищи! — гаркнул дед на КГБшников.
— Служу Советскому Союзу! — проорали они.
— Товарищ капитан, — повернулся к стоящей по стойке «смирно» Виталине. — Спасибо.
— Куда я без него? — с теплой улыбкой посмотрела она на меня.
Приятно.
— Идемте! — велел дед, и мы пошли за ним наверх.
— А что с Аргентиной? — задал я самый несекретный из возможных вопросов.
К этому моменту мы успели подняться в холл особняка — окна до половины заложены мешками, внутри и снаружи дежурят наши военные.
— Отправляем по дипломатической линии протесты, — пожал плечами дед. — Потом будем призывать к прекращению огня и не признаем острова Аргентинскими.
— Понимаю, — покивал я.
— Это в дипломатии так говорят «нам всё равно», — пояснил Юра.
— Совершенно правильное суждение, товарищ Юрий, — похвалил его дед. — Извини, мне нужно поговорить с внуком наедине. Товарищи проводят вас в комнаты — нужно заправить самолет, придется подождать.
— Благодарю вас за заботу и гостеприимство, — отвесили поклон Кимы и пошли за корейцами наверх.
Мы с Андроповым остались внизу, покинув охрану и обосновавшись в неплохо обставленном мебелью в колониальном стиле кабинете с обитыми деревом
