Бро (СИ) - Большаков Валерий Петрович
Лизаветке шесть уже, а онавсе еще «р» не выговаривает. Надо к логопеду ребенка сводить, а родителям всё некогда. Работа, работа, работа…
«Ой, а сам-то?» — усмехнулся я. Еле уступил дорогу молодым, старый пень…
А глаза опять метнулись на часы. Всё… «Красная стрела» проехала Калинин. Наташка сошла, а я дальше поехал…
Усмешка искривила мои губы. Ох, до чего ж мне хотелось глянуть на себя самого, молодого и дурного! Но нельзя.
Марина убеждала меня, что посмотреть на двойника, в принципе, можно, ничего серьезного не случится. Но нет, лучше не стоит. Практика показала, что время — штука хрупкая…
А мне теперь весь день майся! Я уже с трудом помню, где же меня носило тогда, «командированного в будущее». Скорей бы всё кончилось…
Вечером «Я-молодой» уеду, а «Я-старый» останусь.
Ерунду говорят, будто деды, вроде меня, устают от жизни. Брешут. Чем меньше времени в запасе, тем оно ценней. Только вот, когда тебе стукнуло восемьдесят три, возможности скукоживаются будто.
Не отправится мерзкий старикашка в турпоход по карельским лесам. И не станет тягать такелаж на прогулочной яхте. Не сдюжит.
Я хрипло рассмеялся, припомнив, как ждал прямую трансляцию со старта ТМК «Гагарин». И вот, на тебе — пропустил!
А всё он… То есть, я. Не этот, тот…
— Включись! — скомандовал, осторожно присаживаясь на диван. О-хо-хо… Радикулит замучил.
Черный экран, вписавшийся на мраморную полку купеческого серванта, выдал тот же кромешный цвет, только усеянный брызгами звезд. Фермы космического корабля ослепительно блестели, отражая Солнце. Именно так, с большой буквы. Там — космос.
Несерьезные вспышки плазменных двигателей потихоньку-полегоньку разгоняли ТМК.
— На борту корабля — два посадочных модуля, — с выражением заговорил диктор. — Оба исследуют каньон Маринер, в том числе используя марсоходы-краулеры. Основать долговременную базу планируется во время второй экспедиции к Красной планете, а пока необходимо выбрать подходящее место. Планетологи голосуют за местность в той части каньона, что соседствует с Лабиринтом Ночи и вулканом Олимп…
Я лишь головой покачал. Марс… Бож-же мой…
Мы, недавно совсем, ахали, восхищаясь обитаемой станцией на лунном полюсе, а тут — Маринер, Никс Олимпика… И как тут помирать? Сейчас только и жить!
Зазвонил радиофон. Кряхтя, я дотянулся до него. Марлен, кто же еще…
— Алло! — грянул голос бро. — Сидишь? Ждешь?
— Жду, — буркнул я. — Чувствую себя по-дурацки!
— Хе-хе… А я тебе говорил, приезжай к нам! Аленка уже соскучилась…
Мне привиделась другая Аленка — та, что требовала ласки в далеком шестьдесят седьмом, когда меня первый раз втиснуло в бро…
— Что я у вас забыл? — забрюзжал старый Я. — Развели детсад…
Марлен захохотал.
— Ладно, старикашка! Звони, если что.
— Сам такой…
Я отмахнулся от телика, и тот огорченно выключился. Но уже щелкал ключ в замке…
— Ты дома?
Удивительно, но Маринкин голос совершенно не изменился.
— Дома…
Потяжелела моя девочка, постарела… И талия ушла, а ножки нынче выбирают неизящные, зато удобные туфли без каблучков… Лишь седые волосы она упрямо красит в блонд. Вот же ж…
Предлагал же ей омоложение вне очереди! Бесполезно…
— Переживаешь? — жена присела рядом.
— Да так… — я неопределенно повертел кистью.
— А я видела его… — тихо призналась Марина. — Тебя…
— Где? — вздрогнул я.
— На проспекте Калинина. Да ты не бойся, никакой хронокорректировки не будет, это исключено! Вот, если бы мы встретились… Я следила за ним… ох… за тобой через витрину «Новоарбатского». Идешь, головой вертишь, как интурист… Молоденький совсем…
Я притиснул свою половинку. Сказал, не утешая:
— Всему свое время.
— А хорошее мы время выбрали, правда? — оживилась Марина.
— Правда, — согласился я.
