Вовка-центровой 4 - Андрей Готлибович Шопперт
Фомин слушал отрешённо, его это никак не касалось, и посоветовать хоккейным начальникам он ничего не мог. Практически все команды, это либо армия, либо МВД. Ни у кого другого денег на содержание команды, которую нужно экипировать и потом катать по всему Советскому Союзу, средств нет. Ну, и кроме того ещё не стал хоккей с шайбой всенародно любимой игрой. Единственное, что Фёдор Челенков мог посоветовать, так это в таких городах, как Челябинск, например, или Свердловск проводить что-то типа выездных показательных матчей команд из Первой группы с местными командами в конце сезона. На Урале весна чуть позже наступает, и можно в том же Свердловске в начале марта ещё замутить какой-нибудь Кубок Урала, с участием, допустим, того же ЦСК ВВС. Уж у Василия Сталина точно средств и возможностей с амбициями хватит организовать такой турнир. Но это потом можно в гостях у Аполлонова ему невзначай такую идею подбросить, якобы для популяризации нового вида спорта.
Больше на эти встречи кружка по интересам Вовку не приглашали, да и не пошёл бы. Нечего там делать. Не пустая трата времени, но и ничего полезного там узнать нельзя. Вместо того чтобы заставить перевести иностранные журналы и назначить докладчиков с объяснением новых правил, вместо организации производства амуниции, вместо отправки людей в ту же Прагу, чтобы посмотреть, как они лёд готовят – говорильня. Почти сотня человек сидит и переливает из пустого в порожнее, а те, кто на самом деле, чем полезным могут поделиться, то есть, прибалты, сидят и молчат в тряпочку.
Даже непонятно, как при таких аховых организаторах, хоккей буквально через десяток лет на такую высоту поднимется.
Событие тридцать пятое
Каждый день я покупаю водку. Я шопоголик?
Алкоголь не помогает найти ответ, он помогает забыть вопрос.
Игнатов Пётр Ильич – бывший завхоз МВД, бывший полковник и настоящий инвалид, чуть скачущей походкой, всё же протез - не родная нога, встретил Вовку у проходной. Артель «Домашний уют» в Красногорске примыкала одним боком к зоне, точнее не к самой зоне, никто бы такое не разрешил, а к производственному корпусу посёлка для расконвоированных. То есть, люди работали на мебельном предприятии, а на ночь отправлялись своим ходом в казарму. Даже вечером и в выходной день могли в город выйти. И многие выходили, покупали водку, употребляли её родимую, и, пойманные с запахом на вечерней поверке, переселялись назад за колючую проволоку.
У работников артели всё было ещё жёстче. Почти половина была инвалидами, и эта же, в основном, половина была алкоголиками. Потому, артель имела собственную казарму и собственную проходную с забором, и на проходной и обнюхивали и обшаривали, чтобы ни дай бог эту заразу на территорию не занесли страждущие. Люди, они вообще существа хитрые, а алкоголики, так ещё хитрее, каких только способов не придумают, чтобы добыть вожделенную отраву. Потому - строжайший досмотр. Даже Вовку обыскали вахтёры.
Игнатов доковылял до небольшого вагончика, что служил ему кабинетом и крикнул бабку Матрёну – повариху артельную, которая инвалидов и кормила три раза в день.
- Матрёна Сергевна, не в службу, а в дружбу, два стакана твоего лечебного чая, продрог, по цеху бегая.
- С чабрецом и пустырником или …
- С чабрецом.
Повариха была колоритная. Она напоминала Маргарет Тэтчер, наверное. Высокая, худая, строгая и седой прядью волос и выправкой оловянного солдатика. Словно аршин проглотила. Интересно, над кастрюльками своим она хоть наклоняется, или они там сами всё варят лишь бы под её горячую руку не попасть. Вовка как-то в одно из посещений артели наблюдал, как она самой настоящей кочергой по хребту опоясала воришку на новеньком протезе, очередное расширение производства было, и неофит ещё порядками артели не проникся. Полез за булочкой, пользуясь, тем, что хозяйка вышла за дровами из хозблока. Да не успел ретироваться, нога-то одна. Вот и схлопотал.
- Что сияешь, как пятак царский? - усадив Вовку напротив, поинтересовался Игнатов.
- Пётр Ильич. У нас скоро игра в Риге с их «Динамо». Надо со мной отправить Марину Первых - конструктора артели вашей, ну, да - нашей. Есть у меня мысля одна. Нужно наладить на нашей фабрике выпуск хоккейных клюшек. Вещь эксклюзивная, расхватывать будут, как горячие пирожки и даже ещё быстрее. Если качество ещё будет соответствующее, то можно и за границей продавать. Во всём мире дефицит.
- Почему Марина? Ты, Фомин, смотри, она мне, как дочь, я если что, то рука не дрогнет, кастрирую тебя, на посмотрю, что ты весь такой чемпион.
- Спасибо, конечно, Пётр Ильич, за предложение, но я воздержусь. Вдруг эта хрень ещё пригодится самому. А вам-то она зачем? – Вовка опасливо отодвинулся от корявого, облезлого хлипко-шатающегося стола. Сапожник, он всегда без сапог, а мебельная артель без мебели.
- Шутки юмора шутишь? Или как ты там говоришь? Смотри мне, не дури девке голову.
- Товарищ полковник. Мне она нужна, как разведчица. Я играть буду, а её проведут по производству и всё покажут. Не такое и простое дело - клюшку хорошую сделать.
- Нет. Знаешь, Фомин, я человек военный и девок в разведку посылать не буду. Я с вами поеду. – Полковник бывший в кителе ходил, расправил плечи, медалями и орденами звякнув.
- Так это ещё лучше, я, если честно, этой Риги немного опасаюсь.
- Вот и я опасаюсь. Там фашистов недобитых полно, Про «Лесных братьев» слышал? Когда игра-то у вас?
- Двенадцатого декабря, - точно, сезон Динамо будет начинать с двух выездных матчей в Прибалтику с «Динамо» Рига сначала, а потом в Таллинн переезд. Там очередное «Динамо».
- Хорошо. Я поеду с вами, и за Мариной пригляжу, и сам посмотрю на это производство.
Не всё, думаю, просто с этими клюшками, раз никто
