Клан Когтей (СИ) - Бадевский Ян

— Пользуешься техниками разных классов и говоришь о притворстве. Ты из чужого мира, дорогая, как и я. Зачем тебя вытащили? К чему они готовятся, эти твои всемогущие боги? Или они не такие уж и всемогущие, раз им требуются исполнители моего уровня?

— Думаю, тебя интересует еще одна вещь, — с нотками игривости произнесла Мейронг. — Похожа ли проекция из Пекина на меня настоящую. И кто с тобой разговаривает сейчас.

— Мне давно не семнадцать, — качаю головой. — Кто вырезал Клан Когтей? Отвечай.

— Не я, — девушка вновь встала серьезной. — В одном ты прав: Кэйташи действительно получал предложение от нас. И отказался. Правда в том, что мы не убиваем таких людей. Во-первых, уважаем выбор. Во-вторых, на Земле нет спецслужб или организаций, способных доставить нам серьезные неприятности. Если же кто-то начнет болтать… Подумаешь, еще одна городская сказка.

Несколько секунд я всматривался в лицо Мэй Ли. Пытался понять, врет она или говорит чистую правду. По идее, ложь не имеет смысла. Когда ты наделена абсолютной властью, можно позволить себе честность, свободную от страха.

— Чего добивается Клуб?

— Как всегда. Время от времени один из нас уходит… на пенсию. Скоро появится очередная вакансия, и мы присматриваемся к кандидатам. Это еще не предложение, но повод задуматься.

— Мой дед отказался. Почему?

— Не твой, — поправила Мейронг, — а носителя. И, честно, я не знаю, почему Кэйташи отверг Клуб. Мы живем обычной жизнью, развиваемся, укрепляем родовые линии, собираем кланы. Делаем, что хотим. Клуб… это дополнительные обязательства.

— Звучит лайтово. Вот только я не верю в легкость бытия. Ты не договариваешь. Или сама знаешь не всё.

— Я же сказала — это не предложение. Пока. Сейчас я взяла протекцию над тобой и убрала с дороги Патриарха Мефодия. Вступишь в Клуб — будешь руководить такими, как он. Не вступишь…

— Я понял, — сарказм сдерживать тяжело. — Он будет рядом.

— Думай, сколько нужно, — Мейронг сняла акустическое заграждение. — Когда мы встретимся вновь, придется дать окончательный ответ.

Трансформация внешности.

Из библиотеки вышла шаловливая кореянка, вызывающе одетая и развязно вихляющая бедрами.

Когда вошел Кротов, я сидел в кресле, развернутом к окну, и задумчиво смотрел на капли дождя, которые расчерчивали стекло мокрыми дорожками. Днем температура поднялась до двенадцати градусов, но с моря налетел шторм, и реальность утронула в монохроме. Кротов приблизился к окну и добрых полминуты стоял, скрестив руки на груди. Не проронив ни слова.

— Вы сделали заказ, — мой голос разрушил тишину, проросшую сквозь шорох дождя и завывания ветра. — На кого?

Кротов заметно напрягся.

И всё же ему пришлось ответить:

— Гильдия — не проходной двор, Рю. Лично сюда могут придти лишь избранные заказчики, постоянные клиенты. Те, кто заслужил доверие многолетним сотрудничеством. Остальные размещают запросы в Сумраке и неделями ждут одобрения старейшин.

— Поручение деда, — дорубил я.

— А как, по твоему мнению, устраняются конкуренты и скрытые враги клана? Мне, как начальнику службы безопасности, не пристало заниматься подобными вещами. Если Друцкие не воюют с кем-то открыто, в ход идут… черные и серые методы.

— Вы не скажете.

— Не имею права.

— Ладно, — пожимаю плечами. — Решили убить одновременно двух зайцев. Разместить тендер и со мной поговорить. Что ж, поговорили. Я не намерен спускать Виктору Друцкому с рук то, что он творит. И вполне серьезно заявляю, что он — не жилец.

— В этой ситуации я не могу встать на сторону одного из вас, — констатировал эсбэшник. — Есть лишь один способ разрешить спор.

— Дуэль, — кивнул я.

— Кодекс не запрещает дуэли между родственниками и друзьями. Редко, но подобные эксцессы случаются. Проблема в том, что ты не сможешь использовать корректировочные техники — за этим будут следить секунданты. Кроме того, если бросишь вызов первым, за принимающей стороной останется выбор места, времени и оружия. Что поставит тебя в крайне неудобное положение.

— В Империум я тоже вернуться не могу, — пока я рассуждаю вслух, в голове проносятся разные схемы. — Как только я появлюсь в Петербурге, приняв облик Сергея Друцкого, за мной придут силовики Тайного приказа.

— Верно.

— Но я могу организовать онлайн-конференцию. Вынудить род собраться на внеочередной семейный совет. Я ведь имею на это право?

— Имеешь.

— Там я заявлю, что Виктор неоднократно покушался на мою жизнь, пытался убить лидера клана и развязал войну с Белозерскими.

— Это серьезные обвинения.

— Как он поступит?

— Вызовет тебя на дуэль.

— Правильно, — мое лицо расплылось в плотоядной ухмылке. — У него не останется выбора. А я получу необходимое преимущество. Наша встреча состоится за пределами Империума.

Кротов отвернулся от окна.

И посмотрел на меня с уважением.

— План хорош. Но ты не учитываешь одну важную деталь.

— Какую?

— Виктор по своему рангу не дотягивает до Иллариона Константиновича, но он всё же Друцкий. Мастер воздуха, успевший поучаствовать в нескольких клановых стычках и добром десятке дуэлей. В юности, но всё же. Ты, насколько я чувствую, успел подняться до ранга Подмастерья. Это похвально, но в честном поединке он тебя убьет.

В честном…

Не знаю, насколько честным можно считать использование эфира вместо взвеси. Ни один секундант этого мира не сумеет увидеть разницу. Если только мой визави не позовет на встречу церковников. Дуэльный кодекс этого мира отличается от аналогичных документов в смежных реальностях. Тут четко регламентируются не только права на защиту чести дворян, но и применяемые в ходе поединков магические техники. К примеру, нельзя использовать площадные способности. Это разумно. Представьте себе противостояние двух Архимагов. Первый ударит «Огненным штормом», второй «Тектоническим сдвигом». Получите локальный Апокалипсис. Известны случаи, когда в прошлом подобные дуэли приводили к чудовищным разрушениям и катаклизмам. Ну и, само собой, нельзя собирать большие и малые круги, подпитываясь чужой энергией. Это нечестно. Если упростить, существуют перечни разрешенных для каждого класса техник, которые заранее оговариваются с секундантами и согласовываются чуть ли не под родовую печать. А это означает, что волховские приемы тоже под запретом. Их нет в дуэльных списках, поскольку о существовании чего-то подобного никто не знает.

Что ж, впереди — выбор стихии с сопутствующими тренировками по накачиванию эфиром допустимых техник. Если мне удастся развести Виктора Константиновича на дуэль, он будет сражаться вдали от «Звенящих кедров». И не сумеет воспользоваться мощью родового Источника. Этот момент, кстати, не прописан в Кодексе. А что не запрещено, то разрешено.

— Я не заинтересован в собственной смерти, Антон Георгиевич.

— Что ж, — Кротов грустно улыбнулся, — я тебя предупредил.

— Рад был повидаться, — поднимаюсь с кресла и жму протянутую руку. — Остался последний нерешенный вопрос.

Во взгляде эсбэшника — растерянность.

— Моя память.

Секундная заминка.

— Ты прав. Обещал — надо выполнять. Сними, пожалуйста все защитные ауры. И ментальные блоки.

Делать нечего.

Назвался груздем…

Убираю щиты, которые выставил в начале всей этой котовасии. Чувствую себя голым и беззащитным. Неприятные ощущения, доложу я вам.

— Готово.

Кротов молча кладет мне руку на плечо, наклоняется и шепчет на ухо непонятную абракадабру. Я даже запомнить отдельные слова не успел…

Взрыв.

Словно плотину прорвало. Как тогда, в клинике под Питером. Мой мозг захлестнули чужие детские воспоминания. Шесть украденных лет, которых так не хватало Сергею Друцкому при жизни. Образы, звуки, запахи — всё это заполнило мой разум, отрезало библиотеку, Кротова, токийский дождь. Я рухнул в кресло с оледеневшими зрачками. Передо мной проносились города и страны, безвозвратно сгинувшие одноразовые друзья, нежные руки матери, забытое лицо папы, наши совместные игры… Школа, одноклассники… Необычные занятия на удаленных полигонах… Прогулки в парках, мой первый мяч и первый конструктор…