Goblins - Стальное сердце. Часть 1
— Так ты… Сам Кьюби–но–Йоко — при этих словах тварь самодовольно рыкнула — Подумать только… Сам Бакекитсуне! — он кивнул и осклабился — Никогда о тебе не слышал. А теперь разреши, я продолжу — я повернулся к центральному узлу этого замечательного артефакта. Он интересовал меня значительно больше демона, поскольку шедевр. А демон… Ну что с ним поделать? Заперт он прочно, интерес представляет, разве что, в общеобразовательных целях, каковые стоят далеко не на первом месте.
У демона, похоже, от возмущения отнялся язык, и он выразил мне всю глубину его ко мне неприязни с помощью жестов: град ударов когтистыми лапами по решетке показал мне, что я ему активно не нравлюсь, а хрипы и кашель, раздававшиеся из оскаленной пасти означали, видимо, брань и проклятья.
— Я. Не. Понимаю. По. Собачьи. — по слогам произнес я ему, отвлекшись от изучения запорного механизма врат — И вообще, мы же, кажется, договорились? Ты прекращаешь рычать и выть, а я не задерживаюсь тут надолго. Так ведь? Так что тебе, гиена, от меня еще–то нужно?
— Я ЛИС!!! — проревела тварь — Девятихвостый Лис!!!
— Вот теперь ты меня убедил — я тяжело вздохнул, что за назойливое создание — Шакалы так реветь не могут…
— Что тебе нужно чшшшеловек?
— От тебя? Ничего. Но если ты настаиваешь — пару зубов было бы неплохо. Оружие из них должно получиться знатное… Девятихвостый, ты сказал? — что–то знакомое мне показалось, в этом его самоопределении.
— Не веришшшь? — лис оскалился — Могу показать! Он сделал движение, будто собирался развернуться ко мне кормой.
— Верю, верю! Избавь меня от удовольствия созерцать твой третий глаз.
— Так ты пришел сюда за моей силой? — лис не обратил никакого внимания на мои слова — Все приходят за силой. И ты можешшшь ее получить!
(девятихвостый, девятихвостый… а я ведь про тебя слышал, это что получается…?)
— Во–первых, куда это сюда? Здесь — это где? А во–вторых, что ты там рычал про силу?
— ХРРРАХХХАХАРРРРХХХРРРР!!! — демон развеселился — Ты не понял, куда попал? Сопляк Узумаки, вот где мы! Вернее, в его Внутреннем Мире!
(ах ты ж *** ты на ***!!!)
Головоломка собралась из кусочков в целостную картину. Теперь понятно, почему так удивленно таращился на меня лис, когда я предстал пред волосатым ликом его. Оно и понятно — лисом ожидался девятилетний пацан, а явился какой–то обморок… А демонова клетка, следовательно — это печать, а сам он — та злостная паскуда, что разрушила половину Конохи, девять лет тому назад. Биджу, короче. Огромный, могучий и полный того самого. Сидящий у меня же в пузе.
— Да — довольно покивал башкой лис — Мы во внутреннем мире Узумаки. А сам Узумаки — джинчуурики, понял, тшеловек?
— Дзинь — чего? Ах, да, одержимый… Да понял, понял… Так что ты там говорил про силу?
— Моя сила велика, тшеловек, так велика, что ты и представить себе не можешшшь! И ты можешь ее получить! Ты станешшшь силен, силен, словно Шшшинигами, сильнее проклятого Риккудо, сильнее всех! Все склонятся перед тобой, любая страна станет твоей, Дайме станут твоими слугами! Ты будешшшь…
Мм, заманчиво.
Только вот, одно обстоятельство… Я решил его прояснить, и прервал этот приступ логареи хвостатого.
— Дай угадаю — перебил я его — Чтобы получить все это, твою силу, и все такое — надо всего лишь тебя выпустить? Оторвать этот листок — и все?
Лис покивал ушастым черепом.
— А ты не так глуп, чшеловек. Просто сорви печать, и мошшщ станет твоей!
Мне стало грустно.
Какие же вы, инферналы, все одинаковые…
Любой, даже самый тупой бес, сидящий в пентаграмме демонолога, будет петь, что твой бард, про силу, которой он наделит, про сокровища, которыми одарит, про желания… ну вы поняли. Только выпусти, а уж он — ух! И ведь находятся дурни, что верят словам и клятвам. Да только слово, данное инфернальной тварью человеку, к исполнению никак и ни к чему демона не обязывает. Выпусти его, как же. Первой же, что он сделает, когда вылезет — оторвет от меня все лишнее, а душу сожрет. Верить тварям можно только тогда, когда сжимаешь им яйца мозолистой рукой, а второй — замахиваешься серпом. Вот тогда да, становятся они честными. А еще честнее они становятся, будучи заключенными в артефакты, которые тянут из них силу.
Вот примерно это я и объяснил лису. Извинился, что не настолько туп, как можно судить по моей внешности — лис заметно огорчился. Пробовал меня убедить в своей искренности, но не преуспел, после чего снова впал в неистовство, и принялся хрипеть и царапать решетку.
А до меня же, сквозь шум, производимый негодующим лисом, донеслась пара фраз, прозвучавшая откуда–то из–за спины:
— Ты прав, что не поверил ему… — мужским голосом,
и
— Кто ты и где мой сын?! — женским.
Глава 27
Это что еще такое?
Убивцы с поляны, пришли доделать свою грязную работенку? Тех, правда, трое было, а этих — двое… Неважно, впрочем. Но если они явились докончить начатое — им обломится. Это вам не девятилетнего голодного сироту гонять по кустам железом и магией, я в старом взрослом, совершенно здоровом теле, я полон магических сил, и сейчас немного облегчусь!
Всем, мать вашу, покажу, где членистоногие зимуют!
Позор мне, кстати, — прохлопал новых гостей. А все этот вот, излишне громкий набор когтей, зубов и хвостов. Отвлекся на него. Впрочем, универсальный купол я так и не снимал, поэтому неожиданной атаки у них все равно бы не получилось: секунду — другую он бы продержался, чем бы они не атаковали, и этого бы мне хватило за глаза.
Я неторопливо (раз уж сразу не напали, не следует показывать, что их появление для меня — неожиданность) развернулся в направлении вновь прибывших.
— Где мой сын?! — повторила свой вопрос длинноволосая женщина, стоявшая напротив входа в зал.
Хм, симпатичная. Лицо круглое, могло бы быть довольно милым, если бы не злобная гримаса на нем. Волосы, странного, насыщенно — красного оттенка спускаются ниже талии, с фигурой тоже все в порядке. В руке, занесенной для броска — пучок какого–то железа, пальцы другой руки сложены в печать, направленную в мою, естественно, сторону. Ее спутник, меж тем, стоял спокойно, сложив руки на груди. Спокойно, но только внешне, я прекрасно видел, что он готов к немедленной атаке. Высокий, тощий, лохматая, соломенного цвета шевелюра на голове — где–то я его определенно видел, но вот, где? В Конохе, может быть? Одет–то он по тамошней моде.
Тем не менее, рот он открыть, все же, соизволил.
— Я бы советовал тебе ответить на этот вопрос — он едва заметно улыбнулся уголками губ — А так же на все остальные.
Вместо узоров Удара Холода и Плети я дополнительно усилил универсальный купол, и Доспех Мага добавил — здорово помогает от любителей потыкать острыми предметами в ближнем бою («шкуры» — то у этого тела нет, а кольчуга представляет собой плачевное зрелище, надо было снять да выкинуть). Ну и Отражение — довольно специфическое заклинание, создающее что–то вроде сети с короткоживущими узлами — накопителями. Оно нихрена, на самом деле, ничего не отражало, зато впитывало некоторые виды магических атак, после чего колдующий мог вернуть полученное противнику, выждав подходящий момент. С проявлениями стихий Отражение справлялось неважно, зато с разнообразными проклятиями — лучше и не надо. Отработанная связка, в общем, на все случаи жизни.
Из атакующих у меня было готово только Облако Забвения — мощное и грубое заклятие на стыке школ мистицизма, некромантии и магии воздуха, так любимое армейскими магами за простоту, эффективность и смертоубийственность. Выбрал его потому как, мало ли, гостей больше двух? А Облаком весь зал накрою, а пока враги будут плакать, чихать, кашлять и приклеивать на место отваливающуюся с костей плоть — еще что–нибудь сотворю — арсенал у меня богатый, потому как любознательный был, в прошлой жизни (инстинкт самосохранения, знаете ли, способствует любознательности, усидчивости и тяге к учебе).
— Ты онемел, незнакомец? — это светловолосый мужик проявляет нетерпение — Тебе задали вопрос, невежливо молчать. Или ты не понимаешь наш язык?
— Понимаю — молчать в самом деле некрасиво, тут он прав — Спрашивать вы можете все, что угодно. Но кто вы такие, чтобы требовать ответы?
— Кто мы та… — вопль своей подруги мужик прервал, положив ей ладонь на плечо и сильно сжав.
— Ты не находишь, что твой вопрос неуместен? Ты чужой здесь, и тебе тут не место. И мне хотелось бы знать, кто ты, как ты сюда попал, и почему в том месте, где должен быть мой сын, находится чужак.
— Отвечай, или пожалеешь — это его спутница решила напомнить о себе — Говори, где мой сын!!!
Ее пальцы, на свободной от оружия руке чуть шевельнулись, и я тут же повесил вздорной бабе на лоб маркер для Цепи Молний.
