Геннадий Ищенко - Счастливчик Ген (Игра)
— И еще, он автор Игры королей, которая тебе так понравилась. Он сегодня приехал вместе с наместником из Расвела по поводу одного имения, освободившегося от хозяина благодаря его мечу.
Лана была совсем раздавлена. Сколько раз она шутила над придворными, и не все ее шутки были безобидными. А вот стоили кому-то пошутить над ней, чтобы она повела себя хуже, чем базарная торговка. Она подготовила объяснение для отца, но сейчас, когда она узнала личность оскорбителя, все заготовки разлетелись вдребезги.
— И большое имение? — сказала она, чтобы что-то сказать.
— Порядочное. Пять тысяч золотых годового дохода. Только ты не об этом должна сейчас думать, а о том, как все это преподать для толпы. Есть у тебя предложения, как все объяснить? Молчишь? Значит, нет. Надо будет вас свести с Геном. У него фантазия богатая, вместе что-нибудь придумаете.
— Только не с ним! — выпалила Лана.
— Так, — внимательно посмотрел на дочь Игнар. — А теперь рассказывай все и подробно. С чего все началось?
— Я хотела увидеть герцога, а проще всего было перехватить его у твоего кабинета после аудиенции. По пути я увидела парня на кушетке, который застыл неподвижно и даже, казалось, не дышал. Подошла к нему, потрясла за плечо и спросила, что с ним? Он поначалу не понял, что я принцесса, и мы перебросились парой фраз. А потом все-таки догадался, вспомнил о Нике и привел его слова.
— И что?
— И все. Дальше я почти ничего не помню. Кажется, его вызвали к тебе, а я не пустила. Он меня еще бешеной назвал.
— Правильно назвал, видела бы ты себя в тот момент. Что за слова?
— Он сказал, что женат, — еле слышно сказала Лана. — И еще, что Ник говорил, будто я в него сразу же влюблюсь, и сватал к нему меня второй женой.
— Ну и что? Мало ли что мог болтать этот шалопай? Что-то раньше тебя его слова так не задевали. Все дело в Гене? Он тебе понравился? Именно поэтому ты так взбеленилась? Можешь не отвечать, по тебе и так все видно.
— Мне уже пятнадцать лет! Через год меня вообще запишут в старые девы. Сколько той жизни осталось, чтобы безвылазно сидеть в этом дворце! Все порядочные дворяне давно имеют свои семьи, а тот мусор, который плавает вокруг меня, мне и даром не нужен!
— Ты еще долго собираешься на меня кричать?
— Драться нельзя, кричать тоже нельзя, а что можно? В соседних королевских семьях есть пара принцев подходящих мне по возрасту и не обремененных женами. Ты меня за них отдашь?
— Ты же знаешь, в каких мы отношениях. Делать им такой подарок я не могу. Тебя просто попытаются использовать для давления на меня. Поверь, такой брак не принесет тебе счастья.
— А какой принесет? У герцога Кнора Ланиша есть холостой сын семнадцати лет, но они наши враги. Кто еще? Пройдемся по графским семьям?
— Чего ты от меня хочешь?
— Я хочу немного счастья, — заплакала девушка. — Не ходить по коридорам дворца раззолоченной куклой, а иметь свою семью, любимого мужа, рожать ему детей. Я хочу жить, папа! В кои веки мне попался парень, который вызвал не брезгливость, а симпатию, но и он оказался женатым! Наверное, я оттого так и разозлилась, что жутко позавидовала его жене. А тут еще эти дурацкие слова Ника…
Я стянул с себя кожу и надел доставленный халат. Теперь бы еще под душ! Увы, о душе приходилось только мечтать. Вот будет собственное баронство, обязательно что-нибудь подобное сооружу. А пока я обмылся в бадье с помощью симпатичной смешливой служанки, которая одной рукой лила мне на спину воду, а другой ее терла, норовя забраться пониже. На ее "невинное" предложение снять с бедер полотенце и помыться целиком, я ответил, что там я везде смогу дотянуться и сам, и ее помощь мне не понадобиться. Видя, что я такой тупой, что намеков не понимаю, она предложила развлечься с ней напрямую, получила отказ и, закончив свою работу, удалилась, презрительно фыркнув напоследок. Едва я снова облачился в халат, в дверь постучали. Я ее приоткрыл и пропустил внутрь женскую фигурку, закутанную в плащ. Думая, что это вернулась служанка, я бесцеремонно распахнул плащ и обомлел: на меня с возмущением смотрела принцесса Лана.
— Вы всегда так грубо поступаете с девушками, барон? — срывающимся от негодования голосом спросила она.
— Извините меня, ради бога! — с раскаянием в голосе произнес я. — Я тут недавно мылся. Девушка, которая мне в этом помогала, по-моему, чересчур пеклась об удовлетворении потребностей гостя. Причем, всех. Пришлось ее выпроводить. Когда вы зашли, я подумал, что она опять вернулась, и не стал церемониться.
— За кого меня только не принимали, — горько сказала Лана. — Но вот за шлюху — в первый раз.
— Что вы такое говорите, Лана! Я и так перед вами кругом виноват, не надо делать мою вину еще больше! Простите и за дурацкую шутку, и за то, что об этом теперь будут болтать.
— Я, собственно, из-за того и пришла, чтобы решить, что теперь говорить по этому поводу. Конечно, теперь что ни скажи, все равно не поверят, но, в любом случае, говорить нам надо одно и то же.
— А что именно, есть предложение?
— Можно пустить слух, что мы давно знакомы, — сказала Лана. — Что вы обещали на мне жениться, а вместо этого женились на купеческой дочери. После такого все решат, что я обошлась с вами еще слишком мягко.
— И будут крутить пальцем у виска! — подхватил я. — Имея в виду мои умственные способности. Принцессы, они все жестокие, или вы такая одна?
— Я вообще единственная и неповторимая! А вы получите только то, что заслужили!
— Да я бы и не спорил, одной сплетней обо мне больше, одной меньше… Но такое бросает тень на мою жену, а это последнее, что я хотел бы сделать.
— Любите ее?
— Очень.
— Счастливая. Расскажите мне о ней.
— Что рассказать? — не понял я.
— Какая она? То, что красивая — понятно. А как человек?
— Она умна, обладает массой талантов и готова все в жизни разделить с любимым человеком и отдать ему всю себя без остатка!
— Так о женщине может сказать только любящий ее мужчина, — с завистью сказала Лана. — Как бы я хотела, чтобы и обо мне кто-нибудь говорил так же! При такой любви она, наверное, ревнует вас ко всем другим женщинам?
— Зачем? — удивился я. — Если она знает, что мне, кроме нее, никто не нужен? Она, кстати, слышала слова Ника, которые вас так рассердили. Ее при разговоре, естественно, не было, но конец разговора она невольно подслушала, возвращаясь в дом после прогулки с Защитником.
— И что она сказала? — с каким-то жадным любопытством спросила Лана.
— Сказала, что если мне такое будет надо, она не будет иметь ничего против. У ее любимого дяди было две жены, и прожили они всю жизнь в любви, вместе и погибли. Мол, будет вторая жена или нет, но она уверена, что меньше я ее из-за этого любить не буду.
— А вы?
— А что я? Как к такому отношусь? Трудно сказать, я и на одной-то женат всего несколько дней. У нас двоеженство как-то не принято. Давайте оставим пока эту тему. Мне, пока мы разговаривали, пришла в голову мысль о том, какую сплетню можно пустить. Я скоро буду писать четвертую книгу про одного принца. Это не сказка, а быль. В конце все, в том числе и сам принц, погибают. Можно все представить так, что я дал вам почитать черновик "Гамлета", а вы в знак протеста против такой концовки меня немного отмутузили. Мне, естественно, пришлось все это вытерпеть. Это подогреет интерес к книге, прославит вас, как натуру утонченную, и уведет разговоры от любовной темы. Во всяком случае, я на это надеюсь.
— Тогда я должна хоть приблизительно знать, о чем будет эта книга.
Я предложил девушке снять плащ и усадил на единственный в моих покоях стул. Сам уселся рядом на край кушетки и начал рассказывать историю принца датского. Вначале я хотел лишь обрисовать содержание в самых общий чертах, но незаметно для себя увлекся и стал рассказывать почти дословно. Лана была очень благодарной слушательницей. Она очень эмоционально реагировала на мой рассказ, полностью отрешившись от реальности и прибывая в мире, выдуманном великим драматургом. К сожалению, рассказ шел не в стихах, а в прозе. Поэзии здесь фактически вообще не знали. В песнях и балладах использовалась так называемая "гладкая речь", которая к стихосложению имела очень отдаленное отношение. У меня по ходу рассказа мелькнула мысль, что, если посидеть, можно перевести все это в стихи и стать первым здесь поэтом. С моей памятью это было бы не слишком сложно. Обычно в этом мире я наловчился довольно точно определять время по своим внутренним часам. Сейчас я бы не смог сказать, сколько его прошло, час, два или больше. Лана понемногу переместилась со своим стулом ко мне вплотную. Только, в отличие от хитрюги Лисы, она это сделала непроизвольно. Рассказ уже подходил к концу, как дверь без стука отворилась, и в мою гостиную зашел король.
