Нить судьбы - нить войны. - Дикий Электрик
— Да ты присядь, дочка, в кабину. Ещё час тут поторчим. Пока товарищ майор всё не выпишет он с местных не слезет. Мужик он серьёзный из сибиряков. К нам с северных лагерей перевели, а туда после Хасана послали. — говорит Михалыч.
Кладу вещи в кузов и устраиваюсь на сидение. Слышу ругань в дальнем конце гаража.
— Молчанов, ты опять лыка не вяжешь? Я тебе говорил уже, что выгоню. Ты каждый раз клянёшься, что завязал и через неделю всё по новой. Всё иди в кадры, свободен. Мне в такой обстановке алкоголики тут не нужны. — слышу я громкий голос и пьяный лепет.
— Допрыгался придурок. Как врать, так герой, а как дело делать, так в кусты. И ведь сочинитель каких поискать, заслушаться можно. — комментирует Михалыч.
Пока шофёр ковырялся в движке он мне рассказал, про школу. Готовили там снайперов, минёров.
Пришёл майор в общевойсковой форме, глянул на меня кивнул.
— Лезь в кабину, нечего сопли морозить. В школе переоденем в общевойсковую, обычным старшим сержантом походишь. Щас за патронами и взрывчаткой заедем и в школу. Опыт боёв есть, это хорошо. У меня вас трое таких будет. — говорит майор.
Мы едем на склады где нам загружают ящики и переехав реку Воронеж едем на юг. Через час въезжаем в деревню Таврово. Тут мы остановились возле церкви.
Глава 28
В школе меня переодели в общевойсковую форму и поселили в доме к Агафье Ильиничне. Нас тут двое жило я и Ритка медсестра. Курсанты жили в бывшей школе, а мужчины инструктора в других домах. Тренировали мы их на улице. Теория давалась в минимуме, основу составляла практика. Сейчас уже 28 февраля, суббота. Завтра выходной можно выспаться.
Иду на занятия по маскировке, появился у меня один ухарь. Строит из себя глазастого, там по условиям нашёл оппонента стреляешь. Вон он и стреляет через минуту. Заметила я это случайно. Он не разу в сторону прячущего не посмотрел. Сегодня его ждёт сюрприз. Стрелять надо в ближнюю к прячущемуся мишень. Разъясняю условия и жду развернув хитреца спиной к полю. Мелкий паренёк убежал прятаться. Вот он очень грамотно спрятался. Хитрец поворачивается к полю и через минуту стреляет. Паренёк встаёт в стороне от мишени куда этот выстрелил.
— Вот, товарищи, представляю вам первого кандидата на смерть. Он думал, что всех обманул, а обманул только себя. Вы получили реальный опыт поиска спрятавшегося противника, а он своей хитрозадостью обрёк себя на смерть. Немец не зачёт пулей ставит. Впрочем пусть начальник школы с тобой решает. Сдать оружие и в кабинет. Остальные играем по новым правилам.
Иду к начальнику и докладываю о ситуации. Заходит хитрец.
— Ну что Цекало, дохитрился? То готов докладывать о инструкторах и курсантах? Только в школе оставьте. Пусть особист решает. — он берёт трубку и звонит.
Приходит наш особист, парень он молодой, но серьёзный.
— Посмотри, Ярослав, вычислила его, Ласка. Что делать будем? Хитрованил, якобы засекал других на полигоне. — говорит начальник.
— Ты, послезавтра на передок едешь? Я с тобой. Струсит в пехоте и оставим, там быстро таких перевоспитывают. — предлагает особист.
— Товарищи командиры, нельзя мне на передовую. Меня убьют. — заскулил он.
— А чего в снайперы пошёл? — спрашивает начальник.
— Я думал, стану первым меня в школе оставят. Я с детства хорошо стреляю, в тире призы всегда брал. А её наука не даётся. Ну не вижу я противников. Это ж не мишени. — скулит он.
— Выбирай, или на передок и докажешь, что не трус, или в трибунал. — говорит особист.
— Трибунал, то за что? — смотрит испуганно Цекало.
— За трусость. — пожимает плечами Ярослав.
— Передок, там шансы есть. — сникает парень.
Он не первый, был ещё такой. Тот до самострела дошёл, мол случайно указательный палец отстрелил, правда на левой руке. Только при обыске нашли у него письмо, где его отец приказывал, за красных не воевать и к немцам бежать. Мы просто обалдели тогда. Потом выяснилось, что его папаша из матёрых кулаков. Раскулачили и сослали его. Он чуть притих и на должность в заготконторе пристроился. Там по экономической статье сел. Вот сынку письмецо и отправил из лагеря. Ну парня к папаше и отправили.
Отправляем его на занятия, иду готовить выезд. Ехать нам сто километров под Старый Оскол. Немцы в феврале провели наступательную операцию и вклинились в нашу линию обороны. Вышли они на линию Курск, Харьков, Мелитополь. Так что линия фронта проходит, Мариуполь, Старый Оскол, Елец. Николаев. Одесса, Херсон держатся, перекоп у Крыма блокируют румыны, но лесть не пытаются в 1941 огребли хорошо. Японцы атаковали Перл-Харбор 31 декабря. Американцы потеряли четыре линкора, остальные сильно повреждены, ещё потеряли кучу самолётов. После этого США вступило в войну. В Африке у англичан возникли проблемы и они надавили на польское правительство в изгнание и те потребовали от СССР отпустить армию Андерса. Советское правительство перебросила их на границу Ирана и выгнало их пешком, почти семьдесят тысяч человек. Англичане обрадовались, но не смогли толком организовать переброску и почти три тысячи умерли по дороге. Остальных не разбираясь на военных и гражданских перебросили под Тобрук, там как раз шла мясорубка. Часть поляков демонстративно отказалась идти за Андерсом и приступили к формированию корпуса.
Я везу очередную партию курсантов, мы постоянно так делаем. Раз в месяц я отвожу на передовую очередную партию курсантов. Там мы устраиваем немцам, венграм и румынам локальный геноцид. После сдачи этого зачёта, снайперы поступают в распоряжение или НКВД или РККА, в зависимости от результатов.
Второго марта, я и двадцать курсантов еду в вагоне в Касторное, оттуда мы поедем в Старый Оскол. В дороге мы будем двенадцать часов. В Старом Осколе нас переправили на разъезд Окуни, оттуда в Морковино. Там в районе реки были пехотные позиции. Это уже передний край. Проходим в передовые окопы. Тут к нам подходит майор особист.
— У них снайперы появились. Опасно молодых пускать. — говорит он.
— Курсанты, остаться на позиции, ждать приказа. — говорю я и ухожу в передовые окопы.
Осматриваю позиции за рекой. Три снайпера, новички или осмелели. Один матётрый, но расслабился. Просто пялится в бинокль. Солнышко нам с бока и мы на равных. Сажусь в окоп и устанавливаю БраМит.
— Ракету пустите? — смотрю я на майора.
Тот берёт ракетницу
