Московское золото или нежная попа комсомолки. Часть 1. - Алексей Хренов
— Кузьмич, ты просто неоценимый человек! — расчувствовался Лёха.
Ночью Лёхе и Кузьмичу спать не пришлось. Лёха то и дело бегал в машинное отделение, чтобы проверить двигатель и приглядеть за не приходящим в себя механиком. Кузьмич, стоя за штурвалом, упорно держал курс в ночное море, ориентируясь лишь по звёздам и каким то собственным предположениям.
Рассвет в море около Пальмы наступил примерно в шесть утра. К половине седьмого солнце уже начало медленно подниматься над горизонтом, озаряя спокойное море. Маленький катер, неторопливо двигаясь вперёд, встречал первые лучи дня, которые постепенно рассеивали остатки ночной тьмы и придавали воде лёгкий золотистый оттенок.
Наступило первое сентября 1936 года.
Раздобыв на камбузе консервов, хлеба и бутылку красного вина, Лёха вытащил немудрёный завтрак на палубу. Неожиданно у обоих путешественников прорезался зверский аппетит, и они буквально смели все припасы, не оставив ни крошки. Наевшись, товарищи развалились в рубке катера, и устроили импровизированное совещание.
— Лёша! Что ты обо всём этом думаешь? — спросил Кузьмич, его взгляд был полон беспокойства, словно он надеялся услышать хоть какие-то разумные объяснения.
Лёха сделал большой глоток прямо из бутылки и начал рассуждать:
— Смотри, Кузьмич, как я это вижу. Если говорить о нас лично, то, надеюсь, к вечеру мы доберёмся до Картахены. Я проверил, топлива у нас почти полный бак. Если что, вжарим по полной, узлов тридцать эта шаланда выдаст. Уйдём от любого преследования, если только самолёты не поднимут. Но даже если и поднимут, на полном ходу по нам попасть будет нереально. Найдём нашего советника, он нам задач накидает. Может, и лётчиками снова станем, — весело добавил Лёха, заржав, будто пытаясь придать словам бодрости.
— У нас есть насущный вопрос: что делать с этой нашей лайбой. Можно, конечно, гордо въехать на ней в прямо порт Картахены. Но тогда её вероятно реквизируют, а нас с тобой скорее всего сунут в тюрягу, и бдительные испанские НКВД-шники начнут интересоваться, где мы её взяли, попутно засовывая нам в жопы паяльники для стимулирования мозговой деятельности... — не без мрачного юмора продолжил Лёха.
Кузьмич вздрогнул, и катер чуть вильнул на курсе.
— А то давай поднимем красный флаг и припишем катер к ВМС РККА СССР! — усмехнулся Лёха, будто предлагал это всерьёз.
Но если серьёзно, то нам бы его где-нибудь припрятать, добраться до Картахены и поговорить с нашими. Только где прятать не понятно.
Вот это если про нас.
— А если говорить обо всей этой херовой политике, то тут слишком много непонятного, и куда всё это приведёт — один бог знает. Испания — это тебе не СССР, здесь коммунисты далеко не в большинстве. Есть социалисты, всякие левые и, даже анархисты. Вот в Барселоне и вообще по Каталонии они и рулят. А ты понимаешь, что такое анархисты в армии — в этом бардаке они вообще непредсказуемы.
Бунтовщики, судя по всему, — это в первую очередь армия, во главе с Франко. Он генерал, человек дисциплины, и в первую очередь они взбунтовались из-за отсутствия порядка. Хотят навести его, как им кажется, правильным способом. Но это ещё цветочки по сравнению с тем, что может быть, если вмешаются иностранцы.
Ситуация сильно зависит от того, как наши будут помогать республиканцам. Если так, как сейчас, когда мы уже третью неделю добираемся в Картахену, без снабжения и поддержки, то это один расклад. А если наши отправят транспорты с оружием и кадровыми военными, да ещё и под защитой Черноморского флота, тогда совсем другое дело. Это будет реальная сила.
Вопрос только в том, смогут ли республиканцы навести порядок в собственной армии, прижать анархистов и объединить командование, или так и будут тянуть резину, теряя время. И что делать, если за Франко действительно впрягутся немцы и итальянцы? Если они пришлют только технику и оружие — это один вариант, а если ещё и кадровых военных — тут уже всё сложнее. Тогда попробуй сосчитай, что будет дальше…
— Так что, Кузьмич, рули на Картахену, будем там разбираться, — подытожил Лёха свою экспресс-политинформацию.
Лёха, ведомый любопытством, облазил весь маленький катер, пытаясь понять его устройство. Судя по всему, это был когда-то торпедный катер, но на этот рейс торпеды не загрузили. На носу стоял крупнокалиберный пулемёт, установленный на тумбе, и Лёха решил выяснить его калибр. Сунув палец в ствол, он предположил, что это что-то близкое к советскому 12,7 мм. Прицепив патронный короб и заправив ленту, Лёха дал короткую очередь в море. Пулемёт оглушительно рявкнул, и по волне побежали фонтанчики от пуль. «Хорошая вещь,» — подумал он, решив, что будет полезно снять его на случай, если катер придётся покинуть.
Затем друзья решили протестировать максимальную скорость катера. Лёха спустился в моторное отделение и дал полные обороты, следя за стрелками температуры, давления и оборотов двигателя. На полном ходу внизу находиться было невозможно — всё тряслось и ревело, словно Лёха ехал на бешенной табуретке и катер пытался сбросить пассажира. Лёха с трудом выбрался наверх.
Катер мчался над водой, оставляя широкий пенный след.
— Круто! — крикнул Кузьмич, подхватив энтузиазм и Лёхино любимое слово.
К обеду показался берег.
— Кап де ла Нау, — сказал Кузьмич, указывая на мыс. — До Картахены 100 миль. Сейчас идём миль десять-двенадцать, это часов восемь-десять телепаться. А если врубим полный ход, за три с половиной часа долетим.
— Давай лучше неторопливо вдоль побережья двигаемся, смотрим на берег, может бухту какую найдем катер заныкать. Вопрос только с контуженным остался, ему совсем не хорошо. Как бы копыта не откинул.
— Можем в Аликанте зайти или даже по пути есть поближе малюсенькая гавань – Хуебон – там и сдадим этого в госпиталь, - внёс разумное зерно в рассуждения Кузьмич
— Кузьмич, рули на Хуевон, сам понимаешь, два таких перца как дон Хуян и дон Кузмаччо не могут пройти мимо порта с таким названием, если человек в опасности! – скомандовал Лёха.
Через два часа маленький торпедный катер с развевающимся на корме красным флагом, сооружённый Лёхой из рубахи кого то из бывшего экипажа, медленно заходил в рыболовецкую деревушку Хуебон, как прочитал на карте Кузьмич.
Лёха встал у пулемёту и передернул затвор. «Случаи разные бывают!» - подумал наш герой.
— Кузьмич, а почему ты их Хуебонами обозвал? Это же Порт Хабиа! - прочитал Лёха название над зданием портовой администрации.
