Учитель - Харитон Байконурович Мамбурин
- Меня…?! – сделала большие глаза Шираиши, - Зачееем?
«Затем, что мои хотелки маман проигнорит со свистом, если она запала на нашего очкарика (а она могла!), а вот такую славную овечку как ты – не обидит никогда в жизни», - подумала Сахарова, начав вдохновенно врать тихоне о том, какую потенциальную пользу жизни, учебе и карьере может принести благорасположение мадам Сахаровой, уже впечатленной нашим Акирюшей до отшелушивания пяток.
На самом деле Лена как раз и желала впечатлить маман Акирой, причем, желательно, до щелчка, то есть до ситуации, когда все семейство принимает решение, что вот этот вот японский молодец рыжей в мужья годится аж со свистом. И начинает действовать. Для этого нужного было пройти по кромке льда, не замочив лапок, чем сейчас хитрая рыжая и страдала.
Лена знала Японию, знала местные вкусы и обычаи, причем очень даже хорошо, благодаря тому же Акире. Для него, в местных раскладах, она была старушкой и гайдзинкой, а сам упрямый, вредный и холодный очкарик – стопроцентным японцем, вокруг которого крутятся две крышесносные бабы. И если у синеглазки просто планку рвет, и вся смазка в письку уходит, то при взгляде на Ману, когда та около Кирью находится, вообще страшно становится. Не впечатление создается, а уверенность, что скажи он ей раздеться и прыгнуть под поезд – она так и сделает, не раздумывая!
Поэтому увы, но бедной несчастной девочке нужны союзники, хитрости и махинации. Только с союзниками беда. Ну ладно, уболтала она Маночку, а что дальше? У той ноль идей о том, как нашего сухаря заманить на ужин к Сахаровым. Соврать? Ой не стоит… Как только правда вылезет, он Ленку похоронит. Правду сказать? Да не пойдет он тогда, сто пудов!
- Можно с Рио поговорить…, - тихо выдала Шираиши, не отрывая взгляда от красной панды, - …у вас же были договоренности?
- Были, - кисло буркнула Ленка, - Да и есть. Но это тогда не семейный ужин получится, понимаешь?
- Тогда не знаю…
«Ну же, милая, помогай!», - взвыла про себя Сахарова, уже распланировавшая немало из своей будущей семейной жизни, - «Мы тебя в любовницы возьмем! Еще до свадьбы!»
Не то чтобы Ленка была прямо би-би, но при взгляде на Ману у неё руки почему-то чесались только так. И не только они.
- Надо что-нибудь придумать, Мана-тян. Надо! – вздохнула Сахарова, принимала волевое решение вдарить по черному кофе, - Пойдем! Нам потребуется стимуляция!
Глава 14. Благие намерения
Светлая сторона монеты в обучении взрослых людей – они внимательно слушают, задают вопросы по делу и ценят знания. Темная сторона в занятиях – их чувство юмора.
- Как летят дни! – с фальшивым надрывом провозгласил здоровенный бугай, делая вид, что утирает слезы, - Вчера еще наш сенсей был совсем маленьким, вот такусеньким, а сегодня уже громит штаб-квартиры якудза!
- Вообще-то, он вчера разгромил, так что «вот такусеньким» был позавчера! - резонно возразила другая гора мышц и тестостерона, - Так что сегодня еще что-нибудь натворить может!
- Набьет рожу Тако?
- Тако сейчас тебе набьет рожу!
- Сенсей, зачем вы их позвали? – недовольно спросил я, пытаясь настичь неуловимого как ртуть Огавазу, учащего меня правильной постановке ступней при передвижении в бою.
- Они меня пригласили на номикай, - обозначив два быстрых удара по моему бедру, учитель снова «утёк» в бок, выйдя из-под моего удара локтём, - Так что терпи.
Номикай. Традиция пить после работы в рабочем же коллективе. Очевидное признание возвращения Огавазы Суичиро в когорту нормальных людей. Крайне существенный шаг вверх по общественной шкале Японии, совершенно недостижимый для того существа, кем был мой учитель некоторое время назад. Игнорировать подобное я не могу, но и не воспользоваться ситуацией тоже.
- Учитель, как развивать внутреннюю энергию?
- Тебе рано, - был мне ответ, - Хоть ты идеально перенимаешь движения, а их отработка занимает смехотворно малое количество времени, Акира, внутренняя энергия и техники вопрос совершенного иного порядка…
- Но…
- В первую очередь, ученик, - мне влепили резкий, но слабый удар под ребро, - в первую очередь зависящий от зрелости твоего тела. Твои ткани и мышцы еще недостаточно сформировались под воздействием Снадобья!
- Этот процесс можно ускорить? – разорвав дистанцию, я попробовал дотянуться кулаком до головы Огавазы, но тот ловко подбил мою руку, угодив прямо в нервный узел, пришлось спасаться.
- Можно, - удивил он, не спеша развить успех, - Трахни свою яркоглазую. Не разик, а прямо спи с ней ежедневно, голым, как можно дольше. Это поможет развитию…
- Врёшь, - уверенно определил я и, совершив ложную атаку рукой, пнул учителя, нанеся удар из неудобного положения. Ущерба мой удар нанести практически не мог, но вот запустить чересчур легкого противника в воздух – еще как. Там-то я его и поймал на излете, взяв в захват под ободрительные вопли непрошенных зрителей.
- Если бы «яркоглазые» были бы на такое способны, то они проводили бы жизнь голыми и в чьих-либо объятиях, - пробурчал я ему на ухо, - но за урок спасибо. Я почти спутал тебя с настоящим учителем.
- А я почти начал тебе доверять, - проворчал тот в ответ, - пока не увидел свою дочь полуголой по телевизору!
- Я её туда не звал, - оттолкнул я мужчину.
Тот тут же сократил дистанцию, довольно сильно врезав мне по корпусу.
- Но ты мог бы не допустить того, чтобы она…! – Огавазу, наконец-то, прорвало.
- Мог бы, но у меня в тот момент были другие задачи. Ей ничего не угрожало.
- Зазнавшийся паршивец!
- Оборзевший бродяга.
Спарринг перерос в бой, почти настоящий. Суичиро, прекрасно зная, что его техники, даже если он попробует надорваться, ничего не дадут, лютовал без них, попросту выпуская пар отца-неудачника, а мне еще и надо было быть аккуратным, чтобы не испортить бывшему бомжу реноме перед свидетелями. Хлопотно. Особенно на фоне того, что сегодня здесь я был без Шираиши, которую что-то задержало в городе, так что у сенсея изначально было паршивое настроение.
- Ты собираешься напиться и сдохнуть, придурок.
-
