Приятные вещи (СИ) - Петюк Дмитрий Desmond

— Палатка — это тоже в своём роде дом, — отстранённо заметил я, пытаясь переварить этот поток информации.

— То есть благословение может быть наложено и на палатку? — воскликнул комендант Алошнар. — Даже лагерных размеров или тента полевого госпиталя?

— Конечно, — удивился я. — Ещё есть персональные реликвии, либо реликвии действующие на помещение.

— Опасно! — резко сказал Жагжар. — Такие вещи могут не только попасть в руки врагу, но и при этом стать причиной смерти владельца. Мы понимаем, что вы не просто имеете право, но и обязаны распространять вашу религию, так что не имеем права вмешиваться. Но, поверьте, от того, что священники Ирулин не появляются по всему миру, и что география религии ограничивается территорией Федерации, мы просто счастливы.

— Ирулин — благая богиня, — возразил я. — Так что украденная реликвия, а уж тем более та, чей владелец погиб, просто утратит благодать. И что касается территорий, вы тоже ошибаетесь.

— Вы случайно не о том, что главный храм вашей богини находится в Княжестве Рахашнар, гражданами которого в с вашей прекрасной супругой являетесь? — спросил Жагжар и внезапно расхохотался. — Улириш, я понимаю, научная деятельность и церковные дела, но вам бы следовало хотя бы изредка почитывать газеты! Вот уже больше месяца как Федерация и Княжество заключили союз. Мы пошли на некоторые уступки, уладили застаревшие разногласия, даже передали спорные территории. Очень удачным оказался внезапный кризис власти в Соринизе, которые до того были с Княжеством в очень хороших отношениях. В итоге мы получили просто блестящую дипломатическую победу — удалось даже заверить соглашение божественными клятвами. Конечно, такие вещи никогда не делаются надолго: богиня не принимает клятв, которые не могут быть исполнены, а «вечный союз, пока не погаснут звёзды» — всё-таки удел бульварных романов и постановок иллюзиона. Но даже эти пятьдесят лет, сколь бы коротким такой срок не звучал, на самом деле невероятно хороший знак. Беспошлинная торговля очень благотворно воздействует на экономику, плюс совместные проекты очищения территорий, типа Увядшей Долины, Мёртвого Острова или Проклятого Кряжа свяжут наши страны крепче любых договоров. Предыдущий союз Княжества и Королевства был данью старой традиции, ну а мы умудрились её разрушить и на этом месте положить новую!

Я смотрел на Жагжара, выпучив глаза словно выброшенная на берег рыба, пытался сложить картину мира воедино, понять, как вышло, что наше с Кенирой путешествие, отчаянное бегство от опасных преследователей и попытка найти своё место в этом недружелюбном мире превратилось в силу, меняющую судьбы целых стран.

Кенира, стоявшая неподалёку, болтая с нашими приёмными родителями и сыном, тут же почувствовала моё смятение и тревожно оглянулась, посылая мне ощущения любви, заботы и беспокойства. И я действительно пришёл в себя — не хотелось расстраивать любимую, поэтому пришлось взять себя в руки.

— Вижу, вы осознали масштаб, — улыбнулся Алошнар, с интересом слушавший наш диалог.

— Ещё как осознал, — признался я.

— И это только половина картины, — бодро продолжил Жагжар.

— Половина? — удивился я. — Куда уж больше?

— И тут мы переходим ко второму страху воина — увечью! — ответил Жагжар, снова тоном профессора, которому прилежный студент задал правильный вопрос. — Как бы мы ни старались, сколько бы предосторожностей ни принимали, они всё-таки встречаются. Да, конечно же, есть конвенции обращения с пленными, нарушать которые не рискуют. Так что, к примеру, отрезать попавшему в плен воину пальцы или выкалывать глаза никто не станет — если он, конечно, не настолько безумен, чтобы принять гнев Ризвинн. Но как вы, Улириш, знаете, есть способы подобные договоры и клятвы обойти.

— Но ведь у принца Одари Раэ одиннадцатого было мерзкое увлечение, он любил пытать и уродовать людей!

— Да, мы в курсе судьбы вашей прекрасной тёщи. Какая удача, что в Ранраэ случилось то нападение, так что вам удалось воспользоваться неразберихой и её оттуда забрать. Но принц Одари, при всей полноте своей власти, не являлся представителем воюющей стороны, а госпожа Мирена — военнопленным, так что клятвы, прилагающиеся к этим конвенциям на него не действовали. В любом случае, у сторон есть обязательства оказывать пленным медицинскую помощь. Но объём этой помощи не обозначен. Ксандаш не истёк кровью и не погиб, но то, с чем мог справиться доктор уровня выше среднего, превратилось в проблему, для которой потребовался бы Высший Целитель. Мы заботимся о наших ветеранах. Используем все рычаги и связи, договариваемся со специалистами, как проживающими у нас, так и на территориях союзных государств, поддерживаем тесную связь с Храмом Мирувала. Но иногда в итоге всё, что удаётся — обеспечить наших бойцов протезами и пенсией. Дело не в том, что жрецы Мирувала жадны до денег, пусть расходы действительно ощутимая часть медицинского бюджета. Просто тех, кто достаточно близок к богу, чтобы провести материализацию… да хотя бы конечностей, как у Ксандаша Табрана, очень мало, а после каждого чуда им приходится долго приходить в себя после контакта со своим повелителем. И ситуация тут точно такая же, как с Высшими Целителями — очередь, тянущаяся в бесконечность. Честно говоря, Улириш, среди жрецов вы — настоящий феномен.

— Я? Феномен?

— Вы произвели сотни, даже тысячи масштабных божественных вмешательств, без отдыха и перерывов. Подобное требует не силы, но такой близости к богу, которую достигали считанные жрецы, чьи имена навсегда внесены в святые писания их церквей. Я говорил с профессором Заридаш и она разъяснила, на какие жертвы вам пришлось пойти, чтобы добиться подобной близости, но полный отказ от магии, принятие настолько ужасающего Испытания, требует безграничной веры. Ну так вот, вернёмся к страхам воинов. Они знают, что могут пострадать, стать калеками, остаться зависимыми от протезов и имплантатов. Но теперь и тут для них появился выход.

— Позвольте, Ришад, но если такой воин примет длань Мирувала, станет его последователем, разве это не станет подобным выходом?

— Вы, наверное, не в курсе, что исцеление Мирувала и исцеление Ирулин действуют по-разному. Мирувал даёт своим детям здоровье, отсутствие болезней, заживление ран без рубцов и шрамов. Но для чего-то масштабного требуется божественное чудо. Ваша же богиня… Сон Ирулин дарует то, что не даёт ни один из богов. Медленную, но неуклонную регенерацию. В медицинском департаменте Палаты Войны уже лежит стопка рапортов от ветеранов, которым больше не подходят протезы, служившие им десятки лет. Есть случаи отторжения артефактов протезированной печени, или появления зародыша удалённой почки. В гостиничном бизнесе творится настоящий бум — ведь для того, чтобы получить благословение вашей богини, ветеранам нужно спать либо там, либо в казарме, освящённом госпитале, или же в студенческом общежитии. Так что они выбирают простую ночёвку в гостиницах. Мы опасались, что владельцы освящённых вами заведений начнут, следуя обычным законам спроса и предложения, задирать цены, что придётся заниматься урегулированием на государственном уровне, но, к счастью, святое писание вашей богини осуждает стяжательство, а больше всего хозяева гостиниц боятся утратить благодать, поэтому…

Я снова выпучил глаза, не понимая, о каком святом писании идёт речь, когда это Ирулин отрицала заработок, и чем именно занимались папа Ридошан и мама Галида в отсутствие своих блудных деток? Возможно, владельцы сделали такой вывод из того, что я категорически отказывался брать деньги. Ну, в этом случае ничего исправлять я не собираюсь.

— … поэтому идут единственным путём, который не станет богохульством — расширением бизнеса, — продолжал Жагжар. — Кто-то из них обратил внимание, что если пристроенная к гостинице часть составляет с ней одно целое, то благодать действует и там, так что все спешно принялись за строительные работы. Государство очень заинтересовано в подобных вещах, так что мы пошли навстречу, выдавая беспроцентные целевые кредиты, требуя только полноценного архитектурного надзора, чтобы не только не уродовать облик наших городов, но и обеспечить безопасность постояльцев. Не хотелось бы, чтобы наши ветераны погибли, когда на них рухнет здание, владелец которого не подумал о укреплении фундамента при надстройке ещё пары этажей.